Роман Ты будешь моей глава Глава 44

Юзефа была вне себя от отношения Мирославы, и кто ей дал право обращаться с Юзефой, словно с неразумным дитятею?! Все было вовсе не так! В тот день Ева со слезами в голосе позвонила ей…

— Юзефа, на самом деле, Мирослава очень хорошая, так что я бы хотела, чтобы ты сначала во всем как следует разобралась. Мы обе прекрасно знаем, что Ева за человек такой, — в их разговор, не выдержав, невольно встряла одна сотрудница. Она положила начало: тут и другие стали подтягиваться к их беседе, говоря одно — два слова. Их общая позиция была следующая: Ситцева Ева вовсе не такой хороший человек, которым хочет казаться, и попросту использовала Юзефу.

Юзефа с подозрением оглядывалась по сторонам, думая, что это очень странно. Если бы только Мирослава оговаривала Еву, Юзефа ни за что бы ей не поверила. Но все эти люди когда-то были сотрудниками Ситцевой, и никто из них не мог сказать о ней ни одного доброго слова, так что Юзефа невольно начинала сомневаться.

— Ладно, — Мирослава увидела, как Юзефа озирается по сторонам, и поняла, что она должна была решить что-то для себя. — Ты еще совсем молоденькая, не слишком разбираешься в ситуации… Возвращайся к работе, — и, не дожидаясь ответа Юзефы, она продолжила работу над своим проектом.

Юзефа долго безмолвно стояла, никому не было до нее дела, затем она поджала губы и вернулась на свое рабочее место.

Очень быстро наступили сумерки, и рабочий день Мирославы был закончен. Мирослава кинула взгляд в окно, а затем поморщилась от головной боли. Ей совсем не хотелось никуда идти и снова пересекаться с Королевым, но…

На экране телефона высветилось имя, она не могла от него скрыться. Стиснув зубы, она ответила на телефонный звонок:

— Дмитрий, я сегодня задержусь на работе, поэтому уходите без меня, а я потом сама доберусь.

Королев нахмурился и холодно ответил:

— Спускайся, не жди второго предупреждения — не то я сам поднимусь за тобой.

Взгляд Мирославы заметался по сторонам, она видела, как много сотрудников еще не ушли. Если Королев на самом деле лично поднимется сюда…

— Дайте мне пару минут, — вздохнула Мирослава и стала собирать свои вещи.

Когда она подошла к машине и увидела на заднем сиденье Королева, она снова задумалась, а потом все-таки открыла дверцу.

— Поехали, — даже не дождавшись, пока она сядет, приказал Королев.

Ладно! Нам, простым смертным, куда тягаться с такими важными людьми!.. Мирослава погромче хлопнула дверцей, а затем, обхватив себя руками, отвернулась к окну, словно отказываясь с ним общаться. Королев посмотрел на нее краем глаза, поджал губы и ничего не сказал.

Они молчали всю дорогу. Наконец, когда они почти приехали к цитадели, Дмитрий вдруг произнес:

— Я дал тебе банковскую карту вовсе не для того, чтобы унизить тебя.

Мирослава была удивлена услышать это. Она даже не могла представить, что он попробует с ней объясниться.

— Хм… — она не знала, как ей реагировать, и смогла извлечь из себя только такой звук.

Дмитрий подумал, что она, должно быть, все еще сердится, у него закончились последние капли терпения и сочувствия. В машине снова воцарилось молчание.

Ночью, после того как Мирослава приняла в ванную и залезла в кровать, Королев открыл дверь и посмотрел на нее, однако оставил ее в покое. На некоторое время воцарилось мирное сосуществование.

Было около часа или двух. Мирославу разбудил свет. Она открыла глаза и обнаружила, что Королев зажег лампу.

— Что такое? — изначально она хотела упрекнуть его, но вдруг слова застряли у нее в горле. Вся былая неловкость и обиды вдруг куда-то испарились.

Она вспомнила, что случилось сегодня утром, и бросилась к Королеву:

— У тебя снова приступ? Болит в груди? Я могу как-нибудь помочь тебе? Мне позвать Романа?

Королев, окутанный болью, ничего ей не ответил. Когда ему стало чуть лучше, Мирослава быстро выскочила из кровати. Она была уверена, что, если что-то болит, необходимо это лечить, оставлять это просто так нельзя.

Романа разбудил стук в дверь. Мирослава рассказала ему, что Королев серьезно болен. Его привычное мягкое выражение лица тут же стало серьезным, вместе с Мирославой он вернулся к Дмитрию.

— Это уже второй раз за день, — пожаловалась Мирослава, смотря на Дмитрия и чувствуя, как у нее немеет сердце.

Он лежал на кровати, бледный, словно смерть, и был так не похож на себя обычного — всемогущего, уверенного, словно король. Она вдруг отчетливо поняла, что он тоже был человеком из крови и плоти. Она невольно вспоминала, что каждый раз, когда она была в опасности, этот человек бросался к ней на помощь. И даже со всем, что касалось контракта любовницы, этот мужчина был очень добр к ней.

Роман не обратил внимания на рассеянность Мирославы, он быстро ознакомился с ситуацией Дмитрия и набрал номер доктора Вишневской, умоляя ее поскорее прийти. Затем он обернулся к Мирославе и спросил:

— За последнее время или, точнее, за сегодня с ним происходило что-то странное?

После тщательного раздумья Мирослава решила, что сегодня на самом деле произошло кое-что странное. Она рассказала о событиях сегодняшнего дня Роману. После короткой паузы Роман позвонил по еще одному номеру и отдал короткие распоряжения.

Мирослава слушала слова Романа и вытирала со лба Королева пот. Наконец, появилась доктор Вишневская. Возможно, виной всему было ее разыгравшееся воображение, но ей всегда казалось, что доктор Вишневская странно смотрит на нее. Но только она заметила ее взгляд и, казалось, уцепилась за какую-то мысль, как она отвернулась от нее в другую сторону. Мирослава молчала, ей казалось, что у нее рябит в глазах.

Осматривая больного, доктор Вишневская все сильнее хмурилась, и Мирослава понимала, что все-таки богатые и бедные — два совершенно разных мира.

С медицинской точки зрения, у Королева не было никаких проблем со здоровьем, он был здоровее многих, и, по логике, у него не должно было быть учащенного сердцебиения. Но Королев не только страдал этой проблемой, но и с каждым разом приступы становились все сильнее.

— Мне очень жаль, но я не могу установить причину заболевания. Мы можем только облегчить симптомы. Держите лекарство, — сказала доктор Вишневская, выражение ее лица было очень смущенным, а сама она чувствовала неловкость. Для такого выдающегося врача это на самом деле было загадочным и унизительным случаем.