Роман Ненавижу, но люблю... глава Глава 89

Служанка У тихо вышла с кухни, повернулась к Цзи Сяосинь.

Цзи Сяосинь встала и медленно подошла к ней.

– Госпожа Цзи, на самом деле господин очень вас любит, он нарочно попросил ту женщину взволновать вас. Признайте свою ошибку и будьте послушной, тогда его гнев смягчится и он станет к вам добрее.

Цзи Сяосинь лишь болезненно покачала головой, нет, Лин Хаотянь теперь точно ненавидит ее всем сердцем.

Он ударил ее, не имея ни малейшей жалости, он ее не любил, он ее ненавидел.

– Госпожа Цзи, прислушайтесь ко мне, у меня есть опыт…

– У, спасибо за твою доброжелательность, я…мы больше не сможем с ним поладить.

Ну и ладно, из-за его отношения, ее чувство привязанности окончательно испарилось.

Внезапно раздался телефонный звонок и У скорее побежала ответить.

– Чего желаете, господин?

– Скажи Цзи Сяосинь, чтобы принесла два стакана фруктового сока, и, главное, собственной персоной... ­­­­­­­­– договорив, он повесил трубку.

У долго смотрела на нее, потом, глубоко вздохнув, сказала:

– Господин хочет, чтобы ты сама принесла ему и Чжоу Миэр сок.

– Ладно!

Она бесчувственно побрела на кухню в поисках свежего сока, наполнила два бирюзовых стакана и поднялась наверх.

В хозяйской спальне на кровати лежал Лин Хаотянь, торс его был обнажен, можно было увидеть его сильные мускулы и то, как он был возбужден.

На нем сидела абсолютно голая Чжоу Миэр, и, выпятив грудь, скакала верхом на Лин Хаотяне. Увидев, что Цзи Сяосинь вошла, она ни капельки не смутилась, а даже наоборот, почувствовала некую гордость.

В прошлом, на конкурсе «Мисс Азия» было принято оценивать тело, не только не прикрытое, но наоборот, хорошо выпрямившееся.

Гладкий шелк покрывал нижнюю часть их тел, и можно было представить себе их, прижатый друг к другу, благоухающий вид.

Цзи Сяосинь вошла, опустив голову, поставила стаканы на стол. Чжоу Миэр не выдержала и крикнула:

– Подай в руку!

Цзи Сяосинь взглянула на Лин Хаотяня. Жесткий, равнодушный взгляд отражался в его черных глазах. Он ненавидел ее, она была ему отвратительна. Цзи Сяосинь не оставалось ничего, как подойти к Чжоу Миэр и передать ей сок прямо в руки.

Чжоу Миэр гордо фыркнула. Белые пальцы, покрытые красным лаком для ногтей, брезгливо взяли стакан сока у Цзи Сяосинь. Выпив все залпом, она внезапно выдохнула.

– Ммм, господин Лин, эта коварная женщина на самом деле дала мне сок с чили ... – горько заплакала Чжоу Миэр.

– Вы не сказали, какой сок вы любите, откуда мне было знать, что вы не любите пить сок с чили.

Цзи Сяосинь вспомнила тот день на банкете, когда Чжоу Миэр язвительно смеялась, и очень разозлилась про себя.

– Господин Лин, посмотрите, какая она самодовольная, вы должны что-то сделать, я умираю…! – Чжоу Миэр, притворяясь, ударила Лин Хаотяня в грудь.

Лин Хаотянь внезапно оттолкнул Чжоу Миэр, соскочил с кровати, схватил Цзи Сяосинь за подбородок и сказал:

– С сегодняшнего дня ты здесь слуга, иди и принеси ей сок снова, пока ей не понравится...

Цзи Сяосинь ошеломленно посмотрела на него, и, не промолвив ни слова, взяла сок и спустилась вниз. Он посмотрел ей вслед, а потом развернулся и столкнул с кровати Чжоу Миэр.

– Как вы можете ко мне так относиться!

– Как я к тебе отношусь? Ты получила что хотела, что тебе еще надо?

– Господин Лин, все остальные в доме намного лучше Цзи Сяосинь, почему вы с ней так добры?

Лин Хаотянь презрительно посмотрел на нее.

– Я, Лин Хаотянь, никогда бы не развлекался с женщиной, которой пользуются другие.

Чжоу Миэр была полностью обескуражена, она изо всех сил соблазняла его, кто бы мог подумать, что ему до нее вообще не было дела. Но напротив, ее сексуальное желание возросло, она не могла погасить его, и, если бы не мириады чувств, она давно уже сбежала бы к мужчине, который доводит дело до конца.

Цзи Сяосинь снова отжала два стакана апельсинового сока.

Чжоу Миэр отпила глоток, недовольно сморщилась и сказала:

– Невкусно. Что у тебя за руки такие, это просто невозможно пить. Иди и отожми снова…

Цзи Сяосинь прикусила нижнюю губу, очевидно, Чжоу Миэр специально придирается.

Лин Хаотянь смотрел на нее холодными черными глазами и каменным лицом, и ей только и оставалось спуститься вниз со стаканами из-под сока.

Когда она мыла соковыжималку, то вдруг порезалась, и из пальца сразу хлынула кровь.

Она обсосала его, слезы текли из ее глаз.

Сейчас она проживала жизнь, совсем не имея достоинства.

– Ой, ой, так совсем не пойдет, изначально здесь ленишься.

Чжоу Миэр насмехалась за ее спиной, Цзи Сяосинь развернулась, не обращая на нее внимания.

Чжоу Миэр специально встала прямо перед ней.

– Лин Хаотянь с тобой наигрался! Посмотри на себя, да в тебе ничего нет, неудивительно, что я для него так привлекательна, ведь ты его ни капельки не возбуждаешь?

Цзи Сяосинь краснея, вытаращилась на нее.

– Да, ему скучно со мной! Тогда развлекать его теперь ваша обязанность. Я или вы, да какая есть разница? Все равно для него мы лишь игрушки.

– Ты… – поперхнулась Чжоу Миэр на полуслове.

Она всегда полагала, что она супермодель, ей хотелось воспользоваться случаем и поиздеваться над Цзи Сяосинь, но она поставила ее на место и заставила прикусить язык.

– И да, скажите какой сок вы будете пить? Мне надоел этот мартышкин труд!

– У меня пропал интерес ко всякому соку, что ни сок, так твоя кровь. Я слышала, ты умеешь лепить пельмени, так вот иди и полепи, – Чжоу Миэр сказала это на выдохе.

Цзи Сяосинь поняла, что она сейчас думает о Лин Хаотяне, и решила, во что бы то ни стало, помучить ее.

– Ладно, пойду.

Цзи Сяосинь простенько обработала свою рану, служанка У вышла, Чжоу Миэр покосилась на нее.

– Не вздумай помогать ей, я хочу, чтобы она сама все сделала. Стой в дверях и не спускай с нее глаз.

Когда соль попадала на ее рану, было так больно, что Цзи Сяосинь роняла слезы.

– Лин Хаотянь, какой же ты подлец, какой же ты дьявол…

Потратив час с небольшим, она наконец-то приготовила пельмени.

Ароматная тарелка с едой теперь стояла перед Лин Хаотянем, Чжоу Миэр, учуяв этот запах, захотела есть и потянулась к ним палочками, чтобы взять.

Лин Хаотянь тут же быстро встал, взял тарелку и выкинул ее в мусорное ведро, с каменным лицом посмотрев на Цзи Сяосинь.

– Не вкусно, иди еще полепи…

Она взглянула на него с затаенной обидой, развернулась и ушла на кухню, для нее сегодня был сложный день.

Она слепила несколько сотен пельменей, которые Лин Хаотянь так же выкинул в мусорку.

Чжоу Миэр поняла положение вещей и больше не протягивала палочки.

Цзи Сяосинь с гневом посмотрела на Лин Хаотяня и сказала:

– Откуда ты знаешь, что эти пельмени невкусные, если ты даже их не пробуешь? Ты нарочно издеваешься надо мной.

Лин Хаотянь холодно усмехнулся:

– Да, я специально издеваюсь над тобой. Ты полагаешь, что я буду есть это, слепленное твоими грязными руками? Кто я, по-твоему? Мусорное ведро?

Горькие слезы катились из глаз Цзи Сяолянь, но она достойно выдержала все это.

– Лин Хаотянь, не обманывай людей!

– Я люблю, я хочу, чего? Держишь тебя тут, как принцессу, а ты не можешь не делать гадости! – холодно сказал Лин Хаотянь, и, внезапно взмахнув рукой, опрокинул стол.

Тарелка на столе тотчас же полетела и с грохотом разбилась.

Чжоу Миэр ошеломленно вытаращилась, отступила назад, не осмеливаясь проронить ни звука.

Лин Хаотянь даже не заметил, как поцарапал себе руку столом. Выскочив на улицу, он крикнул:

– Лю Хунъу, – фигура Лю Хунъу тут же появилась у главного входа.

– Господин!

– Забери ее с собой, не хочу ее больше видеть!

Лю Хунъу подошел к Чжоу Миэр и тихим голосом сказал:

– Госпожа Чжоу, прошу!

– Болван, я говорю не о ней. Лин Хаотянь был в ярости, теперь, когда он смотрел на Цзи Сяосинь, его сердце будто бы резал нож, бушевала боль, которую невозможно сдержать.

Эта женщина, как какое-то грязное пятно на нем, стояла там, заставляя его чувствовать разочарование и бессилие.

Он, Лин Хаотянь, не может найти ключ даже от сердца одной женщины.

Лю Хунъу даже еще не открыл дверь наружу, но Цзи Сяосинь вышла сама.

У нее не было ни капельки грусти, она тащилась уставшими шагами, потихоньку уходя.

Лин Хаотянь со всей силы ударил кулаком стену, разбив пальцы до крови, Чжоу Миэр очень испугалась.

Приготовившись сказать пару слов, Лин Хаотянь резко повернул голову и закричал:

– Посмотри-ка, ты все еще не убралась отсюда!

Чжоу Миэр не осмеливалась больше тут оставаться, и звонко завизжав, кинулась наутек, опасаясь, что если она не успеет, Лин Хаотянь задаст ей хорошую трепку.

Раздался громкий треск, и весь фарфор в комнате был разбит.

Цзи Сяосинь снова заперли в зале компании цветных карандашей. Она трудилась целый день, ноги ее отваливались, вдруг между ног она почувствовала жар, нижняя часть ее живота начала болеть.

Цзи Сяосинь болезненно сморщилась, отвратительно, месячные пришли.

Она оперлась на дверь, начала тихонько стучать по ней, и только через долгое время ее открыли.

– Лю Хунъу, пожалуйста, помоги мне достать одну вещь, – Цзи Сяосинь было очень неудобно говорить мужчине, что ей нужен тампон. Краснея, она сказала, – принеси мне ручку и бумагу.

Лю Хунъу долго искал, в итоге нащупал ручку и пачку сигарет. Она взволнованно забрала их у него, нацарапала несколько иероглифов и передала ему.

– Не смотри, просто передай служанке У, она поймет что мне нужно.

Лю Хунъу честный человек, он закивал головой и закрыл дверь. Цзи Сяосинь молча вернулась и присела на диван, из нижней части ее живота доносилась боль.

Она легла, ее волосы покрывались потом. У нее была дисменорея, но в этот раз ей было особенно плохо, она не могла этого вынести.

Внезапно около двери послышался тихий голос.

Цзи Сяосинь тихонько позвала:

– У!

Внезапно возникла какая-то высокая фигура:

– Сяосинь! Это я!

Цзи Сяосинь приоткрыла глаза, и увидела добрый взгляд Су Шао, и в сердце у нее потеплело.

– Братик Ю!

– Сяосинь, прости, что пришел поздно, он к тебе плохо относится?

Цзи Сяосинь прикусила нижнюю губу и отчаянно покачала головой, она не хотела, чтобы братик Ю волновался, а тем более не хотела, чтобы она в плохом положении.