Роман Сердцеед для блондинки глава Глава 34

- Не дразни меня, - Гончаров хватает моего ухажера за верх куртки и притягивает к себе ближе, однако тот продолжает злобно и довольно ехидно усмехаться.

- Правда глаза колет, Гончаров? – вижу, что Петя не собирается останавливаться, дальше провоцируя Захара. – Она все равно будет моей, понял?

Удар в лицо Петру прилетает как-то слишком внезапно – парень падает, теряя равновесие, а затем прикладывает пальцы к губе. Вытирает кровь, кривится, а я смотрю на эту картину с замиранием сердца, прижимая к груди злополучные розы, как будто хватаюсь за спасательный круг.

- Зачем? – перевожу взгляд на Захара, который уже не просто злится – он в ярости.

- Чтобы доходчивей было, - шипит, как змея, в ответ, глядя на Петю. – Еще раз здесь увижу…

- Уходи, - резко прерываю его пламенную речь, и две пары глаз впиваются в меня взглядом. – Пока не успокоишься, я отказываюсь с тобой разговаривать.

- Ты хорошо подумала? – спустя минуту молчаливой паузы произносит мой любимый мужчина, не отрывая от меня своих ледяных глаз. – Променяешь меня на этого? – кивает в сторону Петра, который так и остается сидеть на полу.

- Я сделаю вид, что последнего вопроса не слышала, - произношу довольно твердо, но по глазам вижу, что мои слова не достигают цели. – Ты сейчас не в состоянии адекватно воспринимать действительность. Я не собираюсь оправдываться перед тобой за то, чего не делала. Уходи, Захар, - последнюю фразу произношу на выдохе, не отводя взгляда.

Он стоит какое-то время, не шевелясь, а после резко разворачивается и вылетает из комнаты. Закрываю глаза, пытаясь прогнать все ненужные мысли прочь. Захар успокоится, подумает над своим поведением, и мы обязательно разберемся в этом недоразумении. Меня очень больно ранит его недоверие – как он мог подумать, что у меня с Петей что-то есть? Или что я готова променять любимого мужчину на другого?

- Настя, - выводит меня из задумчивости голос Петра, и я резко открываю глаза, напрочь забыв, что он еще здесь.

- Ты тоже уходи, - мой голос звучит довольно твердо. – И не надо больше меня преследовать, Петя. Ни к чему хорошему, как ты мог увидеть, это не приведет.

Измайлов поднимается на ноги, еще раз вытирает тыльной стороной ладони разбитую губу, бросает на меня последний печальный взгляд и выходит из комнаты, закрывая за собой дверь.

Целый час я не нахожу себе места – мечусь по комнате, как загнанный зверь. Переживаю за Захара, как бы чего похлеще, чем разбитая губа у Измайлова, не отчебучил. Может, зря я его все-таки выгнала? Поругались бы, покричали, и пришли бы какому-то решению. Но его слова “решила скрасить одинокий вечер со своим ухажером” больно ранят – как он мог такое обо мне подумать?

Звук СМС на телефоне заставляет остановиться – интересно, кому я могла понадобиться в столь поздний час? Дрожащими пальцами беру свой гаджет в руки и открываю сообщение. Хоть паутинка на экране и мешает, но прочитать все-таки можно:

“Настя, я на вечеринке у Леры. Жду тебя, приезжай. Такси оплачу, так как выпил немного. Адрес…”

Вздох облегчения вырывается из груди – слава Богу, с ним все в порядке. А выпил – это не страшно. Наоборот, даже очень хорошо – расслабился, остыл и завтра мы спокойно поговорим обо всем. Однако место Захар выбрал не совсем удачное – не хочется мне туда ехать, хоть ты тресни. Но и бросить его одного я не могу, тем более, если просит меня побыть с ним рядом.

Ладно, уступлю и в этот раз – все-таки Лера его сестра, а на вечеринке собрались их друзья. К тому же, в доме у Захара есть личная комната, и никто не помешает нам закрыться там от любопытных взглядов. Да и мой любимый мужчина, уверена, меня в обиду не даст – он не раз доказывал, что всегда готов защищать свою птичку ото всех недоброжелателей.

Быстро собираюсь, вызываю такси, пишу записку Карине, куда поехала, и выхожу из комнаты. Машина с шашечками на крыше уже ждет меня возле центрального входа – усаживаюсь на заднее сиденье и называю нужный адрес водителю.

Однако, чем ближе мы подъезжаем к дорогому особняку, тем тревожнее становится у меня на душе. И сердце почему-то начинает стучать быстрее, заставляя меня еще больше нервничать.

Двор кишит автомобилями разных марок – Господи, сколько же народа здесь собралось! Не торопясь обхожу машины, целенаправленно двигаясь ко входу, возле которого меня встречает охранник. Называю свое имя, а мужчина кивает в ответ, открывая мне дверь и пропуская вовнутрь.

Народа и вправду очень много – кто-то танцует, кто-то разбился на группы и о чем-то мило беседует, по крайней мере, смеются очень громко, а я ищу глазами Захара. Его нигде нет, и чувство тревоги начинает давить еще сильнее.

- О, Настена, - слышу сбоку женский голос и поворачиваю голову в его сторону. – Ты что здесь делаешь? – Лера довольно твердо стоит на ногах, держит бокал с какой-то голубой жидкостью, при этом улыбается на все тридцать два зубы.

- Ты Захара не видела? – у меня нет желания вести с ней светские беседы, поэтому сразу же задаю интересующий меня вопрос.

- Да вроде голова у него разболелась, - пожимает плечами Гончарова. – И он пошел к себе в комнату, - вздох облегчения вырывается у меня из груди, что с парнем все в порядке. – Второй этаж, вторая дверь по правой стороне, - Валерия кивком указывает мне на лестницу.

Делает глоток из своего бокала и снова ехидно улыбается, однако я не обращаю больше на нее никакого внимания. Пробираюсь сквозь толпу полупьяных мажоров, стараясь никого не задеть, а после быстренько поднимаюсь по ступенькам на второй этаж. Возле стены, правда, с левой стороны, страстно целуется какая-то парочка, и даже не прерывает своего занятия, слыша мои шаги.

Мне в принципе нет до них никакого дела, поэтому я аккуратно двигаюсь дальше, через пару секунд подходя к нужной мне двери. Сердце снова ускоряет свой темп, и я никак не могу успокоиться – с каждым вздохом нервничаю все сильнее, да так, что даже руки начинает бить мелкая дрожь.

Господи, Настя, успокойся. Там за дверью твой любимый мужчина – пусть даже пьян, зато цел, здоров и невредим. Сейчас ты удостоверишься, что с ним все в порядке, и можно со спокойной совестью возвращаться домой.

На мой стук в дверь никто не реагирует, и я нажимаю ручку вниз. Она поддается, как и дверь, кстати, тоже, потому что изнутри ее никто не потрудился закрыть.

Я переступаю через порог, однако лучше бы этого не делала.

А ещё не читала бы СМС, не вызывала такси и не приезжала сюда!

Боль и обида резко захватывают меня целиком в свой плен, а в голове звучит только один вопрос:

“Захар, за что?”

Тусклый свет от ночника светит на моего любимого мужчину, который лежит посреди огромной кровати, а сверху на нем сидит Вика Степанова, пребывая, в чем мать родила. Точнее, в нижнем белье, верхнюю часть которого пытается расстегнуть, даже не поворачиваясь в мою сторону. Захар, кстати, тоже лежит в одних боксерах – его глаза закрыты, а руки находятся на Викиных ногах. Девушка справляется с застежкой, откидывает бюстгальтер в сторону и наклоняется вперед, укладываясь на парня сверху. Целует его, трется грудью о его голый торс, вертя при этом своей тощей пятой точкой из стороны в сторону, а из уст Захара вырывается стон.

- Я тоже тебя хочу, любимый, - произносит девушка довольно громко и снова впивается в его губы.

Делаю осторожные шаги назад и прихожу в себя только в коридоре. Резко захлопываю дверь и бегу к лестнице, на ходу не замечая никого вокруг. Ступенька, вторая, третья – я с трудом помню, как неслась вниз и как потом оказалась на улице.

Прихожу в себя от того, что кто-то хватает меня за руку, а мужской голос довольно громко кричит рядом с ухом:

- Настя, что случилось?

Сквозь пелену слез начинаю различать силуэт – передо мной стоит Рома Валевский и испуганными глазами смотрит на мое лицо.

- Ничего, - я сейчас не способна произнести больше ни одного слова, однако парень не унимается, крепко держа меня за руку:

- От “ничего” не летят как угорелые через весь дом и не рыдают на морозе, - он делает паузу и, не дождавшись ответа, произносит довольно строго:

- Еще раз спрашиваю, что случилось? Ты Захара видела?

- Вызови мне такси, - пытаюсь хоть как-то взять себя в руки, игнорируя последний вопрос, однако предательские слезы продолжают течь ручьем, не желая мне подчиняться. – Я хочу домой, - довольно тихо заканчиваю, всхлипывая, а Валевский прижимает меня к своей груди.

- Успокойся, птичка, - называет меня прозвищем, которое дал Захар, и от этого становится только хуже.

Слезы уже градом катятся по лицу, и я не могу больше сдерживать своих эмоций.

- За что, Рома? – я кричу, уткнувшись носом в кожу его крутки, и рыдаю, больше не сбегая ни от ни своей боли, ни от своих потерянных надежд.

Парень гладит меня по спине, успокаивая, как маленькую, и не выпуская из своих объятий. Он не отвечает на мой последний вопрос, так как, походу, не знает, что сказать. Они все такие – и Захар, и Валевский, и все их друзья, которые сейчас пьют и танцуют в доме у Леры.

Ведь меня предупреждали, чтобы не верила – но как же хотелось поверить!

- Давай я сам отвезу тебя домой, - Рома отстраняется от меня и заглядывает прямо в глаза, которые я прячу. Не хочу никого видеть, и слышать, кстати, тоже. – Я еще выпить не успел, поэтому могу сесть за руль. Настя, - немного встряхивает, чтобы я наконец-то посмотрела на него. – Стой здесь и никуда не уходи, хорошо?

Киваю, так как сил нет что-либо ответить, и Валевский нехотя меня отпускает. Я даже не замечаю, что выбежала со двора, и теперь стою одна посреди заснеженной улицы. Фонари горят вдоль всей территории, освещая дорогу – такую же одинокую и никому ненужную, как я. Боль жжет изнутри, однако слезы заканчиваются. Вытираю последние слезинки со щек, шмыгая носом, а в этот момент ворота открываются, и оттуда выезжает автомобиль. Останавливается рядом со мной, и Рома, не выходя из машины, открывает мне переднюю пассажирскую дверь.

В салоне тепло, ровный гул мотора успокаивает, и нет желания разговаривать. Я молчу, думая о своем, боковым зрением наблюдая, как парень периодически бросает косые взгляды в мою сторону.

- Может, расскажешь, что произошло? – он первым прерывает ледяное молчание, когда мы выезжаем на оживленный проспект.

- Твой друг тебе завтра все расскажет, - бросаю безразлично, однако Роман не унимается.

- Хотелось бы услышать твою версию происходящего, - продолжает давить на больное, не понимая, как мне сейчас плохо.

- Он написал СМС, чтобы я приехала, - начинаю издалека, так как понимаю – Валевский и дальше будет приставать со своими вопросами, выворачивая мне душу наизнанку. – Мы перед этим поссорились немного, и я его выгнала.

- И что же случилось в доме? – не дает мне закончить, снова задавая свои дурацкие вопросы.

- Ничего такого, о чем бы ты не догадывался, - тяжело вздыхаю и поворачиваюсь лицом к Роману. – Мой бывший любимый мужчина сейчас, по всей видимости, изменяет мне с Викой Степановой, потому что, когда я их увидела в его спальне, все к этому шло, - я горько усмехаюсь, сама не понимая, как получилось так быстро взять себя в руки.

- Это бред, Настя! – Рома повышает голос, однако так же резко остывает. – Захар не может тебе изменить со Степановой, - уже спокойнее произносит и делает паузу.

- То есть я все придумала и не видела собственными глазами, как они полуголые лежали в одной кровати? – на одном дыхании выдаю и резко выдыхаю.

- Уверен, здесь какая-то ошибка, - Рома пытается оправдать своего друга, чем снова вызывает у меня горькую усмешку. – Он терпеть не может Вику, как и я, кстати, тоже. Да, когда-то по пьяни пару раз они переспали, но это было давно.

- Рома…

Я только сейчас замечаю, что мы стоим перед общагой. Валевский смотрит на меня, и мне приходится ответить ему тем же. Возникает очередная пауза, а спустя пару минут парень заканчивает:

- Ты, главное, глупостей не наделай, Настен, - его голос звучит мягко, а глаза не отпускают. – Я завтра всё выясню, обещаю.

- Спасибо, Рома, что подвез, - открываю дверь, но продолжаю сидеть на месте. – И за поддержку тоже спасибо, - меня уже ничто здесь не держит, поэтому я вылезаю из автомобиля, не желая больше слушать слова Романа.

Понятно, что он пытается оправдать друга, но звучит это не слишком убедительно.

Если бы я не видела собственными глазами…

Если бы я не поехала на эту дурацкую вечеринку…

Так много этих “если”, что от них начинает кружиться голова. И предательские слезы снова наворачиваются на глаза.

За что, Захар, ты так жестоко со мной поступил?