Роман Омский горячий твой глава Глава 38

Как мне сказать Алене, что ей придется гаситься теперь в Омске? Как я буду жить без нее? Сука! Мне хочется разнести весь дом в щепки!

   Поднимаюсь по лестнице наверх и натыкаюсь на нее. Блядь, да на ней снова нет лица! Бедная моя девочка!

   – Раз ты все слышала, объяснять ничего не нужно? – спрашиваю я, помогая подняться с пола. – Пойдем!

    Веду ее в спальню, где до сих пор сидит Вера, такая же пьяненькая, как и Алена. Заталкиваю девчонку в ванную и включаю воду, сам возвращаюсь к Вере. Сажусь перед ней на корточки и беру ее руки в свои. Мне хочется утешить ее и успокоить. 

    – Вера, простите, что вам пришлось такое пережить, – говорю я. – Дом под охраной, больше бояться нечего.

  – Да ничего, Глеб! Я больше за маленькую хозяйку переживаю. Человека убить – это не шутки. Ты бы нанял ей психолога.

 – Хорошо, Вера. Я бы хотел вас попросить, чтобы вы забыли обо всем, что случилось, и не рассказывали никому, даже Инге.

  – Конечно, – отвечает Вера и поднимается на ноги. – Я не хочу, чтобы Алена повторила мою судьбу. Иди к ней, Глеб. Ее нельзя сейчас одну оставлять.

   Вера ушла к себе, и я последовал ее совету. Надо напоить Алену еще, чтобы лучше спалось. Я нашел на полу в ванной ее стакан и налил Алене еще бренди.

    Алена сидела на полу, ожидая, когда наберется ванна.  Она сама потянулась к стакану, даже уговаривать не пришлось. Вот так люди и спиваются. К поезду под названием «мое чувство вины» прицепили дополнительный вагон.

   Я помог ей раздеться и разделся сам. Мне уже не терпелось отмыться от всего этого дерьма.

  Мы залезли в воду и молчали. Я задумчиво намыливал плечи и руки Алены мочалкой, представляя, что творится у нее в душе.

   – Когда я уеду? – тихо спросила Алена.

  – Как только будут готовы документы, – на секунду прикрыв глаза, отвечаю я. Я стараюсь, чтобы мой голос не дрожал. Кому-то из нас двоих нужно оставаться сильным. – Я попрошу  Валеру, чтобы тебя сопроводил.

  – Хорошо, – обреченно отвечает Алена.

  Некоторое время мы опять молчим. Я не могу больше разговаривать с ее спиной, поэтому я пересаживаюсь напротив нее и беру ее за подбородок.

  – Ты вообще как? – спрашиваю я, сам не зная, что хочу услышать в ответ.

 – Я вот думаю над тем, что сказал Кирилл. Почему я не целилась в грудь ему или в ноги? Он бы может живой остался. А я специально целилась в голову, потому что я хотела его убить. Я не хотела его ранить или напугать. Понимаешь? – Я киваю головой. Я ее понимаю. – За то, что они собирались сделать со мной... и с тобой, я желала его смерти, никак не меньше. Но пистолет я взяла не за этим, я тебя ждала.

   – Я уже понял, что тебя не стоит злить. Стреляешь ты без промаха, слава Богу! Это тебя отец научил? Он, правда, полицейский? – Алена кивает. – Он бы гордился тобой. Но ты понимаешь, что нельзя никому рассказывать? Даже Юле нельзя!

  – Я же теперь не смогу их навестить? Что я им скажу? Как объяснить, что я бросила колледж и уезжаю в Омск? А как же я там буду без тебя? А если с тобой что-нибудь случится?

    Миллион этих же самых вопросов раздирали и меня изнутри.

   – Со мной все будет в порядке! Как только все утрясется, я приеду за тобой. Это ненадолго. Малышка, я обязательно что-нибудь придумаю. Ты лучше не думай об этом. А то с ума сойдешь.

   – Как мне забыть этого мертвеца? Я закрываю глаза, а его лицо передо мной всплывает так четко, что если бы я умела рисовать, то нарисовала бы с легкостью. Моя память, как будто намертво его сфотографировала. Ох, Глеб, ты меня не поймешь. Ты же не убивал никого.

  – Убивал, Алена! – От моих резких слов Аленины глаза округляются, как синие блюдца, но мне хочется поделиться своим собственным опытом. – Я очень хорошо помню свой первый бой. Достаточно закрыть глаза и нажать «плей». Даже помню, как там пахло.

  – Ты был на войне? – еще больше вытягивается девичье лицо.

  – Немного, – криво усмехаюсь я. Вспоминать лишний раз не хочется, но я уже нажал на «плей».  – После трехчасового обстрела наш пост смешали с землей. Потом все прекратилось, и я смог внимательно оглядеться по сторонам: повсюду тела и вспаханная почва. Все черное, как сама смерть! И больше ничего, Алена. Больше ничего. – Девчонка слушала, открыв рот. Я тщательно подбирал слова, чтобы мой рассказ не выглядел еще страшнее, чем то, что она сегодня пережила. Кишки и оторванные конечности я тактично опустил.  – Я выпил из фляжки всю третьесортную  водку и задремал на время, а потом меня вызвали в караул. Ночью тела собрали. А рано утром выпал снег, и накрыл весь этот дикий ужас белым чистым полотном, как будто и не было ничего. И мне стало так хорошо! Так спокойно. Вокруг была такая тишина, что я поверить не мог, что все, что было вчера не кошмарный сон, который просто нужно забыть. А потом снег растаял. И я понял, что не выкинуть случившегося ни из головы, ни из сердца. Когда меня сменили в карауле, я пошел грузить вчерашних раненых, кто не смог пережить ночь. – Я набрал  пригоршню воды и умыл лицо. –  Нужно просто пережить это Алена. Просто пережить. Это нелегко, но возможно. Я не свихнулся и не спился,  как некоторые мои сослуживцы, у меня не бывает флэшбэков. Это потому, что я не пытался ничего  отрицать, я осознал произошедшее, принял и стал жить дальше. Я туда сам поперся. Меня никто не заставлял. Теперь я не испытываю ужаса или боли, от воспоминаний, только грусть от того, что ничего не исправить. И ты сможешь. Ты же у меня такая сильная! Даже я тебя не сломал, а я в этом мастер.

    – Глеб, мы даже не успели с тобой узнать друг друга, – сквозь слезы улыбается Алена. – Я же совсем тебя не знаю. 

  – Мы знаем достаточно, чтобы любить друг друга. Остальное не так уж и важно.

    Алена придвинулась ближе и забралась на меня верхом.  Она начала покрывать мое лицо и шею поцелуями. Пора вылазить, –  пронеслось в моей голове.

   – Глеб, ты куда? – чуть не плача стонет мне в спину Алена, когда я выскакиваю из ванны.

   – Я устал, Алена, жду тебя в кровати! – бросаю я ей, даже  не оборачиваясь.

  – Надо поговорить! – злобно выдает Алена, ложась в постель, где я ее уже жду, как и обещал. – Ты мне мстишь что ли? Какого хрена теперь ты от меня бегаешь?

   Меньше всего мне хочется сейчас обсуждать интимную сторону наших отношений, точнее ее отсутствие. Алена снова оседлала меня верхом и выжидающе уставилась на меня.

   – Глеб, я не знаю, что со мной! Я вся горю! Мне никогда так не хотелось...    

  – Это адреналин, Алена, – открываю я секрет.  – Ладно, иди сюда!

   Я опрокидываю ее на спину, раздвигаю ее бедра и впиваюсь поцелуем в ее складочки. Прелюдии были бы лишними – она действительно вся мокрая и горячая.      

    – О, да! Глеб! Боже! – срывая голос, стонет Алена.

   Так бурно и яростно она еще не кончала. Кончила и сразу отрубилась.

    Я выключил свет, лег рядом уже без сил, но сон не шел. Сам бы вдул кому угодно, но, увы!

    Я хапнул адреналинчика не меньше Алениного. Одна стычка с Кириллом чего стоила.   Я не впервые брал серьезных мужиков на понт, но в этот раз было страшно.

   Сегодня я по-настоящему струхнул. Не за себя. За девчонку и за родителей. Как у Кирилла только язык повернулся запугивать меня таким образом? Сам пересрался не меньше моего.

   В том, что они с Колесниковым денег накинут даже не сомневался. Зарипов поверил про предложенные  Дроном  20 миллионов, да и за свою жопу запереживал.

   Я появлением Алены в моей жизни я стал уязвим. Я боялся, что с ней что-то сделают. Именно с ней. Отец за себя ответит – даже не сомневался!

   Я смотрел в полутьме на спящую девчонку, только сейчас осознавая, что все случившееся с нами, только цветочки – ебаный пиздец ждет нас впереди.

  Я коснулся ее лица. Такая нежная, чистая... Испорченная только мной. Только я ее трогал. Только меня трогала она. Позволяла только мне все, что было. 

   Меня накрыло. Боже, что я с ней сотворил? Своими руками. И членом своим! Я просто хотел с ней потрахаться. Как меня угораздило влюбиться? А ее?

    А теперь что?

    Сейчас я отошлю ее к родителям. Полгода – это в лучшем случае, скорее всего вся это возня Колесников-Андронов затянется до осени.

        Я развратил девчонку и выдернул ее чувственность, женственность и сексуальность на свет божий. Как теперь оставить ее без присмотра? Пойдет по рукам, как только оклемается после первых сибирских морозов!

    То, что целкой в Омск поедет – даже не обсуждается. Осталось несколько дней потерпеть, зато будет потом, что предъявить!   Жалко, что пожениться так и не успели. Кто я ей? Парень, который при первой же возможности станет бывшим?

   Не смотря, на то, что Омск по сравнению с Москвой монастырь, на ее невинность сразу найдется спрос.  Она не глупа и не доверчива, даже скорее, наоборот, Алена расчетлива и рассудительна, но раз мне удалось вкрутить ей в ухо хуй, любой, кто окажется более или менее приличным мужиком, сможет  ее охмурить.

   На фоне меня быть таковым труда не составит. Я же чудовище! Козлина, урод и мудак! В спальне достаточно темно, но от мысли, что Алену трахает кто-то другой у меня темнеет в глазах еще сильнее.

   НИКТО НЕ СМЕЕТ К НЕЙ ПРИКАСАТЬСЯ!

   Даже я не смею, как я другому позволю?

    Эх, нахуяриться бы сейчас до «вертолетов», чтобы только не думать обо всем этом!

   Нужно что-то весомое и кардинальное, чтобы дождалась.  Кирилл обещал документы? Пусть Алена будет по документам моей женой. Имя? Имя надо ей придумать! Надо у нее спросить. Пусть сама выберет. Да нет, я сам могу. Нужно что-то похожее. Алена... Лена... Елена Андреевна Малиновская – жена моя!

   Убью всех зайцев одним выстрелом. Будучи замужем она другие хуи даже рассматривать не станет. Она же СЕРЬЕЗНАЯ?    

  Я вздохнул с облегчением.

   Осталось решить вопрос с ее родителями. Что там Алену беспокоило? Что колледж она бросила? Пусть Зарипов заодно диплом ей нарисует колледжа какого-нибудь. Все равно ей пару лет придется по паспорту накинуть, раз она теперь замужняя.

    Как круто закрутились события! А я всего-навсего  хотел ее выебать назло Валере!

    Омский горячий парень!

    Придурок, блядь!