Роман Обязана быть его глава Глава 75

С минуту мы так и просидели в тишине.

— Я останусь с тобой, — не вопрос — утверждение, спорить с которым я была не в состоянии. Хотелось ли мне, чтобы он ушёл? Об этом я себя даже не спрашивала, потому что… Потому что знала — нет. По крайней мере, не этой ночью.

Отвечать ему я не стала. Легла на бок и тут же почувствовала его позади себя. Положив ладонь мне на живот, Демьян прижал меня к себе спиной.

— Тебе стоило с самого начала рассказать мне про свои кошмары, — сказал он тихо.

Я почувствовала, как поднялась и опустилась его грудь. И ещё… почувствовала себя путником, укрывшимся от непогоды у подножья надёжной отвесной скалы.

— Никогда ничего от меня не скрывай, — бархатный голос над ухом. — Ты мне не чужая, Дарина.

— Не чужая? — с горечью переспросила я и, поёрзав, развернулась в его руках. Сквозь мрак посмотрела в его лицо. — Ты так говоришь, как будто всё это… — качнула головой. — Демьян…

Голос мой звучал надломлено. В бледном свете ночника черты лица лежащего рядом мужчины казались непривычными, глаза темнели провалами, скулы были чётко очерчены.

— Спокойной ночи, — после затянувшегося молчания сказал он и выключил свет, погружая комнату в полнейшую темноту.

— Доброе утро, — после сна голос мой звучал тихо.

За окном было ещё совсем темно. Ни намёка на рассвет. Демьян, уже одетый, как обычно безупречный, держал в руках пустую чашку. До конца не проснувшаяся, я прошла на кухню.

— Подожди немного, я приготовлю завтрак, — сказала, только мельком посмотрев на него.

Как он встал, я не слышала. Не слышала я, и как он вышел из комнаты. Только на коже, в тех местах, где он касался меня, будто бы осталось тепло, а подушка хранила его запах. Не до конца отдавая себе отчёт в том, что творю, я ткнулась в неё носом и сделала глубокий вдох. Эта ночь… Я и не думала, что витающее между нами напряжение, наше отчуждение, так сильно изматывают меня. Поняла это только засыпая и теперь убедилась ещё сильнее.

— Зачем встала? — спросил он немного резковато.

— Понятия не имею, — отозвалась я, уже наливая в кастрюльку молоко, чтобы наскоро сварить кашу. Почувствовала на себе взгляд Терентьева и, отставив бутылку, включила плиту. Только потом посмотрела на Демьяна. — У тебя что-то случилось? — спросила прямо.

Не знаю, с чего я это взяла. Но сейчас, глядя на него, поняла — эти уходы ни свет, ни заря, возвращения за полночь… Всё это не просто так. И даже если причиной тому я — это лишь отчасти.

— С чего ты взяла? — внимательно смотря на меня, спросил он, сильнее убеждая меня в моей правоте. Поставил чашку рядом с кофемашиной и снова посмотрел на меня.

Отвечать я не спешила. Вглядывалась в его лицо, пытаясь прочитать ответ во взгляде так же, как порой это делал он сам. Вот только в отличие от него, мне это не удалось. Только подсознательное, интуитивное понимание — не всё так просто, усилилось в несколько раз.

— Разве нет причин? — подошла на шаг, подняла голову. — Тебя почти не бывает дома, Демьян. И не говори, что единственная причина — запуск новой линии. Не поверю, — ещё шаг.

Он едва заметно прищурился. Тёмные тени, пролёгшие под его глазами, выдавали усталость, губы вытянулись в тонкую линию.

Кончики пальцев закололо от желания провести по его бровям, по колючим скулам. В полнейшей тишине я ждала ответа. Молчание затягивалось. Капля, ударившаяся о воду, оставшуюся в стоящей на дне раковине тарелке, стала единственным звуком, разбавившим его.

— Твой бывший муж говорил что-нибудь о работе? — вместо того, чтобы что-то объяснить, спросил Демьян. — Что-нибудь, что касалось бы дел компании?

Не вполне понимая, о чём он, я отрицательно качнула головой. Что он мог мне говорить? Да и зачем?

— Эдуард никогда не разговаривал со мной о работе, — слегка растерявшись, ответила я и задумалась. Демьян всё же включил кофемашину, и та, загудев, наполнила кухню звуками нового дня. — Хотя… — сердце моё неожиданно забилось чаще. То, что до сих пор казалось не важным, не нужным, пока ещё нечёткими воспоминаниями начало вырисовываться в памяти.

— Что? — Демьян резко обернулся ко мне.

— Он… — неуверенно заговорила я, пытаясь вспомнить. — Он говорил что-то… Что скоро… Господи… — из груди вырвался выдох. — Он говорил, что ты скоро всё потеряешь.

— Сукин сын, — сквозь зубы процедил он и добавил ещё несколько крепких слов.

Я так и стояла возле плиты, не понимая, как я могла забыть об этом. Холодный взгляд Эдуарда, ненависть, презрение, сквозящие в его голосе…

— Демьян, — неуверенно позвала я, и он опять посмотрел на меня. — Он разговаривал по телефону. Кажется… кажется, с каким-то Петром или… — потёрла занывший от напряжения висок. — Нет… Павел. Того, с кем он разговаривал… — подняла взгляд. — Его звали Павел.

Демьян не сводил с меня взгляда. Как будто впервые за долгое время увидел во мне что-то такое… То, чего не замечал уже давно.

— И ещё… — сердце забилось ещё чаще. — Телефон Эдуарда… Я оставила его на балконе. В коробке со старыми вещами.

Собственные слова казались ерундой, потому что объяснения им не было. Зачем я сделала это? В тот момент, когда Эдуард, мёртвый, с запёкшейся на виске кровью, лежал на полу возле постели, я… Я стояла у распахнутой двери балкона. Смотрела на светлеющее небо и сжимала в руках его телефон. А потом… Это было как в тумане: сим-карта, коробка, обжигающий разбитое лицо ветер…