Роман Ты задолжал мне любовь глава Глава 1132

Навестив могилы предков и бабушки Руслана, мы направились к могиле Марии. Черно-белая фотография на ее надгробии, на которой она была запечатлена в лучше возрасте, нисколько не пострадала ни от холода, ни от жары

На меня нахлынули воспоминания. Я шагнула вперед, положила цветы и, согнувшись, протянула руку и погладила надгробие, словно так могла почувствовать тепло подруги.

— Я так долго не приходила к тебе, ты наверняка обижаешься на меня? – не сдержавшись, обратилась я сама к себе, глядя на фотографию. — У тебя должно быть все хорошо, не беспокойся обо мне. Руслан добр ко мне, у нас родилась двойня, они очень милые, если бы ты их увидела, они бы наверняка тебе понравились.

Только заговорив о детях, я подняла взгляд на Любу.

— С Любочкой тоже все хорошо, она талантлива в математике, сейчас начала заниматься собственным бизнесом, в будущем она наверняка станет еще более молодой владелицей бара, чем ты.

Я шмыгнула носом и, подавив всхлип, махнула рукой, давая знак девушке выйти вперед.

— Давай, Люба, подойди поближе, пусть тетя Маша как следует посмотрит на тебя. Ты ее еще помнишь? Помнишь, как в детстве я водила тебя к ней?

— Помню, – кивнула та, только после чего встала напротив меня и медленно положила на могилу белые лилии.

Подняв взгляд, она посмотрела на фотографию, и на ее лице появилась редко видимая теплая улыбка, легкая, но очень естественная.

— Никогда не забывала.

Услышав это, Мария определенно бы успокоилась, ведь пусть даже она не смогла жить в памяти Любы как мать, однако та очень ценила ее. Возможно, между матерью и дочерью существовала незримая связь, поскольку пару секунд спустя девушка неосознанно слегка коснулась кончиком носа фото и несколько растеряно спросила:

— Мам, разве я не похожа на тетю Машу?

— Похожа, – выпалила я. — Как две капли воды. Когда ты родилась, она страшно полюбила тебя и даже признала своей крестницей. Вы связаны судьбой, так что можешь без преувеличения называть ее мамой.

У Марии есть такое право, она должна услышать это слово. Конечно, все это целиком и полностью зависело от Любы, я не могла заставить ее и уж тем более не могла надавить на нее воспоминанием. То, что произошло тогда, было слишком серьезным, она не могла взять всю ответственность на свои хрупкие плечи.

Неожиданно девушка не стала противиться, а, напротив, спокойно приняла это. Она посмотрела на лицо женщины с улыбкой на лице и нежным голосом с нотками осторожности сказала:

— Мама, я пришла навестить тебя, ты рада?

Ответом ей было долгое молчание, однако сама сцена была уютной – мать и дочь снова встретились, она – здоровая и до чего же счастливая. Душа Марии на том свете наверняка была упокоена.

В этот момент все время стоявший в стороне Руслан внезапно тихо заговорил:

— Ты уже взрослая и скоро начнешь работать самостоятельно. Если при тебе всегда будут учителя, то люди начнут смеяться над тем, что ты ведешь себя как младенец, который не может оторваться от груди матери. Фарид Сергеевич уже уволился, а ты после обеда полетишь на постоянное жительство в Европу и больше не вернешься.

Не успела я никак отреагировать на это, как Люба вдруг взволнованно встала и растеряно застыла на прежнем месте. Когда в клубе произошел инцидент, она смогла сохранить хладнокровие, однако теперь между ее бровями появилась глубокая складка, а эмоции открыто читались на ее лице.

Это продолжалось несколько секунд, только после чего девушка поняла, что все это время ее отец смотрит на нее. Когда их взгляды пересеклись, в ее глазах на мгновение промелькнул испуг, словно она была ребенком, которого застукали за проделкой, и только после этого она инстинктивно и неуклюже взяла под контроль эмоции.

Наконец, потратив много усилий, она вновь превратилась в ту невозмутимую, сдержанную, послушную девушку. Однако все пошло прахом, когда она открыла рот и попыталась уйти от этой темы, поскольку на ее лице вновь отразились самые подлинные эмоции.

— Папа, я вспомнила, в «Культурном городе» еще есть одно важное дело, которое мне обязательно нужно закончить сегодня, как думаете, можно?

Говоря это, Люба была искренней и бесстрашной, однако, когда она, договорив, посмотрела в хитрые, словно у хищных птиц, глаза отца, она тут же потерпела сокрушительное положение, и ее энтузиазм постепенно угас.

Даже я была напугана взглядом мужа. Подумав, что между отцом и дочерью возникло какое-то недопонимание, я торопливо поднялась и взяла Руслана за руку, чтобы тот не потерял контроль.

— Если тебе есть, что сказать, говори, не пугай дитя.

Тот словно не услышал моих слов – его взор был направлен на Любу, как будто он хотел увидеть ее насквозь. Секунда, две… Девушка, все-таки потерпев поражение, поникла, опустила голову, над ней словно нависла тьма.

— Когда ты узнала об этом? – холодно спросил мужчина.

— Узнала о чем? – растерялась я и посмотрела на дочь, затем на мужа, по-прежнему ничего не понимая.

Люба опустила голову еще ниже и как бы невзначай сменила тему разговора:

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, папа. Если мы закончили визит к могилам предков, то я бы правда хотела вернуться – в клубе только вчера произошел инцидент, и я не хочу, чтобы в «Культурном городе» тоже произошло что-нибудь непредвиденное, прошу вас дать мне свое согласие.

— Даже сейчас ты будешь продолжать упрямиться? – не унимался Руслан, явно не рассчитывая просто так отпустить дочь.

Хоть мне и казалось, что он оказывает некоторое давление, однако дело, похоже, было не таким простым, поэтому я не останавливала его. Однако Люба прекрасно понимала, какое влияние я имею на мужа, поэтому, увидев, что убедить его не получиться, вдруг решила обратиться ко мне:

— Мамочка, «Культурный город» и клуб – мои детища, вы же поддержите меня, да?

— Конечно, – без колебаний кивнула я, но, придя в себя, обомлела и продолжила. — Однако твой отец – человек благоразумный, судя по тому, какой он серьезный, ему действительно есть, что сказать. Дела компании, безусловно, важны, однако на первом месте должны стоять члены семьи и родственники, так что сначала послушаем, что скажет твой отец, хорошо?

Девушка нахмурилась еще сильнее, она поняла, что не сможет нас убедить. Видя, как ей некомфортно, я сжалилась и поторопила Руслана быстрее задать свой вопрос, чтобы разрядить эту неловкую атмосферу:

— Ты в последнее время постоянно такое, сказал полслова и замолчал. Хоть Люба и самостоятельная, однако она еще несовершеннолетняя, так что перестань относиться к ней как бизнесмен, пытаться разгадать, что ты имеешь в виду, хлопотно, поэтому говори понятнее.

Глаза мужчины слегка сузились, словно он испытывал мои слова. Однако они явно не возымели никакого действия – когда он вновь заговорил, его голос по-прежнему был ледяным и ни на градус не потеплел.

Руслан, указывая на надгробие Марии, спросил:

— Ты правда не знаешь, кто там лежит?

Лицо Любы скривилось еще сильнее. Несколько секунд онемело помолчав, она резко поклонилась нам и сказала:

— Папа, мама, простите, мне нужно вернуться в Москву!

Договорив, она развернулась и направилась прочь, ускоряя шаг. За секунду до того, когда она практически перешла на бег, Руслан, повысив голос, крикнул ей в спину:

— Виктор не собирался уходить, никто не собирался уходить!

После его слов Люба остановилась на месте, но не повернулась. Мужчина глубоко вздохнул, и в прозвучавшем в кладбищенской тишине наполненном магнетизмом мужском голосе смутно послышалась беспомощность:

— Только потому, что между нами нет кровного родства, ты держишься на расстоянии от своей мамы, насколько бы добра она к тебе не была, а с тем человеком, который хочет уйти подальше от тебя, ты теряешь контроль. Любовь, тебе не стыдно?