Роман После развода я разбогатела глава Глава 278

— Девочка моя, это тюрьма высокого ранга, а Даниил – преступник. Я в это ввязываться не стану и вносить залог не буду. Красть людей нехорошо.

Конечно же Лиза знала.

Но достоин ли Даниил, чтобы его спасали?

Она начала расхваливать Ярослава:

— Ты всегда был самым лучшим для меня, я знаю, что у тебя должно быть решение этой проблемы. Не волнуйся, я просто хочу подправить его, каким-нибудь способом сделать его хуже, чем мертвым, и после этого я позволю тебе его вернуть.

Ярослав помрачнел.

Не сказал «да», но и не сказал «нет».

Лиза подняла на него жалобные глаза с подушки у него на коленях и начала давить на жалость:

— Братик, ты сегодня так сильно меня побил… И сейчас меня обижают, а ты не можешь помочь, я так несчастна! Ты разве не любишь меня?

Заметив, что она покрылась холодным потом от боли, Ярослав поспешил сам вытереть ее влажной салфеткой.

Только что он действительно гневался и, не сбавляя силы, отлупил её, а сейчас успокоился и, конечно же, болел за неё всем нутром.

Даже если бы она попросила звезду с неба, Ярик тут же бы сорвал ее и дал подержать в руках.

— Как можно тебя не любить, я согласен.

Достигнув своей цели, Лиза почувствовала облегчение от того, что не зря преувеличивала свою игру в этот раз.

— Спасибо, братик, когда ты собираешься его вытащить?

Ярослав только хотел сказать позволить ему все спланировать.

Лиза его опередила и с улыбкой спросила:

— Зачем откладывать, может, сегодня после обеда?

— К чему такая спешка?

Лиза не ответила, а обхватила руками талию и скорчила гримасу:

— Аййй, моя попа так раскалывается из-за тебя, ты меня сделал мне больно, братик…

Сердце мужчины сжалось:

— Ладно, я тогда разберусь сегодня с задачами и поставлю твое дело в приоритет, сегодня после обеда я решу твою проблему.

— Братик, ты такой хороший!

Ярослав вздохнул и ткнул ей в кончик носа:

— Пусть Милана отведет тебя в комнату, чтобы ты приняла лекарство и немного отдохнула, я позову тебя, когда закончу с этим.

— Ладушки.

С помощью Милана Лиза с трудом поднялась по лестнице.

Когда она достигла угла лестницы, она осторожно посмотрела на Ярослава внизу, чтобы убедиться, что он не видит ее, и мгновенно вернулась к своей обычной походке.

Конечно, сначала было больно, но достигнув особой степени мастерства, после самомассажа боль быстро ушла.

Милана подавила смех и беспомощно покачала головой.

Она слишком хорошо знала своего мужа. Как мог Ярик не видеть, что его младшая сестра была здесь ради Даниила? Но он действительно разозлился и избил ее, поэтому ему нужно было загладить свою вину, прежде чем успокоиться.

И именно этим воспользовалась сестричка, на это и был расчет.

Они вместе вошли в комнату для гостей на третьем этаже, и Милана закрыла дверь за собой.

Лиза была благодарна:

— Милана спасибо, уже не так больно, лекарства не нужны, это слишком хлопотно, давай немного поболтаем?

Милана не была слишком уверена:

— Лучше намазать чем-нибудь, иначе следы от отеков сойдут как минимум через два дня, я не думаю, что ты хочешь, чтобы Дроздов узнал, когда ты вернешься, не так ли?

Лиза задумалась.

Хотя из-за его болезни она не собиралась спать с Толей, не было никакой гарантии, что он не заметит.

У Антолия она была первая в сердце, и он очень переживал, что её отношения с братом были очень жесткими, поэтому он терпел все это раньше ради нее.

Если он узнает, что ее избил старший брат, он, наверное, взорвется!

Это будет чертовски неприятно!

Ей удалось смягчить отношение старшего брата к Анатолию, поэтому лучше быть осторожной.

***

Ярослав всегда был верен своему слову.

После обеда.

Кузнецов послал несколько телохранителей, чтобы они проводили Лизу в недостроенное здание на окраине города.

Из ветхой комнаты в середине седьмого этажа доносился звук мужского голоса.

Скрип—

Дому уже много лет, и звук толчка в дверь отдается треском.

В рот Даниилу была засунута хлопчатобумажная ткань, он был привязан за руки и за ноги к деревянному стулу, а на голову ему был надет черный матерчатый мешок.

Он перестал бороться, когда услышал, что кто-то вошел.

Черный мешок на его голове был снят, и свет был настолько резким, что он не мог открыть глаза, и только когда его зрение постепенно адаптировалось, он посмотрел на пришедшего.

Он улыбнулся, увидев, что это было холодное, потрясающе красивое лицо Лизы.

Когда хлопчатобумажная ткань была вынута из его рта, ему не терпелось сказать:

— Ты наконец-то поняла, я же говорил, что ты вернешься за мной, развязывай меня скорее.

Лиза не двигалась, ее подбородок был слегка приподнят, она смотрела на него сверху вниз.

В этих глазах не было других эмоций, кроме холода, отвращения и сарказма.

Даниил сразу почувствовал, что что-то не так, и на мгновение оглянулся вокруг:

— Похоже, ты здесь не для того, чтобы спасти меня, тогда, возможно, потребуешь объяснений?

Она достала маленькую прозрачную стеклянную баночку, размером с два больших пальца, и холодные глаза внимательно изучили жидкость внутри нее.

— Я уже знаю о его болезни, и теперь ты не представляешь для меня никакой ценности, и мне не очень приятно видеть, как ты спокойно живешь в тюрьме в целости и сохранности.

Даниил также смотрела на стеклянную бутылку в руке, чувствуя, что в ней не должно быть ничего хорошего.

Он рассмеялся:

— Неужели ты специально вытащила меня, чтобы убить и выместить свой гнев за Дроздова?

Холодные глаза Лизы слегка сузились:

— Для тебя это слишком просто – умереть и покончить с этим, но ты должен молиться за Толю, если он умрет, ты будешь похоронен вместе с ним!

Даниил громко рассмеялся от этого.

— Похоже, что Дроздов тяжело болен? Вот здорово, если он умрет, ты будешь моей! Я не верю, что ты убьешь меня, мы выросли как друзья детства, пока ты все еще заботишься о наших старых отношениях, ты не сможешь убить меня!

— Ха, думаешь, ты имеешь право вспоминать о любви ко мне?

Глаза Лизы стали холодными, когда она протянула стеклянную бутылку в руке к глазам мужчины.

— Это новинка, которую я получила от моего второго брата. Образец из бутылки его предыдущего исследования редкой болезни Аета, которая, как я слышала, вызывает нагноение всего тела и рост ядовитых язв в течение нескольких месяцев, а начало болезни может быть настолько болезненным и разрушающим печень, что это хуже смерти.

Голубые глаза Даниила внезапно напряглись, и он недоверчиво посмотрел на нее.

Она продолжила:

— Единственное хорошее в этой болезни то, что она не смертельна для организма. Боль настолько сильна во время приступа, и кроме того она может быть настолько отвратительной, что вы не можете никого видеть. Многие люди не могут этого вынести, у них случается нервный срыв, и они решают покончить жизнь самоубийством.

— Лизка, ты жестока!

Лиза схватила его за тюремную форму, в ее глазах плескался сильный гнев.

— А ты не был безжалостным, когда использовал био-вирус, чтобы навредить мне и Толе?

Она ослабила лацканы его тюремной формы и сделала два легких шага назад:

— Заходите.

Двое телохранителей, которых привел Ярослав, сразу же почтительно вошли в комнату.

— Слушаем, госпожа.

— Подайте лекарство четвертому младшему из семьи Мирных!

— Есть.

Вышибала обеими руками взял стеклянную бутылку из рук девушки.

Лиза отступила к двери, не спеша прислонилась к дверной раме, достала влажные салфетки и элегантно вытерла руку, которая касалась руки Даниила.

Даниилу пришлось открыть рот, так как вышибала разжал ему челюсти, и бороться было бесполезно.

Он кинул взгляд на Лизу, в чьих глазах было столько хладнокровия, что, казалось, они были мертвецки холодными.

Увидев, что содержимое бутылочки вот-вот будет влито ему в рот, Даниил крикнул ей:

— Кузнецова! Разве тебе не интересно, откуда я так много знаю о Дроздове, когда я, очевидно, нахожусь в тюрьме? Разве ты не хочешь узнать тайны, скрывающиеся за мной?

Она холодно улыбнулась, ничуть не смутившись:

— Я сама могу изучить их и найти такие, что они будут хуже смерти!

Видя, что она твердо решила влить это лекарство, в голубых глазах Даниила появился намек на страх.

— Погоди! Я все еще знаю лекарство, которое вылечит Анатолия, разве ты не хочешь спасти его?