Роман Она уходит со мной глава Глава 62

Вероника

Не верилось, что кошмар закончился. Скользящие туда-сюда по лобовому стеклу дворники смахивали воду, Дима гнал машину сквозь стену воды.

— Не могу поверить, что мы едем домой, — призналась, когда мы промчались мимо мигающего жёлтым светофора. – Я так испугалась…

— Какого чёрта ты пошла с ним?!

До сих пор он сдерживался. Сдерживался и сейчас, я чувствовала.

Покачала головой. Действительно ведь, повела себя глупо. Но когда позвонивший с незнакомого номера мужчина сказал, что дело касается жизни моего мужа, здравый смысл отшибло начисто. Страх был таким сильным, что я просто перестала соображать.

— Чем ты думала, Ника?!

С разгона мы въехали в огромную лужу. Из-под колёс брызнуло во все стороны, дождь, поддерживая мужа, гневно забарабанил по крыше.

— Я не думала! – хотела ответить спокойно, но вышло с надломом, громко. – Не думала, — сбавила тон. – Он сказал, что… Я не помню, что он точно сказал, Дим. Что-то вроде, что тебе нужна моя помощь. Что ты ранен и не можешь говорить.

— И ты поверила?

— Поверила. Это звучало так… убедительно, — с каждым словом я всё больше ругала себя. И ладно бы не знала, что у Димы проблемы. Посмотрела на мужа искоса. – У меня не было времени подумать. Уже когда спускалась в лифте, стала сомневаться. Хотела тебе позвонить, но не было связи. А внизу меня сразу в машину заставили сесть.

Дима выругался сквозь зубы. Вокруг грохотало, разгулявшаяся буря униматься и не думала. За последний месяц в передрягу я попала уже дважды. Положила ладонь на живот, стараясь успокоить малыша, хотя он, вроде бы, и так был в порядке в отличие от меня самой.

— Дима, поговори со мной, — попросила после нескольких минут тишины.

Он наградил меня тяжёлым взглядом. Чего я хотела – чтобы успокоил или, наоборот, высказал, что думает о моей наивности и неосмотрительности, не знаю. Мне нужно было слышать его голос. Когда до меня дошло, что ничего не случилось, что я фактически подставила его, стало жутко. Градский не сказал, куда мы едем. Он ничего не сказал, только что у него к Диме разговор. Один из его людей забрал у меня мобильный и отдал ему. Я была марионеткой, не более. Моя ценность для Ивана Градского определялась местом, занимаемым в жизни Димы.

— Я не хотела, чтобы так вышло, — вздохнула, так и не дождавшись никаких слов.

— Ты не виновата, — коротко, снова только мельком посмотрев на меня.

Может, не виновата. Но чувствовала я себя паршиво. Отвернулась к окну и тут почувствовала, как на колено мне опустилась ладонь.

— Ты не виновата, Ника, — повторил Дима твёрдо.

Наш немой диалог продлился какие-то секунды. Ладонь его исчезла, и мне стало неуютно. В молчании раздался щелчок зажигалки, сквозь опустившееся окно в салон ворвался ветер и влажный, пахнущий ночным городом воздух.

— Про какие бумаги он говорил?

— Зачем тебе?

— Раз уж я твоя жена… — сжала правую руку в кулак. Распрямила пальцы. Взгляд на Диму. – Люди мэра затолкали меня и увезли, а я толком не знаю, почему. Как-то не очень…

Уголок губ мужа дёрнулся. Красный уголёк вспыхнул и потух. Мы давно ехали по освещённой фонарями и витринами ночных ресторанов улице, а я всё ещё как будто была на пустыре. Сам по себе он наводил ужас. Ни людей, ни машин, ни света – только длинная стена и контуры здания вдалеке, различить которые можно было только при включённых фарах.

— Я хочу знать. От твоего молчания нет никакого толка.

— Так вышло, что на протяжении нескольких лет нынешний муж Кристины был моим адвокатом. Это долгая история, Вероника. Рассказывать тебе её у меня нет никакого желания. Скажу так – Рихард Агатов ничего не делает просто так. И моим адвокатом он тоже стал не просто так. У него были мотивы.

— Он хотел быть рядом с ней? С Кристиной?

Судя по усмешке Димы, спросила я глупость. Причём очень и очень большую.

— Можно и так сказать, — ответил он, сделав глубокую затяжку. – Суть в том, что через Агатова проходили все мои дела. За время нашего сотрудничества у него на меня накопилось достаточно. И не только на меня.

— Ты не знал, кто он?

— Знал. И думал, что предусмотрел возможные варианты. Оказалось, не все.

— Почему ты вообще работал с ним? – в недоумении спросила я.

В голове не укладывалось, чтобы Дима мог иметь дела с человеком, у которого увёл бывшую жену. Даже не так, с человеком, с которым его бывшая жена имела отношения. Это же… Мазохизм какой-то. Извращение самое настоящее.

— Он – лучший. А мне нужен был лучший, Ника. В то время я попал в передрягу, Агатов был гарантией, что я смогу из неё выпутаться. Да к тому же, есть хорошая поговорка: друзей держи близко, врагов ещё ближе. Я мог контролировать его. Вернее, думал, что могу. Но в определённый момент всё пошло наперекосяк.

Он уставился на дорогу. Сквозь стену дождя, сквозь время. Мне стало ясно, что он вспоминает, раскладывает события. Наконец губы его тронула новая усмешка.

— Трудно быть Богом, Ника. Только Боги могут наблюдать и не вмешиваться. Люди – нет.

Последняя фраза окончательно убедила меня, что в их истории с Кристиной для меня навсегда останутся тёмные пятна. Хотела ли я знать всё от и до? Сперва думала, да. Но, вглядываясь в чёткий профиль мужа, засомневалась. Он столько раз сказал, что это прошлое. Так надо ли? Да и начни я задавать вопросы, ответов бы не получила. Ни сейчас, ни, возможно, позже.

— То есть бумаги так и остались у твоего адвоката?

— Да.

— И теперь Градский хочет, чтобы ты забрал их и отдал ему?

— Да, Ника. Именно это он и хочет.

Дима поднял стекло. Я поймала наше с ним расплывчатое отражение и не нашла ничего лучше, чем промолчать. Как он решил разбираться с проблемой, представить было страшно. Тем более страшно было спрашивать. Иллюзий насчёт мужа я не питала. И что может произойти, понимала прекрасно.

— Он мэр, — только и смогла сказать. – Мне страшно за тебя, Дим…

Под шум дождя мы притормозили у обочины. Дорога была пустая и тёмная. Понять, где мы, я не могла. Вглядывалась в ночь, но ничего не понимала. Дмитрий о чём-то думал. Я не решалась вмешиваться, сбивать его. Ждала. Примерно через минуту он взял телефон. Я слышала, как в трубке раздаются длинные гудки. Потом неразборчивый голос.

— Не скажу, что рад тебя слышать, Агатов, — выговорил муж. – Но у нас с тобой есть дело. Большое общее дело. – И опять неразборчивый ответ. Агатов? Я приоткрыла рот. – Это не телефонный разговор. Встретимся через пару часов в «Кутерьме»… Да… Именно.

Ещё пара фраз, и телефон полетел на приборную панель. Внедорожник тронулся с места.

— Ты звонил мужу Кристины? – Всё ещё до конца не верила. – Я думала… думала, ты ни за что с ним не встретишься.

— Есть вещи, Ника, ради которых можно пожертвовать гордостью, — он взял мою руку.

Его взгляд заставил меня сглотнуть неожиданно вставший в горле комок.

— И… И что это за вещи?

— Жизнь. Жизнь моих детей и любимой женщины.