Роман Помощница для бывшего глава Глава 42

Егор

Часть разговора я услышал. Мне было любопытно. Понравилось, как Рада отвечала Инне, как держалась: уверенно, строго, по-деловому. Вспомнил ту эмоциональную, восторженную девочку, которой Рада была несколько лет назад. Мне бы хотелось, чтобы для меня она была разной, но на переговорах или встречах с друзьями – строгая и неприступная. С ней не стыдно показаться в обществе. Она с достоинством себя несет, чего не скажешь об Инне. Получив лучшее образование, пройдя массу дополнительных занятий, в том числе и по этикету, она могла позволить себе выпить лишнего, тогда за языком жены приходилось следить мне.

Вот и сейчас Инна была нетрезва. Принюхиваться не надо было. Я мог до мельчайших нюансов уловить изменения в ее голосе или походке. Определить, пьяна она или под кайфом. Хорошо, что держит себя в руках, хотя и несет чушь. Хотя… многие из моих бывших любовниц могли попытаться с ней договориться. Ведь знали, что в моей жизни они временное явление.

Инна начала давить на Раду, я решил вмешаться, но меня они пока не заметили.

— Не трудитесь, я не буду спать с вашим мужем, не стану за ним следить…

«Да ладно, малышка? Так уж и не будешь? А если со своим мужем? Я ведь окольцую, как только получу развод», — подумал я, а вслух произнес:

— Ты мне любовниц покупаешь? – меня злила ситуация, какого хрена бывшая себе позволяет? От Рады как от любовницы я не отказывался, наоборот, я собираюсь приложить много усилий, чтобы она вошла в мою жизнь.

Долго разговаривать, выяснять отношения, выслушивать бред, который наверняка сейчас польется, я не буду, поэтому беру Инну за руку и вывожу из кабинета. Сегодня мы уже успели перекинуться с ней несколькими фразами по телефону, где я не сумел себя сдержать. Так происходит каждый раз, когда она цепляет Раду.

— Ты же хочешь ее, не лги! Строишь из себя праведника, а сам по ночам ее представляешь, когда матрас таранишь! – Инна часто позволяла себе говорить грубо и вульгарно.

Она просто пыталась меня задеть, вывести на эмоции и даже не представляла, насколько близка к истине. Я просыпался с мыслями о Раде, с ними же и засыпал. Здоровый организм требовал разрядки, но других женщин я не хотел.

— Еще раз появишься у меня в банке, я перестану быть добрым. Мое гребаное благородство мне же боком выходит! – Инна поняла, что я говорю серьезно. Отступила на шаг назад. – Еще раз повторю: принимай мое предложение и подпиши документы. Нас все равно разведут.

Из автомобиля уже показался ее водитель-телохранитель и двинулся к нам. Не прощаясь, я вернулся в банк, приказал охране лично предупреждать меня, если Инна появится.

Возвращаюсь в кабинет, Рада сидит за столом, смотрит в монитор. Она переваривает произошедшее, хоть и делает вид, что читает документ. Беляева в шоке и пытается это от меня скрыть. Не хочу, чтобы Рада ушла с работы и думала о плохом. У нее и так есть о чем беспокоиться.

Желание успокоить искреннее, но поцеловать ее я хочу не меньше.

Мы говорим об Инне. Конечно, мне приходится оправдываться, ведь не скажешь женщине, от которой сносит крышу, что ты знатно погулял, пока был в браке. Я планирую еще раз жениться и остепениться. Хорошо, что у Рады есть ребенок, она не будет настаивать на материнстве. Я готов для ее ребенка стать хорошим другом, поддержкой, даже отцом, но родных детей у меня не будет. Я не нарушу данное отцу слово.

— Она сказала, что ты ей из-за меня угрожал, — Инна любит выставить меня монстром. Не угрожал, а предупредил, чтобы не лезла к моим сотрудникам.

Я подошел к столу Рады, навис над ней. Поймал в плен, положив свои руки на подлокотники ее стула. Теперь не сбежит, даже если захочет. Не отпущу.

— У нас утром состоялся неприятный разговор, — пытаюсь объясниться, но без неприятных подробностей, Раде они не к чему. — Инна не просто так предложила тебе стать моей любовницей, она заметила мой интерес. Все замечают, кроме тебя, — Рада хочет что-то сказать, не успевает, я накрываю ее рот поцелуем.

Она что-то еще пыталась сказать, но я оказался проворнее, запустив язык в сладкий ротик. Чувствую, что хочет, но сдерживается. Одного поцелуя мне мало. Руки почти касаются ее тела, чуть подними – и коснешься груди…

Тормози, Лютаев! Не все сразу.

Скольжу зубами по ее сочным губам, впиваюсь в жестком голодном поцелуе. Играю с ее языком.

Радка, какая же ты вкусная, вот как тут остановиться?

Одну руку запускаю в волосы, нахрен летят оттуда какие-то шпильки, заколки. Сжимаю испорченный пучок на затылке, впиваюсь в губы. Не прерываясь, долго… смачно целую. Забытые ощущения. За эти годы ничего не изменилось, я все так же ее хочу. Срываюсь моментально. А эти очки на красивом носике…

Напоминаю себе, что нужно сбавить обороты, а не могу отлипнуть. Чем больше целую, тем сильнее хочется. Истерзал нежные губы, а ей домой скоро ехать, рабочий день подходит к концу.

Свободной рукой сжимаю подлокотник с такой силой, что он трещит, но если отпущу, полезу ласкать желанное тело. Победа – что она меня не отталкивает, отвечает, но я чувствую, что идти дальше она пока не готова. Значит, будем довольствоваться поцелуями, если я не рехнусь от воздержания!

Она вздрагивает и отстраняется, когда из коридора доносится странный шум, будто кто-то уронил чашку. Я убираю руку с ее затылка, но не отхожу. Вроде все тихо.

— Не закрывайся от меня. Мы оба этого хотим. Ты же знаешь, я слов на ветер не бросаю. Не обижу, Рада…

— Сюда кто-то идет! – испуганно отъезжает она от меня вместе со стулом, не позволяя договорить.

Мы все равно не успеем привести себя в порядок. Румянец на ее щеках, валяющиеся на полу шпильки, опухшие губы и растрепанная прическа.

Дверь без стука открывается, что меня просто выбешивает, входит начальник кадрового отдела. Я успел переложить руку на стол и сделать вид, что уставился в монитор, но наши губы – предатели…

******** ********

Егор

Петухов бледнеет при виде меня. Он напуган и готов отступить. Я не скрываю своей злости, и он понимает, что совершил опрометчивый поступок.

— Я хотел Радмилу с повышением поздравить, — в его руках трясется чашка с блюдцем. — Подарок нес, а он упал, но не разбился. Извините, Егор Борисович, я не знал, что вы вернулись, а я вошел, не постучался. Профдеформация, я ведь до вас начальником у Рады был… — Заикается, тон заискивающий.

Прикрываю своим телом Раду, потому что по ее виду сразу становится понятно, чем мы занимались, я выпрямляюсь и надвигаюсь на начальника кадрового отдела. Он уже в коридоре, я выхожу следом и закрываю дверь.

— В мой кабинет без предварительной записи или без моего личного разрешения тебе входить запрещено. Не то что без стука, а даже по делу. Сначала звонишь моему секретарю, ждешь разрешения и только потом поднимаешься на этаж. Еще раз ты нарушишь субординацию, здесь не задержишься! Тебе все понятно? – зло выговариваю каждое слово.

— Понятно, Егор Борисович! – кивает несколько раз головой.

— Возвращайся на свое рабочее место и не забывай, что я за тобой слежу, один раз ты уже проштрафился, — даже если он что-то и заметил, будет молчать.

Надеюсь, он к ней не пристает… Урою, если выясню что-то такое!