Роман После развода я разбогатела глава Глава 143

Если это действительно был не он, тогда с этим делом всё было не так просто.

Холодные глаза Елизаветы слегка сузились, и в них все еще было сомнение, когда она смотрела на Николая. Девушка с силой ущипнула его за щеки. Кожа щёк мужчины стали выпуклыми от щепания, как будто у него было два маленьких пельменя во рту, его красивые брови слегка нахмурились, а темные глаза блестели, как у большой, обиженной собаки.

— Я поверю тебе на этот раз, а если я узнаю, что ты все еще лжешь мне, я сразу же брошу тебя в тюрьму и посмотрю, как долго ты сможешь продержаться и за сколько времени твои люди смогут тебя вытащить. – Закончила девушка и сердита убрала руки.

Николай опустошенно прислонился всем телом к полу. Он уже собирался заговорить, когда внезапный запах крови поднялся к его горлу, и он подавился, сильно закашлявшись. Казалось, что он вот-вот выкашляет свои легкие.

Коля, впрочем, не боялся попасть в тюрьму, даже если бы Елизавета и бросила его туда, мало кто из тех, кто был там, осмелился бы поднять на него руку. Но он не хотел, чтобы Лиза продолжала иметь ошибочное представление о нем.

— Кхэ-кхэ, если я... лгу... не видать мне спокойной смерти.

Лиза наклонила голову и снова посмотрела на него.

Лицо мужчины было белым от кашля, его все еще лихорадило, и он, нахмурившись, выглядел очень болезненно. Не понятно, было ли это сильнодействующее лекарство, из-за которого все его тело выглядело как у больного человека с затяжной болезнью.

Даже Джек и Адам прониклись состраданием, увидев его жалкий вид.

У Лизы, однако, было каменное лицо, и было интересно, о чем она думала, пристально глядя на него. Только через мгновение она посмотрела на Джека и Адама и сказала:

— Кто из вас пойдет и сварит для него пшенную кашу и принесет ее сюда?

Джек и Адам обменялись растерянными взглядами и были в затруднении.

— Госпожа, ладно, если бы Вы позвали меня драться, но варить кашу? Я этому не учился…

Адам присоединился:

— Я тоже не умею, правда!

Елизавета потеряла дар речи. Не придется ли ей в следующий раз нанять телохранителей, которые были бы еще и хорошими поварами?

Она снова посмотрела на человека на полу, раздумывая, стоит ли сказать, чтобы он сам все решил. Он, казалось, заметил ее взгляд и вдруг закашлял сильнее, это было душераздирающе. Лиза поджала губы.

— Ладно, вы, отнесите его в постель, а я пойду варить.

— Да.

Отдав распоряжение, Лиза встала, спустилась вниз, нашла в шкафу пшено и начала варить кашу. Адам помог мужчине вернуться в постель, после чего спустился вниз к ней на кухню.

— Госпожа, Вы верите в то, что говорит господин Ларионов?

— Верю, но не во все, я верю только в окончательное доказательство, если это действительно не он, всегда найдётся зацепка. – Девушка задумалась на мгновение и снова распорядилась: — Раз уж он сказал, что отослал Кирилла, то пойди и проверь это дело еще раз, чтобы убедиться, что все так, как он сказал.

— Да. – Адам наморщил лоб и продолжил: — На самом деле я всё же верю господину Ларионову.

Рука Лизы, варящая кашу, слегка приостановилась:

— Расскажи мне, я послушаю.

— Судя по тому, что он смог вытащить Демида из тюрьмы и тайком вернуть его обратно, сила за ним должна быть неплохая, и вытащить Амелию была бы легкая задача для него, если бы он действительно хотел вытащить ее, он бы давно это сделал.

— А потом он бы уехал с Амелией за море в маленькую страну, что даже богам было бы трудно их найти, поэтому, сделав это, ему бы не было нужды рисковать быть обнаруженным Вами и оставаться на вилле.

Елизавета ничего не говорила. Вчера она была в порыве гнева, и, вдобавок Николай запутал ее, великодушно признавшись, поэтому она и не стала глубже задумываться об этом. Теперь, хорошенько подумав, в деталях этого дела действительно было много пробелов.

Если это был не он, то кто же это мог быть? Лизе вдруг пришла мысль. Может ли это быть человек, который навредил ее семье Кузнецовых? Если это так, то, когда он узнал, что она жива и находится в Казани? И зачем ему вытаскивать Амелию из тюрьмы? Каков был его следующий шаг?

Лиза задумалась, когда Адам внезапно испугался:

— Госпожа! Каша! Каша!

А? Что за черт?

— Подгорела! Госпожа, каша подгорела!

Внезапный запах горелого проник в ноздри девушки, она поздно среагировала и выключила огонь. К счастью, пригорело только дно кастрюли, верхняя часть все еще была едва пригодна для употребления.

Лиза сказала Адаму проверить то, что ему было велено ранее, взяла из буфета маленькую тарелку и положила туда кашу. Когда она поднялась наверх, дверь Николая была закрыта не полностью, в полураскрытом виде в ней была щель.

Елизавета уже собиралась толкнуть дверь и войти, когда увидела через щель Николая с задранными штанинами, который прикладывал лекарство к коленям. Поскольку его кожа стала хрупкой, стоило ему вчера вечером постоять на коленях, как его колени до икр стали фиолетово-черными, полностью покрытыми синяками, они нехило пострадали.

Девушка нахмурилась, хотя он стоял на коленях примерно столько же времени, сколько и она, его колени было ушиблены гораздо сильнее, чем ее. С тех пор как Николай подписал с ней соглашение, она не могла вспомнить, сколько раз он вставал на колени по своей или чужой воле, и раны на его теле, казалось, не успевали заживать.

Казалось, что некогда враждебный и гордый лев действительно был укрощен ею? Но почему она не чувствовала себя счастливой в душе? При тщательном подсчете казалось, что его долг уже был выплачен.

Лиза отвлеклась от своих мыслей, толкнула дверь и вошла. Коля увидел, что она идет, сбросил брюки, снова накрылся одеялом и прислонился спиной к кровати, ожидая ее. Она села в кресло рядом с его кроватью, держа тарелку с кашей, помешивая ее ложкой и осторожно дуя, остужая кашу, движения руки девушки были изящными и нежными.

Николай смотрел горящими глазами, сердце его колотилось. Он облизывал свои тонкие бледные губы, его темные глаза светились от предвкушения, когда он покорно ждал, когда Лиза покормит его.

Девушка заметила, что он смотрел на нее, и осталась невозмутимой, дуя на тарелку с кашей, в ее глазах не было никакого волнения. Почувствовав, что каша в тарелке была уже не очень горячая, она протянула ему тарелку с ложкой. Коля замер, не протягивая руку, чтобы взять их.

— Бери и ешь сам, я тебя кормить не буду. – Тон Лизы был ледяным.

Сердце Николая защемило, и он вдруг ощутил сильное чувство разочарования и обиды. Он не принял тарелку с ложкой и посмотрел на нее слегка покрасневшими глазами:

— Мне больно, и я не могу есть сам.

Елизавета безжалостно разрушила его притязания:

— Ты поранил колени, а не руки, так почему ты не можешь есть?

Коля никак не мирился:

— Но у меня жар, у меня кружится голова.

Лиза помрачнела:

— Если ты так ясно говоришь, то, похоже, мозг у тебя не сгорел, так что, если будешь ходить вокруг да около, можешь не есть.

Девушка встала в позу, вставая и собираясь забрать кашу с собой. Николай поспешно выхватил тарелку из ее рук, хотя он и не получил того, чтобы его покормили, но, по крайней мере, кашу она сварила сама, так что стыдно было ее не съесть.

Но когда он засунул ложку пшеничной каши в рот, он чуть ли не выплюнул ее на месте.

— Почему… у неё горелый вкус?

Лизе было немного неловко. Могла ли она сказать, что из-за мыслей об Амелии, она забыла об огне?

— Не нравится – не ешь, приготовь сам попозже. – Девушка протянула руку, чтобы взять тарелку.

Николай пригнулся в сторону, чтобы она не отобрала ее, защищая свою еду. Затем, под пристальным взглядом Лизы, он вылил всю тарелку каши прямо себе в желудок.

Из-за того, что она подгорела, вкус и послевкусие было ужасным, и мужчина сопротивлялся рвотным позывам, показывая ей тарелку с кашей, которую он уже опустошил. Лиза знала, что каша была невкусной, и, глядя на него в таком состоянии, уголки ее рта подсознательно потянулись вниз.

Но теперь, когда он поел, настало время для следующего шага. Девушка достала лист бумаги, который по ее просьбе распечатал Джек, и с равнодушным выражением лица протянула его ему.

— Посмотри и подпиши.

Коля, ничего не понимая, взял лист бумаги. Прочитав слова на нем, он пришел в ярость.

— Ты хочешь расторгнуть со мной трудовой договор?!