Роман Ты задолжал мне любовь глава Глава 1157

Захар тянул и не отвечал на мое сообщение, зато я дождалась Марину. Нападение на Давида попало в заголовки новостей общественных изданий, и, хоть конкретные имена и не были названы, однако эта женщина, найдя зацепку в суперкаре, оставшемся на месте происшествия и все разузнав, направилась прямо в больницу.

Изначально я собиралась известить ее после того, как у Давида спадет температура, чтобы та не тревожилась, но, вдруг увидев, как она, толкнув дверь, входит внутрь, растерялась, не зная, что сказать, и застыла на месте. Однако Марина не обратила на меня особого внимания, она окинула взглядом своего мужа и, лишь убедившись, что он жив, с облегчением выдохнула.

— Тебе следовало сказать мне об этом вчера. – Боясь разбудить больного, она понизила своей голос так, что только я могла ее слышать.

Я не понимала, сколько в ее словах обвинения в мою сторону, однако, почувствовав стыд, я наклонила голову и ответила:

— Про…

— Я его жена, – перебила меня Марина и, серьезно посмотрев на лежавшего на больничной койке Давида с как будто скрытой любовью на лице, пошутила. — Если он узнает, что я так задержалась, то неизбежно начнет ворчать.

В моих глазах эта женщина всегда была независимой и твердой, однако в этот момент она выглядела такой нежной, словно от одной ее улыбки весь мир мог излечиться. Кажется, я поняла, как они сошлись – в долгой и причудливой жизни моего брата Марина была его тихой гаванью.

Не было упреков, не было озлобленности на весь мир, она прекрасно понимала, что Давид не позволил бы, чтобы я попала в затруднительное положение из-за этого, поэтому всячески избегала разговоров о том, что случилось, поэтому словами вторила мужу, развеивая мои опасения.

Я приподняла уголки губ в горькой улыбке, как же ничтожно мое сердце. Какую неловкость можно испытывать по отношению к самым близким, к тем, кто вместе с моим братом искал меня шесть лет.

— Иди домой, я присмотрю за ним, – сказала Марина. — Не жди, когда он придет в себя, ты уже с ног валишься от усталости.

Пока не была упомянута усталость, было еще ничего, но, как только моя собеседница заговорила об этом, меня тут же накрыло утомление. Думая о том, что должна дать супругом больше времени побыть наедине, я, особо ничего не говоря, просто передала ей некоторую информацию и поехала домой.

Уже совсем рассвело, и, когда машина проезжала мимо места происшествия, там по-прежнему можно было разглядеть следы от резкого торможения шин на земле, участок, куда упал мой брат. Пятен крови уже не было, однако я по-прежнему чуяла в воздухе знакомый сырой и соленый запах, отчего невольно нахмурилась, все еще ощущая остаточный страх.

Приняв горячую ванну, я уже собиралась как следует вздремнуть, чтобы восстановить силы, но, вероятно, из-за того, что увиденное вчера слишком сильно ударило по мне, когда я легла в кровать, в моей голове тут же возникла картина избиения Давида, из-за чего уснуть было невозможно.

Провертевшись несколько часов, я просто встала с кровати, умылась и собралась своими руками приготовить Марине и ее мужу что-нибудь поесть и отвезти блюда в больницу. Брат всегда был привередливым, деликатесы ему не нравится, зато мою стряпню дилетанта он, напротив, обожает и говорит, что у нее есть особый вкус.

За готовкой прошло два часа. Перед тем, как выйти из дома, я взглянула на экран мобильного – от Захара не было никакого ответа, не знаю, не увидел ли он мое сообщение или же нарочно прочитал и не отвечает. И все это было не слишком хорошо.

Когда я прибыла в больницу, действие наркоза уже закончилось, и Давид болтал с Мариной:

— Поэтому хорошо иметь жену, лежишь себе, двинуться не можешь, а тут человек, который о тебе заботиться, это того стоило…

Женщина, все так же не щадя его самолюбия, ответила:

— Судя по всему, тебе недостаточно больно.

Туго натянутые нервы волей-неволей расслабились – к счастью, они еще могли шутить. Глубоко вздохнув и набравшись храбрости, я с контейнером в руках вошла в палату и, притворившись, что все нормально, включилась в разговор:

— Значит, если есть жена, то я, сестра, уже и не нужна. Ты ранил мою душу, а я еще собственными руками специально приготовила для тебя твои любимые блюда.

Поставив контейнер на стол, я заметила, что Давид и Марина смотрят на меня. Наши взгляды пересеклись, и атмосфера тут же стала неловкой, из-за чего моя насильно выдавленная беспечная улыбка постепенно застыла. В итоге я, действительно больше не в силах выносить этого, просто вздохнула, и на моем лице появилось настоящее выражение, наполненное угрызениями совести.

Неловко потерев руками, я склонила голову, не осмеливаясь смотреть брату в глаза. Но Давид в конце концов нарушил молчание:

— Почему ты ничего не говоришь? Я же все-таки не умираю.

— Эй! – Только он договорил, как Марина безжалостно ударила его по бедру. — Не умеешь говорить, лучше молчи!

Давид, задохнувшись от боли, нахмурился и выразил свой протест:

— Я больной, можешь быть чуть поласковее?

Женщина, оставшись равнодушной, мимоходом взяла яблоко и принялась чистить его от кожуры. А мой брат, который сам навлек на себя неприятности, решил искать спасения на моей стороне.

— Не обращай внимания на свою невестку, она ревнует. А ну-ка, показывай, что такого вкусного ты принесла.

Я торопливо подняла ему столик и расставила блюда на нем.

— Сварила немного каши и еще два постных гарнира, врач сказал, тебе нужно соблюдать диету.

Если ничего не случиться, то в следующие несколько месяцев Давид не сможет получать удовольствие от еды. А тот, вероятно, не желая усиливать во мне чувство вины, тут же зачерпнул целую ложку манной каши и отправил ее в рот.

— М-м-м… Прогресс есть, почему бы тебе впредь не готовить мне всю больничную еду?

В носу защипало, и я машинально часто закивала головой, как болванчик.

— Хорошо, каждый день буду готовить тебе всякую всячину.

Давид спокойно принял мое предложение:

— Тогда заранее благодарен, ха-ха…

Марина же покачала головой и принялась нарочно высмеивать своего мужа:

— Некоторым людям запрещено даже касаться волос его сестры, а у самого наедине с ней нет ни капли элегантности, только узнал, как тут же воспользовался возможностью.

Давид же, нисколько не раздражившись, озорно улыбнулся с самодовольным выражением лица и, вытянув шею, принялся в свою очередь подшучивать над женой:

— Хи-хи, а может, ты согласишься готовить для меня еду? Так и быть, могу воспользоваться тобою.

От этих слов женщина закатила глаза, и мой брат, тут же признав себя побежденным, отодвинулся от нее подальше и продолжил есть кашу. Атмосфера стала более непринужденной, из-за чего у меня появилась иллюзия, что ничего не случилось, как будто с Давидом ничего не произошло, его рука цела и невредима, а сам он был все тем же манерным, но простым в присутствии близких братом, когда бы меня не обидели, он в любой момент без колебаний мог заступиться за меня и безжалостно уничтожить противника.

Однако в глубине души я прекрасно понимала, что это – лишь другой вид заботы, даруемый мне этой супружеской парой, и под их спокойными внешне лицами навалено много всего. Как раз в тот момент, когда я уже подумала, что избегание темы ранения Давида на короткий момент уже превратилось в общепринятый молчаливый договор, тот, решив пойти непривычным путем, сам заговорил об этом:

— Этот парень, Ренат, на сумев побороть меня в открытую, тут же принялся действовать тайком. В следующий раз, в следующий раз я ни за что не дам ему случая проказничать.

Мужчина говорил и жевал, на мгновение его рука дрогнула, и каша размазалась по лицу. Марина беспомощно вздохнула и грубо вытерла мужу лицо с такой силой, что тот повалился назад.

— Не двигайся! – Женщина принялась использовать две руки, из-за чего мой брат не мог пошевелиться; вытерев его и под конец тщательно осмотрев, она, наконец, с удовлетворением отпустила мужчину.

Давид нахмурился и, высвободившись, тут же уверенно произнес:

— Они застали меня врасплох и даже не разузнали, каким образом я, Давид, дожил до сегодняшнего дня. А еще та банда афроамериканцев, рано или поздно я полностью их уничтожу.

С этими словами он тайком сплюнул. А Марина засунула очищенное яблоко прямо ему в рот.

— Как говорится, беда вымучит, беда и выручит, так что, правда хочешь потратить еще и левую руку?

Давид, откусив кусочек, опустил яблоко и смущенно посмотрел на нее, намереваясь возразить. Однако, словно что-то осознав, с болезненным видом проглотил слова вместе с яблоком. А я, хоть и понимала, что моя невестка не специально акцентировала свою речь на мне, однако все же невольно в глубине души запереживала по поводу правой руки брата.

Вероятно, расстроенная нашей с ним пассивностью, Марина раздосадовано бросила:

— Нет худа без добра, лучше потерять правую руку, чем жизнь, верно?