Роман Ты родишь для меня глава Глава 33

Тихо. Тихо, а затем взрыв.

—Чем ты думал, идиот? — с порога звучит злобный голос Агапова-старшего. Марк вваливается в коридор, толкает Влада плечом и смотрит исподлобья. От такого напора на мгновение у меня замирает сердце, а дыхание спирает.

—Тон поубавь, — гремит в ответ мужчина, отмахиваясь как от назойливой мухи.

Я машинально делаю шаг назад, упираясь лопатками в стенку позади себя.

—Тебе мало проблем, которые мы и так пытаемся решить? Ты решил добавить сверху еще парочку, да? Так надо было застрелить его, чего уж там. Сел бы уже как положено! — Марк распаляется все сильнее. Никогда не видела его в таком состоянии, потому что этот человек по меньшей мере скала. Безэмоциональная и хмурая глыба. Сейчас же он напоминает мне буйвола, способного размазать всех по стенке. Ну или разодрать в клочья.

—Ты поясни, в чем дело, это так для начала. А если будешь и дальше орать — я тебя с лестницы спущу и не посмотрю, что ты мне брат.

—Я тебя просто прямо сейчас задержу и не буду вытягивать твою задницу из дерьма. Баста. Когда я просил не лезть на рожон, когда говорил, что важно соблюдать спокойствие, ты что сделал? Что, я спрашиваю?!

Что? Что происходит? Паника плотно обхватывает мои легкие, пока в мозг доходит, почему мог прийти Марк. Драка. Все-таки последствиям быть. Черт возьми, Герман все спланировал, все просчитал, точно понимая, что к чему, и в какое русло подобная ситуация сможет вылиться.

Мышцы спины Агапова-младшего подрагивают сквозь плотную ткань халата, и мой взгляд намертво приклеивается к широкому развороту плеч. Почему-то даже просто смотря на Влада, мне становится легче. Чуточку проще пережить это волнение. Плевать, что оно уже мягко обхватило мою шею и натягивает на ней невидимый ремешок.

Марк переводит взгляд на меня, стоящую изваянием у стенки рядом с огромной елкой. По спине медленно проводится холодок, потому что глаза Агапова сверкают злостью, такой сильной, что меня смывает волной от этих эмоций на самую глубину. В какой-то момент все переключается, словно тумблер срабатывает.

—О Виток, привет, — тон становится совсем другим. Мужчина явно понимает, что к чему, отпускает брата и криво ухмыляется, отводя взор.

Я вспоминаю свой внешний вид и краснею до кончиков волос. Скрещиваю руки на груди, все еще надеясь, что там ничего не видно.

—Привет, я …сейчас, — юркнув в ванную, натягиваю на себя первые попавшиеся штаны прямо из стирки, но приходится остаться в рубашке. Холодными и дрожащими руками с трудом получается привести себя в более-менее приличный вид. Когда я выхожу на кухню, напряжение все еще витает в воздухе, слышны перешептывания, но братья замолкают, как только я появляюсь.

Понятно, что до этого они уже частично обсудили проблему. Без меня. А зная Влада, можно быть уверенной в том, что мне ничего не расскажут.

—Я хочу все знать, — четко проговариваю, усаживаясь на табурет напротив Марка.

Он хмурится, а затем смотрит на брата. Немой диалог начинает меня подбешивать.

—Это касается меня в первую очередь, и вы расскажите мне все!

—Вот теперь я узнаю тебя, Вит, — Марк кивает, а вот Влад, напротив, переводит на меня нечитаемый взгляд, опускает руку на мою коленку и ощутимо сжимает. Я игнорирую, мне сейчас важнее узнать, что уже успело произойти, и как далеко зайдут наши проблемы в долгоиграющей перспективе.

—В общем, наш аленький цветочек снял побои. В клинике есть камеры видеонаблюдения, где отчетливо видно фрагмент драки, но не видно причину, по которой Влад начистил ему рыльце. Подонок не дурак, каким-то магическим образом камера начала запись именно с момента появления тебя, — Марк смотрит на брата, а Влад словно и не удивляется такому повороту.

Я заставляю себя прикусить внутреннюю поверхность щеки, чтобы не закричать от безысходности. Это плохо, все это очень плохо. Рука на коленке сжимается сильнее, Влад переводит на меня спокойный взгляд, посылающий мне знакомые успокаивающие импульсы, но сейчас это не работает. Ничего не работает. Есть только страх, безумный и сковывающий все тело страх за него.

—Не нагнетай. Решим, — уверенно звучит Влад. Как можно быть абсолютно уверенным в том, что все решится, если сняты побои и есть записи с камер?!

—Что будет дальше? — чужим голосом говорю в пустоту.

—Ничего, — перебивает Влад, но Марк смотрит на него скептически, и я моя паника растет в сто крат. —Найдем рычаг давления на него, да и заберет заявление как миленький.

—Рычаг давления он собрался искать, ну-ну. Дело заведут, тут надо действовать мягко, потому что это может стать для нас проблемой, ведь имеет место быть личная заинтересованность. Плюс он заявляет об угрозах, якобы ты ему не единожды намекал на физическую расправу

Я удивленно смотрю на Влада, а тот морщится, словно услышал самую большую глупость в своей жизни.

—Я бы с радостью, конечно, но меня интересуют его длительные страдания, а не быстрая смерть, так что сомнительное заявление.

—Что делать? Нельзя же просто оставить все как есть. Он напал на меня, Марк, если бы не Влад, что было бы? Что бы он еще сделал? А если бы…— пытаюсь собрать мысли воедино, но они разбегабтся тараканами.

Аж тошнить начинает.

В голове вихрем проносятся все возможные варианты, я отчеливо понимаю: сейчас причина явно в том, чтобы насолить Владу и обезвредить его, чтобы быстрее добраться до меня. Только зачем ему я. Зачем? Чтобы что? Заставить меня страдать? Куда больше? Если он и так растоптал меня.

—Скорее всего, ничего, Вит. Это все было показательное выступление. И сигнализация сработала не просто так, как ты понимаешь, братик, — сложив руки в замок, уверенно заявляет Марк, подтверждая мои и без того нерадужные мысли.

—Ты пропал потому что…?

Окидываю взглядом Влада, вспоминая, что его и правда же не было, когда я вышла. Теперь все и складывается в общую картину

—Вискас, успокойся, я сам все решу, — перебивает Влад.

Непоколебимая уверенность Влада в собственном превосходстве порой не знает границ и со временем это ничуть не поменялось. Даже в самом откровенном дерьме он умудряется быть абсолютно уверенным в победе. Это и хорошо, и плохо одновременно, потому что он теряет связь с реальным положением вещей, пытаясь схватить удачу за хвост. Так мне кажется в данный момент, и я точно не понимаю, чего ожидать от Германа, и что еще он может придумать, чтобы достичь одному ему известных целей.

Может он просто нанял бы киллера и дело с концом? Зачем эти сложности и трудности? Ему все равно бы перешло все имущество.

—Нет, не решишь, потому что сейчас тут реально нужно думать. Пока ты сидишь на попе ровно и не высовываешься. Мы с отцом дадим тебе знать, как что-то будет ясно.

—Ты, конечно, ему напел уже, да?

—Это он мне передал, потому что его люди сработали быстро и на опережение, дав нам форы в пару дней. За это время нам надо придумать, как вытянуть тебя из задницы, в которую ты сам себя затолкал.

—Слыш, ты умный такой. А что мне надо было делать? То, что увидела я, не поддавалось никакому разумному

—Все что угодно, но не избивать его до состояния паштета. Как мужик, я тебя понимаю и даже поддерживаю, сам бы приложился о его наглую морду пару раз, но в нашем случае мы говорим о нанесении тяжких телесных, плюс ты адвокат Виты, ты понимаешь, в каком неприглядном свете все это смотрится? Я уже молчу, что у тебя есть родственные связи в органах и некоторые на очень высоких должностях. Так что проблемы огребем мы все, Влад, из-за твоей неспособности мыслить здраво в моменты, когда это нужно больше всего.

Насупленные брови марка сходятся на переносице, и мне становится не по себе, когда я целиком и полностью осознаю весь масштаб проблемы. Он загнал нас со всех сторон, четко обозначая, что куда бы мы ни двинулись, всюду будет цугцванг. Видимо, паника на моем лице отражается достаточно ярко, чтобы все на это обратили внимание.

—Это все не стоит и выеденного яйца.

Вновь уверенно заявляет Влад, после чего прижимает меня, потерянную девочку, к себе так крепко, что кости хрустят, но я не делаю ни единого движения, чтобы вывернуться.

Мне кажется, что весь мир против меня, потому что как только хоть что-то в этой странной картине начинает налаживаться, так случается нечто похуже. И это «хуже» с лихвой затапливает меня, заставляя бултыхаться на глубине, а плавать я как не умела, так и не умею.

—Я найду на него то, что заставит подонка молить о пощаде. Он ответит за все, что совершил, и еще тысячу раз пожалеет, что на свет белый родился, — стальной захват на моем плече ярко сигнализирует о решительном настрое Влада. Я сжимаю руку в кулак и прижимаю ее к грудной клетке. Стук сердца отдается где-то в легких. Впервые ощущаю, что наши внутренние двигатели, гоняющие кровь, работают практически в унисон.

—А меня волнует другое. Почему он в тебя вцепился, Вита? — Марк переводит взгляд на меня и склоняет голову.

Хотела бы я знать, как бы я хотела. Но увы и ах, в голове нет ни единого варианта, зачем ему, имея все то, что есть у него сейчас, так сильно желать меня затопить. Мне лаже начинает казаться, что я действительно могла причинить какой-то ощутимый вред, если в нем пылает такая ненависть.

—Я не знаю, не понимаю и даже не могу предположить, в чем причина.

Прячу голову в ворот халата, незаметно втягивая аромат Агапова в попытках ухватиться за канат, что удержит меня на плаву.

—И документы он сфальсифицировал, заключения врачей липовые, все как будто специально шаг за шагом двигалось к тому, чтобы уничтожить ее. Так просто никто не стал бы этого делать. Дело явно не в деньгах, все и так на нем. Пока что.

—Если только этот кто-то не конченный псих, ребят, — глубокомысленно отвечает Марк.

Может и правда, видимой причины нет, может он просто слетел с катушек?

—Мы знали его с детства, он же был абсолютно нормальным. Мало с кем общался…

—И что? Вам так казалось, некоторые личности неплохо мимикрируют, когда им это нужно. Вопрос только в том, как скоро они оступятся, показав свое истинное нутро. В тот период он не оступился, вы не заметили ничего. Мне вот он изначально не нравился, и причину назвать я не мог. Просто не нравился.

Да, именно по этой причине мы не играли все вместе у Влада и Агаты, если Марк был дома. Одно время я не могла воспринимать его серьезно, обижаясь за такое обращение с Герой. Если бы я только знала, что все окажется не таким уж и простым по прошествии многих лет.