Демьян
— Демьян! — Дарина бросилась ко мне, едва открыв дверь.
Остановилась, прикрыла рот рукой и всхлипнула. Подняла взгляд. Заплаканная, растерянная, она казалась совсем девчонкой.
Порывисто притянув к себе, я обнял её. Погладил по спине и почувствовал, как задрожали её плечи.
— Мне жаль, Дарина.
Прикоснулся губами к макушке.
— Мне тоже, — судорожно выдохнула она. — Мы… в последнее время мы почти не разговаривали. И я… — не договорив, она снова заплакала. — Я всё хотела приехать. А теперь её нет. Мамы нет, Демьян.
Что я мог сказать ей? Что вообще тут можно было сказать? Не ответив, я провёл Дарину по узкому коридору в крохотную кухню. Ни о чём не спрашивая, она доверилась мне, как будто до этого ещё хоть как-то держалась, а сейчас наконец позволила себе быть слабой. Скорее всего, именно так оно и было.
— Ты приехал… — прошептала она едва слышно, глядя на меня.
Ресницы её были мокрыми от слёз, голос сдавленным, дрожащим.
— Прости, что не смог раньше, — посмотрел в окно. На улице уже стемнело, часы показывали начало восьмого. — Ближайший аэропорт в Курске…
— В Брянске, — поправила она и замолчала. — В Брянске… — повторила, но я понимал — зачем, она не понимает сама. — Прости, — качнула головой.
Расположенный в Орле аэропорт не функционировал вот уже порядка десяти лет. Ближайший действительно был в Брянске, но прямого рейса пришлось бы ждать на три часа дольше.
По прилёту я сразу же арендовал машину, рассчитывая добраться до посёлка часа за полтора, но на мокрых, грязных и, к тому же, зачастую разбитых дорогах разогнаться больше шестидесяти было сложно, и путь занял почти три.
— Это не важно, — поставив чайник, я подошёл к ней со спины и, положив руки на плечи, принялся потихоньку разминать.
Она снова выдохнула. Отклонилась назад и упёрлась в меня затылком. Сглотнула.
— Здесь мало места, — голос её был почти не слышен из-за издаваемого чайником шума. — И кровать в комнате одна. Старая.
— Ничего страшного, — надавил чуть сильнее, и Дарина тихо застонала.
— Я так давно не была здесь, Демьян…
Чайник шумел всё громче, Дарина молчала.
Продолжая разминать её плечи, спину, я окинул кухню взглядом. Квадратов шесть, не больше. Квартира была чистой, но это не могло скрыть бросающуюся в глаза бедноту обстановки: старая, местами кое-как подлатанная мебель, линялые обои, вытертые полы. Посуда, плита: всё было старым, пусть и вполне пригодным.
— Что сказали врачи?
— Врачи… — чайник закипал и щёлкнул, кухня погрузилась в тишину, внезапную и от того странно-непривычную. — Остановка сердца. Но… Там какие-то сложности.
— Будет экспертиза? — я нахмурился.
По телефону Дарина толком ничего не объяснила. Сказала только, что посреди ночи ей позвонили из областной больницы и сообщили о смерти матери. А дальше поезд, вокзал…
— Я не знаю, — она порывисто развернулась ко мне. Ладонь её легла на спинку стула. — Не знаю, Демьян. Тут так сложно чего-то добиться…
— Мы с этим разберёмся, — пытаясь успокоить, я накрыл её кисть своей. Посмотрел в глаза и повторил твёрдо: — Я разберусь. Сегодня мы всё равно сделать ничего не сможем.
Она кивнула. Снова охватившее её было напряжение лопнуло, и она, сложив руки на спинке, опустила на них голову. Я коснулся её затылка. Провёл по волосам так же, как до этого по волосам её дочери.
— Как Соня? — будто почувствовав, что я подумал о малышке, спросила Дарина.
— В порядке, — провёл ещё раз и, открыв шкаф для посуды, достал две чашки. — Я обещал, что привезу ей тебя.
Она попыталась выдавить улыбку, но уголки губ лишь едва заметно дрогнули. В который раз она тяжело вздохнула и, заставив себя встать, вытащила из деревянной тумбочки упаковку зефира.
— Я купила… — опять замолчала, не договорив. — В холодильнике есть творог и… и йогурт. Если хочешь. И ещё… Ещё, кажется, что-то из закруток. У мамы всегда есть домашние… были домашние закрутки. Клубничное варенье… я его так любила в детстве, — как и в коридоре, она всхлипнула, прижав ладонь к губам.
Присела. Я услышал, как друг о друга стукнулись банки. Одна появилась в её руках.
— Ты сама ела что-нибудь? — спросил я, и она отрицательно мотнула головой.
— Не хочу. Ничего не хочу, Демьян. Ничего…
Поставив на стол чашки с чаем, я забрал банку из её рук. Достал творог. Дарина отстранённо наблюдала за мной. Ничего не сказала она и, когда я, вытащив две пиалы, разложил по ним творог. Послушно взяла протянутую ложку и зажала её меж ладоней. Подняла на меня взгляд.
— Соня тоже любит… клубничное, — прошептала. — Я всего один раз её сюда привозила. А потом… Эдуард не разрешал.
— Ешь, — приказал я. Положил ей в творог несколько ароматных ягод и повторил: — Тебе нужно поесть, Дарина. Поесть и выспаться. Завтра будет тяжёлый день. Тебе нужны силы.
Кивнув, она вяло принялась за еду. Пила горячий чай и молча заталкивала в себя творог. Одна за другой из уголков её глаз скатились две слезинки, но она и не подумала вытереть их. Ложка, ещё одна…
Тишину нарушил короткий сигнал о вошедшем сообщении. Дарина посмотрела на телефон, но брать его не спешила.
— Я зарядку забыла дома, — она собрала остатки творога ложкой. Не доев, положила в тарелку. Потом взяла и всё же облизала. — Телефон разрядился и… — посмотрела на меня. — Пришлось купить новую. Как смогла зарядить, сразу тебе набрала.
Взяла телефон. И без того бледная, тут же побледнела ещё больше.
— Это от… от Эдуарда, — подняла взгляд на меня. Перечитала сообщение и отдала телефон мне.
Я быстро прочитал короткий текст: «Мои соболезнования. Твоя мать всегда была сукой». Отправитель: Эдуард.
Резко перевёл взгляд на Дарину.
— Откуда? — нервно спросила она чуть сиплым от волнения голосом. — Откуда он узнал, Демьян?!Откуда он может знать?!
Не говоря ни слова, я набрал номер Захарова, но тот оказался недоступен. Попробовал снова — ничего.
— Чёртов сукин сын, — не сдержавшись, процедил я сквозь зубы.
Дарина смотрела на меня, не скрывая охватившего её испуга.
Мне и самому было не по себе. Сказать, чего именно добивается Захаров, было сложно, но в присланном им сообщении читалась плохо скрываемая угроза. Вернее, намёк на неё.
На игры это было уже не похоже. Одно было ясно: либо Захаров следит за Дариной, либо ему, чёрт знает каким способом, удалось узнать о смерти её матери, либо… Последний вариант переходил все возможные границы, но отмести его было нельзя. Либо муж Дарины причастен к случившемуся.
— Соня… — голос Дарины стал ещё более сиплым. — Демьян, Соня в Питере со Светой. Если он…
Слова её стали отражением моих мыслей. Стоило мне подумать о застенчивой кареглазой кнопке, утренняя встреча с которой хоть немного раскрасила этот день светлыми тонами, главным стала её безопасность.
— Я приставлю к ним Егора, — ответил спокойно, уже набирая номер со своего телефона. Дарина нервно потёрла пальцы, я же старался не выдать тревоги, чтобы не раздёргать её ещё сильнее.
Комментарии
Комментарии читателей о романе: Обязана быть его