Роман Помощница для бывшего глава Глава 49

Егор

Неделя пролетает быстро. Не хочется уезжать и оставлять Раду. Вчера мы после работы забрали Ваньку из садика и пошли в детское кафе. Замечательно провели время. В багажнике у меня лежал подарок для Вани, вручил его, когда довез их до дома. Пусть Рада не думает, что я хочу его подкупить, Ваня для этого слишком умный. Я просто хорошо его понимаю. Много роботов в его возрасте просто не бывает…

**** ****

Меня будит звонок мобильного телефона. Что-то срочное, с этими мыслями подрываюсь с постели. Личный номер знают только самые близкие и родные, ну и Марина. Рада входит в число самых родных.

Номер незнакомый. Появляется мысль, что кто-то тупо ошибся, но когда принимаю вызов, слышу знакомый голос.

— Привет, Егор. Я ведь могу называть тебя по имени? – утырок все еще невнятно выговаривает слова, но не ошибешься, что это он.

— Откуда у тебя мой номер? – врачу я оставлял рабочий. Рада бы ему не сказала.

— Мать дала. Ты ведь с этого номера нам связь организовал, — выговаривает он тщательно слова.

Блин! Не думал, что она сохранит. Придется бросить в черный список, если хоть раз позвонит, или поменять номер.

— Что ты хочешь? На часы смотрел? – как только понимаю, что с родными все в порядке, срываюсь.

— Займи денег. Еда тут отвратная, а у меня ни копейки. Я тебе номер карты парня скину, переведи туда, ехать в больничку необязательно, — поражаюсь безграничной наглости.

— Придется тебе и дальше давиться больничной едой. Денег не дам.

— Ладно. Позвоню бывшей жене, попрошу выручить, — произносит утырок и сбрасывает вызов.

К моей голове приливает кровь. Сон как рукой сняло. Рада спит, телефон она на ночь отключает, поэтому дозвониться он ей вряд ли сможет. Евгений должен об этом знать.

Подхожу к шкафу. Достаю одежду. Сегодняшний день начнется рано.

Этот недомужик заметил мой интерес и теперь пытается на нем спекулировать. Не понял, видать, кому вызов бросил.

По дороге в больницу останавливаюсь и беру себе крепкий кофе, чтобы окончательно проснуться. Злость заставляет давить на газ, а любая замедленная реакция может стать фатальной.

Поднимаюсь на нужный этаж, не стучась открываю дверь палаты. Переступаю порог, но к нему не двигаюсь. Меня явно не ждали. Глаза утырка размером с блюдце. Он глубже вжимается в кровать.

— Выйдем, поговорим? – мужики проснулись, переглядываются, но в разговор не лезут.

— А что?.. О чем? – я молчу.

Прожигаю его взглядом, вынуждаю подняться. Нехотя, но подчиняется. Я направляюсь к запасному выходу. Тут курилка у врачей, в прошлый мой приезд общался здесь с его лечащим.

— Объясни мне, глядя в глаза, причину твоего звонка? – я заметил, что дверь он не прикрыл. – Я обещал тебя спонсировать? Единственное, на что ты мог рассчитывать – билет до Москвы! Еще раз спрошу: какого хрена ты мне позвонил? Что молчишь? Говори! — повышаю голос.

— В долг хотел попросить, за это разве спрашивают? – изображает непонимание.

— Я спрошу. Ты кого шантажируешь? – подхожу и захлопываю дверь, а потом припечатываю его к закрытой створке.

Я тебя в порошок сотру, резким движением отдираю его лопатки и бью затылком о дверь. Громко кричать сломанная челюсть не позволяет, но перекошенное от боли лицо и глухой стон свидетельствуют о том, что я двигаюсь в нужном направлении. Он ведь остается в сознании.

— Еще раз ты посмеешь набрать мне или Раде, это будет твой последний день на Земле, — я сдвигаю руку ему на горло и сжимаю, чтобы до него дошло. — Лучше тебе сделать все возможное, чтобы наши пути не пересеклись, — он понимает, что это не пустые угрозы. — Деньги тебе придется самому зарабатывать на жизнь.

— Я тебя понял.

— Вот и отлично. Долечиваться ты будешь в Москве. Прямо сейчас ты соберешь свои вещи, и я отвезу тебя на вокзал, — сегодня вечером мне уезжать, не хочу, чтобы этот утырок находился в одном городе с Радой.

— Отпусти, — пытается вырваться.

— Последнее, что скажу: Ванькой ты не интересуешься. Хочу честно предупредить, что собираюсь стать ему отцом. Твоего сына я воспитаю. Ты все равно никакого участия в его жизни не принимаешь.

— Может, потому что он не мой сын?..

******** ********

Егор

— Не твой? — резко задаю вопрос.

— Возможно, — пожимает плечами. — Есть такие подозрения, что Иван не мой сын, — отводит взгляд, что убеждает меня в его вранье. — Думаешь, она была честной женой?

Мне неинтересно его слушать. Этот кусок дерьма порочит честь жены, чтобы оправдать свое неучастие в жизни Ивана. Не верю! Если бы у него были сомнения, давно бы потребовал провести ДНК-анализ, в наше время это не проблема.

— Изменяла мне, — добавляет утырок, а то вдруг я его не понял. На лице изобразил такую скорбь, будто до сих пор страдает.

Евгений недостоин того, чтобы жена хранила ему верность, но мне отчего-то неприятно слышать подробности их личной жизни.

— Ты врешь! – я бью его в солнечное сплетение, он падает на колени и корчится от боли. Так хочется двинуть по роже, а нельзя. Останется здесь еще на месяц!

— Ты можешь верить во что хочешь, — мотает Евгений головой. — В том, что у нас семья не сложилась, была не только моя вина. Рада с первых дней дала мне повод для сомнений, — мне хочется выбить ему все зубы и вырвать язык. Он порочит имя женщины, которая для меня является всем. Я поднимаю Евгения за грудки и прикладываю о пластиковую дверь.

Рада не могла так поступить. Родить от одного, а другому сказать, что он отец! Этот слизняк пытается оболгать ее в моих глазах. Изменяла она ему по делу. Мне изменять не будет! Все, что было до, меня не касается.

— Пошел в палату и собрал вещи. Через десять минут мы выезжаем, — держась за живот, он выходит в коридор.

Его документы и телефон остались в отделе полиции. Нужно забрать выписку, а лечащего врача еще надо дождаться. За десять минут уехать не получится.

**** ****

Отправив утырка в Москву, я долго колесил по городу. Испытывал какое-то непонятное чувство, будто что-то изнутри меня грызет. Только понять не могу что. Прокручиваю в голове сотый раз наш разговор с Евгением, а уловить, что меня так задело, не могу. В Раде я не сомневаюсь, кроме меня в ее жизни больше никого не будет.

Может, его вопрос? Всю дорогу он молчал. Я предупредил, что если услышу от него хоть одно слово о бывшей жене, отправлю в инвалидное кресло. Он всю дорогу искоса посматривал на меня, а в конце, когда садился в вагон поезда, задал лишь один вопрос:

— Вы с ней были знакомы до нашей свадьбы? – отвечать я не стал.