Роман Ты задолжал мне любовь глава Глава 228

Руслан положил меня на скамью. Вокруг Тимура собралось много людей, крови натекла целая лужа.

Я смотрела на Тимура. Он открыл рот, его губы зашевелились. Я не понимала, что он хотел сказать, и чувствовала лишь боль, от которой было трудно дышать.

Руслан подошел к нему и проверил дыхание. Он с серьезным видом посмотрел на меня. Я встала и, собрав оставшиеся силы, направилась к нему. Тимур поднял руку и хватился за меня. Он открыл рот, оттуда хлынула черная кровь.

Я покачала головой, слезы застилали мне глаза.

— Тимур, не надо разговаривать. С тобой будет все в порядке, скоро придет врач!

Он с трудом выдавил на лице улыбку, страшно побледнев:

— Эмилия, все кончено. В следующей жизни я встречу тебя, ты… полюбишь меня.

Я не знала, что сказать. На сердце было тяжело, в голову стоял гул, слова застревали в горле:

— Прости меня, прости, я не должна была быть такой эгоистичной. Извини, это моя ошибка, я не должна была…

Я не должна была намеренно держать его на расстоянии, когда он одновременно потерял родителей, не обращать внимания на его переживания. Я была неправа в том, что пренебрегла его единственным стимулом к жизни, его чувствами.

Он заставил себя улыбнуться, кровь изо рта текла все сильнее:

— Все в порядке, я знаю, что ты переживаешь… Живи!

Я видела, как он постепенно закрывает глаза. Не помню, в который раз переживала смерть другого человека. Раз за разом я видела, как уходят те, кто любил меня, те, кого любила я. И я была прямой или косвенной причиной их ухода. Очевидно, именно я должна была умереть, пострадать, быть наказанной. Почему в итоге жертвой становились другие люди.

Я смотрела на лишившееся признаков жизни тело Тимура, холодное лицо Руслана, мрачную, отстраненную Веронику, стоявшую неподалеку, переговаривающихся зрителей. Никогда раньше этот мир не казался мне настолько холодным. В сердце, казалось, вонзилось несколько сотен острых кинжалов, от боли мне было трудно дышать.

Как человек может умереть настолько быстро? Я не успела обдумать его последние слова, вспомнить, что произошло до этого, как он мог умереть?

Видя, как санитары уносят тело Тимура, я вдруг оттолкнула Руслана и мертвой хваткой вцепилась в руку Тимура, не позволяя унести его. Но Руслан был очень силен, он прижал меня к себе и сказал ледяным тоном:

— Эмилия, держи себя в руках, он уже умер!

Я смотрела на оставшуюся на земле лужу крови. Вдруг в душе поднялась огромная злоба. Посмотрев на страшно перепуганную Веронику, я сказала, отчетливо проговаривая каждое слово:

— Вероника, очевидно, умереть должны были вы, не так ли?

Она от страха отступила назад, ее лицо было мертвенно-бледным. Женщина смотрела на меня, не смея поверить:

— Эмилия, что ты говоришь?

— Умереть должны были вы, не так ли? Почему же вы остались жить? Своими словами вы убили Людмилу, благодаря смерти Григория и Людмилы вы убили Тимура. Это все вы, с самого начала и до конца вы были убийцей, вы – та, кто больше всех заслуживает смерти!

— Эмилия, что за чушь ты несешь? – Вероника вытаращила глаза, не веря своим ушам. — Ты с ума сошла, обезумела!

Я насмешливо посмотрела на Веронику, эта женщина казалась мне очень забавной.

— Вы своими руками похоронили трех членов семьи Архиповых, трех живых людей. Вы не боитесь возмездия? Вы довели их до смерти!

— Это не я! – Взревела Вероника. — Эмилия, раз ты жена Руслана, я не буду держать на тебя зла. Тебе лучше не говорить того, что лишено всяких оснований, иначе я имею право обвинить тебя в клевете.

Я холодно усмехнулась:

— Хорошо, обвиняйте. Если вы сможете спокойно спать ночью, не мучиться от угрызений совести, спокойно забыть о трех членах семьи Архиповых, то заявляйте!

У Вероники грудь вздымалась от ярости. Видя, что я долго молчу, она холодно усмехнулась:

— Эмилия, почему ты так переживаешь из-за смерти Тимура? Ты любила его? Страдала из-за него? Не могла выбросить из головы? Ты забыла, чья ты жена, что ты можешь говорить, а что – нет?

Ха-ха! Когда бесстыдство доходит до определенного предела, становится очень смешно!

С темного неба посыпался снег. Снежные хлопья, похожие на гусиный пух, опускались в ярко-красную лужу крови. Очень быстро ее засыпало, если присмотреться, можно было увидеть маленькие красные пятна. Казалось, все это лишь мираж.

Руслан отвез меня домой. Он молчал, у меня тоже не было желания разговаривать. Из головы не уходила та лужа крови, оставшаяся от Тимура. Еще осталось огромное чувство вины и стыд.

Если бы я раньше обратила внимание на то, что он изменился, потерял желание жить, я бы не стала придавать значение сплетням, ревности Руслана и провела бы с ним эти дни. Возможно, он не совершил бы подобного шага? Это все из-за меня, моего эгоизма, нерешительности, это я виновата!

Уже стемнело. Снег на улице усиливался. Раз за разом я прокручивала в голове ту сцену, когда Тимур закрыл глаза.

В сильном раздражении я спустилась вниз и вышла во двор. Холод глубокой зимы помог в значительной степени уменьшить возбуждение и боль. Но спрятавшийся в глубине души стыд было невозможно прогнать. Чем больше мне хотелось заглушить его, тем больше вспоминалось то, как хорошо относился ко мне Тимур.

Чувство стыда усиливалось, снег падал сильнее. Тетя Лилия вышла, неся зонт. Увидев, что меня наполовину занесло снегом, она с болью в голосе сказала:

— Госпожа, возвращайтесь, а то замерзнете!

Я взглянула на ее, как в тумане, инстинктивно изобразив на лице улыбку. Покачав головой, я сказала завывающим голосом:

— Тетя Лилия, жить так тяжело!

Женщина помедлила, а затем накинула на меня принесенную куртку. Она потянула меня:

— Деточка, не надо так говорить! – Дотронувшись до моей ледяной руки, она невольно удивилась: — Какие у вас холодные руки! Быстрее возвращайтесь, а то получить обморожение.

Я не двигалась, мне казалось, что только в такой тяжелой обстановке мне будет лучше. Тетя Лилия несколько раз пробовала увести меня, но в силу возраста не смогла справиться. Ей осталось лишь сказать:

— Не усните, я пойду позову хозяина. Деточка, вам жить надоело!

Привезя меня домой, Руслан ушел в кабинет. Казалось, он услышал слова тети и спустился.

Руслан вышел из дома. Увидев, что я замерла посреди заснеженного двора, он стал еще холоднее. Он спросил тетю Лилию:

— Что случилось?

Тетя Лилия покачала головой и вздохнула:

— Кажется, с госпожой что-то не так.

Я подняла глаза и посмотрела на одетого в черное мужа. Он показался мне особенно чужим, я равнодушно покачала головой:

— Все нормально!