Роман Тот самый массажист глава Глава 53

Мара! Богиня!

Мозг попытался выдать как можно больше деталей среди её каштановых локонов, что плыли облаком следом в ареоле света. Но руки от бабки порядком устали за два этажа и долгую парковку.

Массажист пронёс её уже с полкилометра по прилегающей территории. Как и раньше легко и непринуждённо идти уже не получалось. Зато отлично получалось потеть и задыхаться.

Вместо гордого рыцаря, непринуждённо исполняющего долг по доставке старушек из пункта А в пункт Б, перед лучшей девушкой на всём белом свете предстал вспотевший мужик с красным лицом и в одном шлёпанце.

Второй так не вовремя слетел, не утерпев жалкий десяток метров до автомобиля.

Так они и встретились.

Володя показался из-за бабушки. А Мара из-за автомобиля со спущенным колесом.

– Ты?

– Ты?!

Это была судьба.

Злой чёрный рок в это мгновение побелел, стал прозрачным и где-то на этой завесе-мареве вдруг стало проявляться счастье. Обретать контуры: свадьба, дети, внуки, смерть, взявшись за руки.

«Ну или хотя бы подавать друг другу стакан воды можно», – обозначил мозг.

Массажист вдруг увидел краешек светлого будущего: он в рубашке красивой, она в платье, трое детей бегают рядом. И всё, конечно, на фоне дома. А его квартиру будут, конечно, сдавать. Допдоход большой семье не помешает.

«Не права Лизка. Нормально семья – это не трое. Это как минимум пятеро. А лучше семеро. Так как «семь я». Но на худой конец сюда можно включить и тёщу».

Володя кивнул. Лучше так, чем жить с двумя женщинами, на которых как оказалось, не очень-то можно и положиться.

Белобрысая, во всяком случая, с ним сбегать отказалась, а опытная тёмненькая над подобной манипуляцией чувствами даже не задумывалась. Бизнес приучил к холодному, трезвому расчёту.

Не говоря уже о том, что квадратное одеяло двух с половиной метров поделить с ним не могут.

Но вот – верный путь. Богиня явилась! Получите – распишитесь.

«Теперь всё будет иначе. Стоит только заговорить и объясниться. А затем взяться за руки и бежать, бежать… возможно даже бросив старушку. Всё-таки потерь никто не отменял. А на каждую старушку найдётся свой Максим», – лепетал мозг под эндорфинами.

Не важно то. Важно, что дорогу молодым. Главное, чтобы Мара бежала рядом! Желательно, смеясь. Или непринуждённо хихикая.

«Ты», значит?

Да, всё верно. Они давно забыли, что когда-то были на «вы». Дистанция между ними истончилась ко времени томных стонов в кабинете, и совсем пропала, когда до правого уха донеслось протяжное «да!».

Но возбуждаться этим воспоминанием оказалось не самым лучшим выбором по жизни. То ли в попытках уйти от несвоевременного разговора, прикрывая стояк, то ли в осознанном желании вернуть утраченный шлёпанец, Владимир Богатырёв резко развернулся. И бабушка наперевес исполнила лучший удар ногой в её жизни.

Пяткой в нос так не смог бы ударить и опытный каратек на противоходе. Вертушка от бога!

Мара рухнула на асфальт между рядами машин, а Володя от шока едва не сбросил бабку на капот своего авто. Но та, словно почуяв слабину его души, мотивировала, а заодно и добила все попытки к примирению:

– Поделом им! Ещё бей! Ходят тут всякие. Колёса прокалывают, а потом на распродажу не съездить. Таксисты ругаются.

Володя застыл в шоке, а бабка не унималась:

– Ты на рожу! На рожу то её посмотри! Аферюга же! Как пить дать, аферюга! Будем на неё жаловаться! В главный отдел по борьбе с мошенниками и прочими нардепами и не менее бестолковыми представителями!

Извинения застряли в горле. Временно закинув причитающую бабку на плечо, чтобы залезть в карман за брелоком, Володя обнаружил две вещи.

Во-первых, в кармане отлично постиранных зелёных рабочих брюк была дырка. Судя по всему, их неплохо заживало в домашней стиральной машинке в особняке, что стояла там несколько лет без обслуживания. Во-вторых, брелок выскользнул в эту дырку, и Володя просунул руку до самого… его!

– Да ты совсем спятил? – донеслось от поднявшейся Мары, что заметила мужчину, дергающему свою гордость.

Она так и застыла, глядя на то, как он держит себя за того, что в древности называли «удом». Иначе откуда бы пошли такие слова как «удочка» и «удлинитель», «удочка» и «удилище»?

– Избиваешь женщин и мастурбируешь от возбуждения?! – заявила Мара и он второй раз за день услышал. – Извращенец!

– Ничего я не вращался! – заявил обескураженный Володя. – Это меня сегодня весь день вращают как хотят!

Володя запоздало высунул руку из кармана, перехватил бабку поудобнее на две, но от резкой смены у той видимо закружилась голова.

Тогда снова сместились мысли старухи. Она вдруг закричала на всю стоянку:

– Люди честные! Что делается? Старушек среди бела дня похищают! Молодые что теперь, не дают совсем? Старых подавай, да? Ах ты, носильник! Носильни-и-ик! Извращене-е-ец!

«Три уже – закономерность», – добавил мозг.

Богиня изобразила удивление. Оно смешалось с ненавистью во взгляде. А бабка только подлила масла в огонь, набрав побольше воздуха в грудь, закричала ещё громче:

– Надругается же! Сносильничает! А потом детей ему расти, носки штопай и внуков жди. А кому это надо на пенсии?! По согласию хочу, не по принуждению! Не для тебя моя роза подсохла!

Слова в ответ – бессмысленны. Пришлось положить кричащую бабку на капот. Сигнализация тут же сработала, отчего бабка задёргалась, полагая, что её действительно похищают под вой сирен.

Под двойной шум из динамиков и из бабкиного рта, Володя лишь начал изображать извинения руками. В попытках отразить действительную картину происходящего, добавлял от волнения даже отдельные слова вроде: «да я ж…», «а она ж…», «ну мы и…».

В попытках объясниться девушке с разбитым носом, почему его брюки напряжены, бабка превращена в «Кавказскую пленницу», а он босой на одну ногу, Володя вдруг заметил брелок на асфальте в паре метров позади. Надо забрать, пока не раздавили на дороге.

Подхватив его, и забрав попутно тапочек, он отключил сигнализацию и вновь обутый на обе ноги, рванул к двери. А открыв её, подхватил уже бабку.

Сейчас запихает внутрь и всё исправит. Судьба даёт второй шанс. Только бы не запороть. Но бабка за время шевеления на капоте почти выпуталась из одеяла. Чай не ребёнок. Руки-ноги ещё помнят.

Стоило массажисту приподнять эту уже бесформенную массу, как бабка ловко выскочила из неё, словно второй раз родилась. А затем побежала в чём мать родила вдоль стоянки, продолжая кричать:

– За одного битого двух не битых дают! Да не больно то и берут! А я давно никому не даю, а он всё равно взять хочет! Не пойду! Не пойду без цветов замуж! Ишь чего захотел! Не для поцелуев с тобой меня мама растила!

Володя, посмотрев на некогда идеальную женщину с разбитым носом и стремительно отекающими под синяки областями под глазами, в который раз за день тяжело вздохнул и побежал следом за нагой старухой с дряблыми ягодицами.

Видимо в его глазах отразилась мольба и раскаяние. Так как женщина рядом замерла у открытой двери автомобиля, вместо того, чтобы уйти в негодовании чувств.

При таком накале страстей кто осудит?

Вместо побега боль в носу, слёзы по щекам. А через марево в глазах она лишь смотрела то на одеяло с разбрасываемым ветром квитанциями и детским рисунком на асфальте, то на бабку, которую подхватили на лету сильные и быстрые руки.

А ведь некогда именно они подарили незабываемые ощущения!

Чёрт побери, как же она сожалела о том, что он вскоре будет воспитывать какого-то ребёнка. От другой. Не от неё. Ведь такой мужчина должен быть её! За восемь лет ничего и близко похожего на оргазм. Для всех мужиков просто как икона стиля. Безликая картинка для мастурбации. Как вдруг – эйфория! Оказывается, есть в жизни удовольствие. И можно получать его по самые уши, главное… подход найти.

Но к чему это привело? Идеальный мужчина – не её. Да он и совсем не идеальный, если присмотреться. Хуже только Саркози. Но он хотя бы не скрывается.

Во всяком случае, именно так подумала Мара, когда увидела следующую картину. Массажист от обилия адреналина в крови так резко подхватил и развернул бабку обратно, что висящая грудь той развернулась на скорости следом за хозяйкой и ослепила его на один глаз, ловко угодив соском в зрачок.

– Тела моего хочешь, деспот? – продолжала орать как резанная бабка. – Так бери! Всё бери! Гори оно всё огнём! Греча почти по сотне? Куда дальше жить? Зачем? Вот в наши времена секса не было, но и греча копейки стоила! Не потрахаешься, так пожрёшь всласть!

Обратно массажист нёс бабку уже щурясь и бормоча:

– Ну да! Только сисечного конъюнктивита мне сейчас не хватает!

«Довольно странное заявление для того, кто возбуждается на старушек», – подумала раненная богиня, зажимая платком, что выудила из сумочки, разбитый нос. С другой стороны, стояк вроде пропал. Одним вопросом меньше.

– Замолчите уже, прошу вас! – взмолился Богатырёв между тем для бабки. – За минуту тишины я вам ящик той гречки куплю!

Обрадованная этим заявлением, старуха резко замолкла. Как отрезало. Над миром возобладала тишина. И появилось время объясниться.

– Что тут вообще происходит?! – не выдержала первой накала страстей Мара, когда он приблизился.

Чёртов понедельник! Мало того, что колесо спустило. А по дороге на работу ни одного шино-монтажа. Пришлось заезжать на хорошо знакомую парковку, чтобы звонить в сервис и ждать подмоги. А куда теперь с таким видом? Только в медпункт.

Вместо ответа он засунул старушку в салон на задние сиденья, накинул на неё одеяло и уже почти закрыл дверь, но тут взгляд зацепился за платёжные ведомости. На асфальте осталась одна, да и ту уже тревожил ветер.

Без листика адрес не узнает!

Володя рефлекторно нагнулся за последней бумажкой с адресом. И выпустил из руки дверь. Ветер тут же распахнул её и Мара повторно задрала ноги кверху.

Удар оказался что надо!

Распрямившись с бумажкой в руке, Володя вдруг понял, что если первый удар был лёгким нокдауном для богини, то второй оказался нокаутирующим.

Девушка лежала на асфальте между машин без чувств. И крови из носа только прибавилось.

– Да твою ж мать! – выругался Володя, запихал бумажку в карман, закрыл дверь и поднял умирающую богиню на руки.

Кровь заляпала униформу. Но кто о том думает в такие моменты?

Тут из распахнутого окна на втором этаже вдруг донёсся голос начальницы:

– Володя, какого хрена ты тут устроил? Голые старушки ещё куда не шло. Есть в тебе всё-таки зачатки шоу-бизнеса. Но женщин то зачем бить? Это уже не модно! Хватит мне тут представления под окнами устраивать. Займись делом!

«Понедельник – день тяжёлый», в который раз подумал про себя Володя.

Не слушая Ларису, он усадил Мару на переднее сиденье, пристегнул ремнём и сел за руль.

Вздохнул. Рядом истекала кровью когда-то прекрасная женщина, сзади орала бабка, а вместе с заведённым мотором в динамиках проигрывателя зазвучала популярная песня панк-рок-группы «Короли кунилингуса»:

​

Гришка Распутин царицу любил

И о любви ей в ночи говорил.

Царь тоже не промах, любил он балет.

А за кулисы ходил на минет.

Хуй наны. Хуй наны!

Проебли полстраны.

Хуй наны. Хуй наны!

Революций полны.

Пока цари забавляются,

Народ нищетой впечатляется.

Ты то ли раб, то ли герой.

Работай, учись… помер? Ну бог с тобой!

Хуй наны. Хуй наны!

Ещё проебли полстраны.

Хуй наны. Хуй наны.

Впечатлений полны.

Алкаш и тиран, олигархи и мрази.

Да сколько же можно на нас всё залазить?

Цветы бы купили, давай по любви?

Не хочешь согласия? Сам хуй соси!

Хуй наны. Хуй наны!

Всё для блага страны.

Хуй наны. Хуй наны.

Ради жёсткой любви.

​

Володя едва вырулил на трассу. Концентрация и так близка к нулю. А перед ним развилка. Куда сначала? В медпункт или к подъезду?

«Ненавижу понедельники!» – подумал Володя и, выключив музыку, попытался достать листик из кармана.