Роман Только с ним глава Глава 59

Глеб

— Глеб…

Ее слова долетают ко мне, как сквозь туман. Продираются с трудом и то лишь тогда, когда она руками меня в грудь толкает.

— За стенкой Боря. Прекрати.

— Погуляет, — говорю на полном серьезе.

Аля смеется, из рук моих вырывается, отходит. Глаза все еще красные, нос распухший, дыхание сбитое. А еще у нее губы в крови. Как и мои. Бросаю взгляд в зеркало. Видок еще тот. Кровь размазана по всему лицу, красные корочки даже успели подсохнуть. И с таким мной Аля целовалась. Не побрезговала.

— Собирайся, — говорю ей, а сам к двери иду. — Я пока умоюсь.

Боря оказывается за дверью. Отлетает, когда я ее открываю. Смотрит на меня ошарашенно.

— Нехорошо подслушивать, — говорю я. — Помоги сестре собраться, а то она даже вещи сложить успела.

Захлопнув дверь ванной, ныряю под струи холодной воды. Умываю лицо, смывая кровь. Отключаю воду, хватаюсь ладонями за раковину и смотрю в зеркало. Успокоиться пытаюсь, выдохнуть. Идеальный вариант сейчас — отправить Борю куда-нибудь. На квартиру бы пусть съездил, потусил там, но Аля не согласится. Да и пора ей квартиру свою показать, хотя там сейчас срач. Я за то время, что там жил, ни клининг не вызывал, ни посуду не мыл.

Не так всё должно быть.

Немного выдохнув, выхожу из ванной. Боря стоит под дверью. Останавливает меня, когда я направляюсь к Але. Мы с ним о ней так и не поговорили. Подозреваю, пришло время.

— Борь, я понимаю всё, но поговорим потом, ладно? Нам уехать сейчас нужно.

— Видел я твое нужно, — говорит друг красноречиво.

— Не без этого, — соглашаюсь, решая не скрывать очевидного.

— Только попробуй ее обидеть! — предупреждает меня.

— Я? — спрашиваю у Бори и шагаю к нему.

В одно движение припечатываю его к стене и рукой ему доступ к кислороду блокирую. Давлю ему на кадык.

— Ты, блядь, забыл, кто ее Диме едва не продал? — говорю тихо, чтобы она не дай бог не услышала.

— Помню, — хрипит Боря. — Я… виноват.

— Ты пиздец, как виноват и права не имеешь.

Я его отпускаю и отшагиваю. Хочется врезать ему по роже. Несмотря на то, что я внес за него залог и адвоката ему нашел, я все еще помню, что он сделал. И не прощу ему. Аля, конечно, не знает. Думает, что Дима сам, не с подачи брата. И я постараюсь сделать так, чтобы она не узнала. Никогда. Предательство Бори после идиотки матери и пристающего к ней отчима, может оказаться фатальным. Не хочу, чтобы моя девочка расстраивалась. Не позволю. И обижать ее тоже никому не дам.

— Извини, просто… она любит тебя сильно.

— А я? Думаешь, нет? Играюсь, что ли, по-твоему?

— Ты другое. Она тебя давно…

— О чем ты?

— Она давно тебя любит. Не знаю, насколько, но… ты когда сказал, что вы вместе, я все понял. Аля часто о тебе спрашивала, а я внимания на это не обращал, а потом… шяс, погоди.

Боря уходит к себе в комнату, а я стою посреди гостиной. Делаю вдох и легкие обжигает. Словно песка в них насыпают, так пекут. Режет и болит. Она давно тебя любит…

Блть, серьезно?

— Вот…

Вернувшись из комнаты, Боря протягивает мне небольшой блокнот. Я видел его у нее раньше. Она брала его с собой и что-то рисовала, но что — не показывала. Хотя я никогда не интересовался. Думал, пустяки.

Первый же рисунок болью отдается в сердце, второй пронизывает его острой стрелой, третий — рвет в клочья. На всех них — я. И на каждом — дата. Первый рисунок двухлетней давности. Она только переехала тогда, помню, как удивился, когда мне дверь не Боря открыл, а она. Я тогда мазнул по ней взглядом и молча прошел в квартиру, сел на диван. Она что-то рисовала, а я разговаривал с Борей. На нее не смотрел. Сейчас это все воспоминания выдают. А тогда — внимания не обратил. Я до этой секунды и не помнил ничего.

А она — меня рисовала. Постоянно. Блокнот небольшой, но на каждом рисунке я.

— Ты для нее — вселенная, — добивает Боря. — Я этот блокнот нашел сегодня. А вечером она прибежала в слезах. Поэтому я на тебя набросился. Она давно… в тебя.

— Хватит, — обрубаю и блокнот ему возвращаю. — Спрячь и не говори ей ничего. Я… не обижу ее никогда, понял?

Боря кивает и забирает блокнот. За спину его прячем и улыбается пространству за моей спиной. Я оборачиваюсь.

Мне невероятных усилий стоит делать вид, что я ничего не знаю. Играть роль до конца, когда хочется в охапку ее сгрести и… я даже не знаю, чего хочу. Это признание должно было принадлежать ей. Она должна была сама мне сказать, но она молчала, а я не понял. Не видел. Думал, это нормально, когда девушки смотрят так на своих первых парней. Это, типа, для нас первый секс ничего не значит, а для них…

Мать вашу… для нее первая ночь стала особенной. И не только потому, что первая. Прикрываю глаза. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

— Я собралась.

Она выкатывает чемодан в гостиную. Переминается.

“Отомри, блть!” — приказываю себе.

Я иду к ней. Беру за руку, веду к двери. Всю дорогу до машины молчу и в салоне тоже. Нужно что-то сказать, как-то ободрить ее, но я, мать его, не могу. У меня дыра огромных, гигантских размеров, внутри. Я должен был догадаться и увидеть. Узнать.

— Куда мы едем? — спрашивает, замечая, что мы сворачиваем не туда.

— В другую квартиру.

— А с этой что не так?

— Мы там больше жить не будем.

Аля больше ничего не спрашивает. Мы едем молча. Я вижу, как она смотрит. Волнуется, нервничает, ловит каждый мой взгляд, который я бросаю, когда стоим на светофорах. Не могу не смотреть. Она, может, думает, что я до сих пор решения принимаю? Ни хрена… я их давно принял. Еще там, у кафе, когда вышел и понял, что все — не хочу ни секунды терять вдали от нее.

Припарковав машину во дворе, помогаю Але выбраться. Достаю чемодан. Хорошо, что она взяла его с собой, часть вещей перевезли, остается собрать все оставшееся на старой квартире и отдать хозяйке ключи. На нужный этаж поднимаемся быстро. Лифт приезжает почти сразу, за какие-то секунды доставляет нас наверх.

— Здесь не прибрано, — сообщаю ей с порога.

Хватаю Алю за руку, веду внутрь. Квартира огромная, действительно мечта любой девушки. Я знаю, что она ей понравится. И мне тоже, ведь она больше не будет огромной и давяще пустой. Теперь в ней будет Аля. Будем мы.

Провожу ей экскурсию, крепко держа за руку. Включаю везде свет, демонстрирую свои владения. Эта квартира документально моя. Отец на днях завез мне бумаги. Надо сказать, я удивился.

— Ты ничего не скажешь? — спрашиваю, нарушая молчание в спальне.

— А что тут скажешь… — она смотрит на меня шокировано, а затем спрашивает: — Ты, блин, банк ограбил?