Роман Разрешаю стонать глава Глава 49

Ирония, мать ее, судьбы

«Счастливая женщина, несчастная женщина

– все это результат труда какого-нибудь мужчины».

Энциклопедия женской мудрости

Лена.

Метры до спальни пролетели незаметно. Я только успела закрыть глаза, как меня аккуратно подняли, не прекращая целовать, а потом опустили. Уже не на диван, а на кровать. Широкую! Настоящий сексодром. Совсем как в одной знакомой квартире.

Наверное, нужно было как-то дать понять, что я не готова. Ну не планировала я близости, выбегая из своего дома после неожиданного «да». Не было на мне ни красивой одежды, ни эротического нижнего белья. Вместо стрингов – удобные домашние танга. Хорошо хоть черные, а не любимые бирюзовые с кошачьей мордой. Вместо кружевного бюстгальтера – обычный, хлопчатобумажный. Бритвенный станок к ногам тоже уже два дня не прикасался.

Совсем не любовница на ставку. Никакого дресс-кода.

Но Басманский, конечно же, ничего не замечал. Его губы жестко сминали мои. Язык умело хозяйничал во рту, а руки... они были повсюду.

Мяли ноющую грудь, скользили по бокам, тискали ягодицы. Раздевали.

Вначале на пол упала кофта, после трикотажный гольф, затем мой бюстгальтер. С маленьким бантиком между чашками.

Именно бантик я и заметила, когда что-то пронеслось перед глазами. На секунду открыла их. Оторвалась от губ, чтобы перевести дыхание. Но ни пикнуть, ни слова сказать мне не дали.

Влажные мужские губы коснулись левого соска, пальцы нежно, как ягоду, сжали правый, и я выгнулось дугой на матрасе.

Нет! Невозможно было привыкнуть к своей реакции на этого мужчину. Он всего лишь ласкал грудь, а у меня между ног зарождался горящий шар, который пульсировал, распирал и требовал прикосновений.

Я даже имени своего не помнила – так качественно отключался мозг.

Работали лишь инстинкты.

...добраться губами до рта.

...просунуть ладони под рубашку.

...обхватить ногами бедра. Все еще в проклятой одежде, от которой Эд почему-то не спешил нас избавлять.

– Сладкая, что ты со мной делаешь? – Басманский приподнялся и со стоном вжал в мой живот свой член.

Я почувствовала кожей каждый возбужденный сантиметр и сама чуть не застонала от отчаяния.

– Я соскучилась.

Сегодня признания давались очень легко. Стоило бы зашить себе рот, пока не наговорила того, о чем могли оба пожалеть.

– И я. Даже не представляешь насколько.

Этот гад поцеловал своими потрясающими губами меня в нос и резко спустился ниже. Прижался, как вампир, к шее и принялся ласкать языком мое особенно чувствительное местечко за ухом.

– Я, кажется, сейчас сдохну от того, какая ты вкусная.

– Это голод. – Совсем забыв про стыд, я сама расстегнула молнию своих брюк и направила туда мужскую руку. Нахально, смело. Сразу под резинку трусов. До всхлипа.

Небритое чудовище, может, еще и могло держаться, а я нет. Он нужен был мне срочно. Пофиг как. Только бы заполнил чертову пустоту, от которой все тело уже трясло.

– Пиздец. Сладкая, ты таешь или так рада меня видеть?

Умолять, чтобы он просунул пальцы дальше, не пришлось. Стоило одному дотронуться до влажной плоти, еще два присоединились к нему, и меня тряхнуло от резкого проникновения. Сразу тремя. До упора. Глубоко-о-о...

– Да-а... – чтобы не заорать, пришлось укусить себя за ребро ладони.

– Все же рада видеть! – улыбка Басманского напоминала оскал. Нос заострился, глаза смотрели бешено, крылья носа раздулись, будто он не сексом со мной занимался, а штангу поднимал. На рекорд шел.

Наверное, нужно было послать его. Вместе с его шуточками и вниманием, от которого дышать становилось тяжело. Но пальцы двигались все быстрее. Все глубже. Мои глаза сами закатывались. А ладонь уже не чувствовала боли.

То же, вероятно, испытывали наркоманы, дорвавшись до дозы. Сладко, мучительно и мало.

Плакать хотелось от того, как мало. Мне просто необходимо было почувствовать на себе его тяжесть. Ощутить, как движется весь, трется грудью о грудь. Ввинчивается бедрами в мою плоть. И стонет.

В жизни не подумала бы, что стану зависима от мужских стонов. Не слышала я их раньше никогда. Считала, что это слабость. А за последний месяц подсела на эти звуки, как на свой личный вид афродизиака. Даже во сне слышать начала, когда снился один наглый потрясающий тип.

– Черт, точно кто-то проклял, – Эд оторвался от моей шеи и заглянул в глаза. – У меня же нет здесь ничего. Совсем. Не вожу никого.

Его пальцы толкнулись в меня по основание ладони и остановились. Взгляд тоже. Абсолютно дикий и отчаянный. Теперь я точно знала, как выглядит самый несчастный мужчина на планете.

– Заставишь меня мучиться? – я сама подкинула бедра вверх, насаживаясь.

– Черта с два!

Он все же вынул пальцы. Как последний подонок! Резко и не предупредив. А потом с рыком стянул мои штаны.

Я наблюдала за всем как в замедленной съемке. Вот он поднимается. Внутри становится болезненно пусто. Вот брюки сползают с бедер. Летят в воздухе, будто огромный черный ворон. Падают на пол. И спустя еще один горький миг к моей пылающей коже между ног прижимаются жадные губы.

Я, наверное, все же заорала. Не знаю. Не помню. Следом за первым интимным поцелуем на мой рот легла твердая мужская ладонь, и все звуки потонули в ней.

Эд никогда не был эгоистом в кровати. Мы облизывали друг друга полностью, ласкали губами и покусывали зубами. Он не раз заставлял меня улетать от орального секса. И точно так же с удовольствием предоставлял свой член в безраздельное пользование.

Ничего нового в этих ласках и быть не могло. Но меня словно убили, а потом по кусочкам возвращали к жизни. Влажно, жарко, пошло.

Иногда мучительно-медленно. Едва касаясь языком клитора и губ. Иногда убийственно-сладко. Вылизывая так настойчиво и так глубоко, что сознание раздваивалось.

Это невозможно было вынести!

Я задыхалась и сминала ладонями простыню. Раздвигала ноги все шире и вздрагивала. Облизывала его пальцы, как самый вкусный леденец на свете, и глухо скулила в ладонь.

Не представляю, что чувствовал сам Эд. Его плечи под моими руками были тверже камня, а губы не останавливались ни на мгновение.

Но я сама уплывала. Туда, где не было никаких контрактов и проблем. Где любить мужчину так же легко и естественно, как дышать. Где мое тело целиком и полностью принадлежало другому. Тому, кто знал его лучше, чем я. И ласкал так, что слезы катились по щекам.

Бесконечно долго.

До звезд.

И синевы. Чистой, яркой. В глазах напротив.

***

Скорее всего, я все же умерла. И прямиком, не задерживаясь на знакомство с апостолом Петром, попала в рай. Иначе объяснить, почему меня никто не тормошил, не ставил на колени и не мучил поцелуями, было сложно.

Голова тоже соображала не совсем нормально. Я помнила, где нахожусь. Что в квартире есть ребенок. В черепушке цветными крикливыми попугаями носились разные мысли. От того, что нужно поговорить про контракт, до банальной жажды. Но язык почему-то не ворочался, и под мышкой у Басманского было так уютно, что закрывались глаза.

Заездил. С одного раза. И даже скакать на нем сверху не пришлось.

Фантастика!

В этом сказочном состоянии, завернутая в сильные мужские руки, я и правда чуть не уснула. Будто налитые свинцом, веки отказывались подниматься, а между ног пульсировало еще так долго, что уже не было завидно свинье.

Не хоти я так сильно в туалет, наверное, отключилась бы. Хотя бы на полчасика. Но сумасшедший оргазм перекачал не только кровь, но и всю воду в организме к паху.

Выбирать не пришлось. Пообещав Эду, что вернусь, я нашла свое белье. Надела трусы с брюками. Плюнув на бюстгальтер, натянула на голое тело гольф. И вышла за дверь.

Отыскать туалет в огромной квартире Басманского оказалось не так просто. В первый момент я даже растерялась и отругала себя, что не спросила у хозяина направление. Но мой мочевой пузырь словно чувствовал, куда ему нужно, и уже скоро все вопросы были решены.

Осталось вернуться к Эду. Пройти несколько шагов по коридору. Войти в спальню и скользнуть в объятия. Ничего сложного.

Но неожиданно открылась дверь детской комнаты, и все мои планы забылись.

Час назад я уже разговаривала с очаровательным малышом по имени Кир. Он неумело заигрывал со мной, рассказывал о детском саде. Важный такой. В пижаме и медицинской маске. Серьезный мужчина.

Сейчас из детской комнаты вышел тот же мальчик. Пижама, курчавые волосы, длинные ноги... все как раньше. Только без маски.

Мальчишке, вероятно, надоели игры в больного. И спать надоело тоже. А я же, стоило глянуть на его лицо, резко опустилась на ближайшее кресло и зажала рот ладонью.

В жизни бывают совпадения. Еще в ней случаются всякие нелепые инсинуации, как мое знакомство с Эдом в лифте. Но чтобы такое сходство...

Рот, нос, подбородок, щеки, одинаковая улыбка и овал лица...

Нет, этого не могло быть. Лишь в фильмах, только в романах у разных родителей встречаются похожие как две капли воды дети. Я просто уснула, и все это снится.

– Пгивет, а я пгоснулся, – присев рядом со мной, бодро произнес мальчик. И от моей сонливости не осталось и следа.