Роман После развода я разбогатела глава Глава 259

Полчаса?? Вчера вечером она игнорировала его, и он простоял так почти час! Вот только сказать этого он ей не мог, поэтому искренне покачал головой:

— Ты лично нанесла мазь на мою руку, поэтому, я решил, что самому мне было не позволено наносить ее на колени. – Боясь, что эти слова вышли слишком жалостливыми, и Лиза это почувствовала, он добавил следом. — И, на самом деле, вчера после наших упражнений было уже слишком позднее время, и я забыл.

Девушка совершенно не обратила внимание на его тактику, потому что в ее голове продолжали звучать слова, сказанные Элизой, от чего она пребывала в смешанных чувствах.

— Рука все еще болит? Дай взглянуть.

Мужчина послушно раскрыл ладонь левой руки, подставляя ее взгляду. Несмотря на то, что вчера ее смазали мазью, ладонь была по-прежнему опухшей и сильно побагровела.

— Неужели рана вчера была настолько серьезной?

— Нет, вероятно, это из-за того, что мои руки находились вчера ночью под давлением в упоре лежа, кровь не циркулировала, поэтому ладонь так припухла. Но мне уже не больно.

«Сейчас не больно, но очевидно, что вчера ночью было действительно тяжело».

Как она могла ударить его тогда… Сердце Елизаветы словно сжали в тиски, ей стало больно, и сложно было вдохнуть. Она почувствовала неведомое раньше чувство краха, и ее глаза бесконтрольно покраснели.

— Прости, она была права, я ужасно к тебе отношусь, мы договорились, что я стану заботиться о тебе, но вместо этого, я лишь приношу тебе боль.

Хоть Анатоль и не понимал кем была эта «она» в словах Лизы, но он почувствовал, что голос девушки прозвучал слегка сдавленно. Правой рукой он приподнял ее опущенный подбородок и столкнулся с ее прекрасными глазами, в которых блестели слезы. Изначально он всего лишь хотел избежать ударов, но никак не планировал заставить ее плакать, надавив на жалость. Видя, как она страдает от угрызений совести, Дроздов почувствовал сильную вину и сожалея погладил ее маленькое личико.

— Глупышка, думаешь, несколько ударов твоих нежных рук способны причинить мне боль? Ты недооцениваешь своего мужчину, к тому же твои удары самое естественное, что может быть, это называется супружеские отношения.

Елизавета отвернулась, она совсем не почувствовала утешения:

— Ты врешь, чтобы я была довольна, но я знаю правду!

Анатоль развернул ее обратно и заставил посмотреть ему в глаза, после чего серьезно и искренне произнес:

— Я не вру тебе специально, твоя сегодняшняя злость – это ревность, чувство собственности ко мне, и честно я очень этому рад. Даже если обе мои руки станут непригодными от ударов, для меня эта боль все равно будет сладкой. К тому же, ты даришь мне неведомое прежде счастье и тепло. Я доволен уже тем, что ты прощаешь меня, что я могу засыпать, обнимая тебя, могу слышать, как ты зовешь меня по имени, получать с тобой удовольствие. Потому что я люблю тебя, Лиза, я правда тебя люблю. А ты…

«Любишь меня?» – конец вопроса застрял в его горле. И он так его и не задал.

Слова Адамовой не покидали его головы, он тщательно обдумывал все произошедшее с самого начала, Лиза согласилась дать ему шанс и согласилась быть с ним вместе, но в действительности за все это время она так и не сказала, что любит. Внезапно мужчина почувствовал страх. Он боялся, что если задаст этот вопрос, то ее ответ погасит вновь загоревшуюся в нем за это время надежду…

Девушка спросила:

— Я что?

Анатоль спрятал странные эмоции во взгляде:

— Ничего. Одним словом, неважно обнимаешь ты меня, целуешь, спишь со мной или же бьешь, пока это делаешь ты, я с радостью все приму.

Сердце Лизы немного потеплело, она достала из выдвижного ящика мазь от опухолей, которую закинула туда вчера вечером. Девушка стала наносить Дроздову лекарство, одновременно тихо ворча на него:

— Это ты идиот, самый что ни на есть настоящий!

Мужчина на это лишь улыбнулся, довольный, наблюдая за тем, как она осторожными и нежными движениями сосредоточенно наносила ему мазь, в придачу еще дуя на рану.

— Разве ты не злишься из-за того, что произошло на благотворительном вечере?

Она легонько ущипнула его за щеку:

— Чтобы такого больше не было.

Темные глаза Анатоля загорелись нахальной улыбкой, в которой были радость и ликование. Он поднял ее с кровати на руки.

— Эй! Что ты делаешь!

— Раз никакого наказания, то не нужно ли нам отправиться на сеанс моего ночного массажа!?

— Подожди! – Лиза остановила его не понимая. — Разве мы уже не в спальне? Куда ты собрался меня нести?

— Это вторая спальня, мне больше нравится спать в главной, она просторнее, больше места для действий. – его губы растянулись в недоброй улыбке, а в глазах забегали чертики.

— Постой!

Уже на выходе из комнаты Дроздов снова застыл:

— Что еще?

Спокойно находящаяся в его объятиях Лиза подняла на него голову:

— Нельзя напрягать твою левую руку, иначе она не заживет, а с одной рукой ничего не выйдет, так? Как насчет…на сегодня все?

У него-то и ничего не выйдет?

Мужчина нахмурил брови, лицо его становилось все мрачнее и мрачнее, а голос прозвучал холодно и горделиво:

— Даже с одной рукой я как минимум могу отжаться триста раз не вспотев! Сегодня ты увидишь сама!

— А? М-м-м!! – Лиза хотела что-то добавить. Но мужчина накрыл ее рот поцелует, мешая говорить.

***

Еще до восхода солнца в ту же ночь Виктор спустился с трапа самолета, прилетевшего в Москву. Из-за того, что час был еще поздний, он отправился на свою небольшую виллу.

Обычно он не держал в доме слуг, так как редко сюда возвращался, но периодически Антон Иванович присылал людей для уборки, поэтому комнаты оставались в чистоте. По знакомому пути Кузнецов поднялся на второй этаж и принял душ. Из-за дикой усталости он не заметил ничего странного на кровати.

Выключив свет, он спокойно прилег и закрыл глаза, пока сбоку в постели что-то не пошевелилось, и гладкая светлая рука не опустилась на его грудь. Кто-то спал в его постели?! Мужчина тут же полностью проснулся, приподнялся на кровати и крепко схватил своей большой ладонью незнакомца за шею.

— Кто позволил тебе здесь находиться?!

— Кхе-кхе-кхе… – Эмма, секунду назад спавшая глубоким сном, тут же пришла в себя.

Хватка Виктора была сильной, и ее лицо покраснело, она не могла выдавить ни слова, и ей оставалось лишь изо всех сил бороться. Лунный свет в окне позволил мужчине смутно разглядеть, что незнакомец являлся женщиной, и он ослабил руку.

— Кхе-кхе…Я Эмма, Беспалова…

«Эмма Беспалова? Артист «Интегра» и старая подруга Лизы из соцзащиты?».

Виктор не вполне уверенный включил свет, и, только рассмотрев лицо девушки полностью, убрал руку от ее шеи.

— Как Вы оказались в моей кровати?

Эмма кашляла, взявшись за горло, из ее глаз как реакция практически готовы были пойти слезы. Она немножко пришла в себя и поднялась с кровати, поспешив все как следует объяснить:

— Простите, я не знала, что Вы вернетесь сегодня. В последние дни меня преследовали журналисты и СМИ, они окружили мою квартиру, поэтому Лиза разрешила мне временно пожить здесь. Извините, пожалуйста, что так грубо помешала Вам.

Увидев след от удушья на ее шее, Виктор почувствовал вину:

— Раз Лиза разрешила, то оставайтесь, если хотите.

— Спасибо, Виктор Васильевич. Не волнуйтесь, я обещаю, что не доставлю Вам больше хлопот. – она еще раз поблагодарила его.

Мужчина легонько кивнул, вернув дружелюбное выражение лица, и продолжил:

— Только это – главная спальня, Вы можете выбрать любую комнату, кроме этой.

Эмма от неловкости закусила губу и еще раз извинилась:

— Простите, пожалуйста! Я раньше никогда не жила в таком большом доме, не разобралась. Пожалуйста, продолжайте отдыхать. – Она втянула голову в плечи и маленькими шажками попятилась к выходу, повернувшись спиной лишь у самой двери.

Готовый вернуться ко сну Виктор недоуменно проследил за этим.