Роман Ненавижу, но люблю... глава Глава 189

— Не нужно ничего искать. Я ей все расскажу!

Холодный голос Лин Хаотяня раздался из-за входной двери. Он вошел внутрь большим шагом, взял Цзи Сяосинь за руку и вытащил ее в коридор.

— Лин Хаотянь, объясни мне, что происходит? Что ты от меня скрываешь?

Цзи Сяосинь не могла сдерживать слезы, она уже начала предчувствовать что-то нехорошее.

На самом деле, на протяжении всех этих дней она давно уже начала что-то подозревать из-за избегающего взгляда Лин Хаотяня и неопределенной позиции няни Шэнь. Однако она была слишком вовлечена фантазиями о ребенке, что не придала этому значения.

Лин Хаотянь молчал, на его мрачном лице не проскальзывало ни одной эмоции.

Цзи Сяосинь закрыла рот руками и начала легонько махать головой.

— Нет, нет, нет. Ты же мне говорил, что с ребенком все в порядке.

Лин Хаотянь тяжело сглотнул, и его кадык задвигался при глотании. Все это время он жил как в аду, словно мертвец…Если бы не Цзи Сяосинь, он бы давно не выдержал всего этого. Для мужчины очень трудно терять своих близких раз за разом.

— Цзи Сяосинь, не раскисай! — закричал Лин Хаотянь.

Цзи Сяосинь сумбурно вытерла слезы и нервно посмотрела на него.

— Я сейчас спокойна, я нахожусь в здравом уме и твердой памяти. Я прошу тебя, скажи мне правду, хорошо? Я взрослый человек, меня не нужно обманывать, как ребенка. Я знаю, что не проживу долго, но как минимум перед смертью я имею право знать правду.

Лин Хаотянь с болью закрыл глаза, затем сделал глубокий вдох.

— Он умер! — полушепотом сказал он, в его голосе слышались нотки скорби.

Он умер!

Это прозвучало, словно гром среди ясного неба. Мир Цзи Сяосинь рухнул. Ее надежды, грезы, вера исчезли в один миг.

Она отрешенно смотрела на Лин Хаотяня. Эмоции на ее лице сменялись раз за разом: боль, нервные конвульсии. Слезы ручьями стекали по щекам.

— Нет, не может быть! Ты врешь! Ты же говорил, что с ребенком все хорошо. Ты же говорил, что я могу посмотреть на него, когда мой шов заживет. Ты врешь. Я же видела его бирку с номером в инкубаторе.

Лин Хаотянь подошел и обнял Цзи Сяосинь.

— Верно. У ребенка была врожденная недостаточность из-за преждевременных родов. Он совсем недавно покинул этот мир, буквально два дня назад. Я думал, что ребенок справится, однако он был слишком слаб…

Голос Лин Хаотяня был хриплым, словно его обработали наждачной бумагой. Он с трудом выговаривал слова в сбивчивом темпе.

— Два дня назад? Где он сейчас? — Цзи Сяосинь резко подняла голову.

— Я хочу на него взглянуть, хорошо? Я же его мать, как-никак. Я хочу увидеть своего сына. Я прошу тебя, Лин Хаотянь, где он? Где мой сын? — Цзи Сяосинь с болью кричала, как сумасшедшая.

Лин Хаотянь еще крепче стиснул ее в объятиях.

— Нет, забудь его!

— Лин Хаотянь, я хочу увидеть его, иначе я отсюда не уйду

Цзи Сяосинь была очень настойчивой.

— Нет, его уже похоронили! — сказал Лин Хаотянь после короткой паузы.

— Лин Хаотянь, какой же ты мерзавец… Ты даже не сделал ни одной фотографии! Ты, мать твою, даже не оставил фото! Ты же знал, как я ждала ребенка. Лин Хаотянь, какой же ты ублюдок, сволочь, сволочь ты…

Цзи Сяосинь била его по груди своими кулаками, словно сумасшедшая.

Лин Хаотянь стоял неподвижно на месте и никак не реагировал на ее побои. Он хотел, чтобы она выпустила свой пар.

Данная сцена никого не оставляла равнодушным, некоторые люди даже не смогли сдерживать слезы.

Когда Цзи Сяосинь изморилась колотить его, она упала от истощенья, продолжая рыдать. Лин Хаотянь своевременно схватил ее за талию и обнял ее, а затем вынес из помещения.

Он был ее поддержкой и опорой, что бы ни происходило. Он не мог опускать рук.

В доме семьи Лин. Цзи Сяосинь лежала в кровати в расстроенных чувствах, она смотрела в потолок застывшим, безжизненным взглядом.

Без ее сына все ее надежды рухнули. У нее не было смысла жить. Она не боялась ни боли, ни трудностей. Единственным смыслом продолжать свое ничтожное существование был ее сын.

Однако небеса безжалостно отняли его у нее.

У нее словно был синдром порока Ионы: кто бы с ней рядом не оказался, того будут преследовать несчастья.

Таков был ее исход. Она считала Лин Хаотяня сволочью, мерзавцем, негодяем. Но, возможно, этим человеком была она сама. Никому не известно, что она сотворила в прошлой жизни, что ее настигла такая кара.

— Мисс Цзи, кушать подано!

Няня Шэнь вошла в комнату с подносом еды. Цзи Сяосинь, как-никак, находилась в послеродовом периоде. Стрессовое состояние влияло на ее организм очень плохо.

— Я не хочу есть.

Цзи Сяосинь закуталась в одеяло и закрыла им свое лицо.

— Мисс Цзи, без еды не будет силы. Вы не ели два дня. Съешьте хотя бы чуть-чуть.

Тон голоса няни Шэнь был уже умоляющим, но Цзи Сяосинь оставалась безразличной и равнодушной к ее просьбам.

Все это время Лин Хаотянь стоял у двери и холодно наблюдал за происходящим.

— Господин, мисс Цзи отказывается от еды, что же делать?

Няня Шэнь посмотрела на Лин Хаотяня с озабоченным видом, держа в руках поднос с едой, которая уже остывала.

Лин Хаотянь взял у нее поднос и вошел в комнату.

Он убрал одеяло, которым прикрывала лицо Цзи Сяосинь и приподнял ее на кровати.

— Хочешь посмотреть на ребенка?

— Что?

Цзи Сяосинь смотрела на него с недоверием.

— Я отведу тебя, когда ты отсидишь послеродовой месяц. Но у меня есть условие — ты должна хорошо есть, иначе я тебя никуда не отведу, — сказал он с серьезным видом.

— Хорошо, я буду есть… Цзи Сяосинь принялась за еду.

В ее сердце еще теплился последний лучик надежды, который придавал ей сил, поэтому она стала есть еще больше.

Глаза Лин Хаотяня, словно покрылись инеем. Его взгляд был холоден и колюч. Монотонным дням ожидания наконец-то пришел конец.

Она стойко пережила целый месяц. В самые сложные минуты рядом с ней был Лин Хаотянь. Хоть его отношение было суровым, однако оно приносило результаты.

Цзи Сяосинь потихоньку восстанавливалась. Болезнь больше не рецидивировала после родов.

Однако Цзи Сяосинь было абсолютно все равно на болезнь, она думала только о ребенке. Она хотела взглянуть на него одним глазком.

На голове Цзи Сяосинь практически не осталось волос. Лин Хаотянь достал из ящика парик, словно фокусник достает зайчика из колпака.

— Ну-ка, надень его. Возможно, тебе понравится.

— Я не хочу, возможно эти волосы взяли из трупа мертвого человека, — Цзи Сяосинь начала брезговать париком.

Лин Хаотянь легонько улыбнулся.

— Нет, хозяйка волос еще жива.

— Правда? Или ты опять меня обманываешь?

Цзи Сяосинь все никак не решалась брать парик в руки.

— Ха-ха, глупышка. Это твои собственные волосы. Я собирал волосы, которые отпадали на постель и сделал из них парик.

Цзи Сяосинь широко открыла глаза и в оцепенении уставилась на Лин Хаотяня, через некоторое время она протянула руку и прикоснулась к мягким волосам.

Это были ее волосы. Цзи Сяосинь чуть не расплакалась. Ее очень растрогал поступок Лин Хаотяня.

Лин Хаотянь надел ей парик перед зеркалом, в отражении он увидел все ту же очаровательную девушку. По его сердцу, словно нанесли удар тупым предметом, что из него начала исходить тихая, тупая боль.

— Лин Хаотянь, я практически не могу пошевелить левой рукой, а теперь правая рука стала менее подвижной. Если в один день я полностью буду парализованной, ты, наверняка, от меня откажешься.

Лин Хаотянь наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб.

— Это исключено, ведь я в твоем плену на всю жизнь. Ты забрала мое сердце, я больше не полюблю другую девушку, кроме тебя.

Ее начало наполнять чувство радости изнутри, а рана от потери ребенка потихоньку затягивалась.

— Не переживай. Мы еще очень молоды. В будущем еще будет шанс родить ребенка.

— Правда? Еще есть шанс?

— Конечно. Я уже думаю, как связаться с американскими врачами. Медикаменты скоро должны доставить сюда.

Лин Хаотянь наклонился и начал безостановочно целовать ее.

— Лин Хаотянь, отведи меня посмотреть на могилку ребенка!

Независимо от того, как бы не увиливал от разговора Лин Хаотянь, Цзи Сяосинь всеми помыслами хотела взглянуть на ребенка.

Это был ясный, погожий день после полудня, когда Лин Хаотянь привел Цзи Сяосинь на кладбище.

Цзи Сяосинь терзало легкое горе и тоска, однако ее состояние было намного лучше по сравнению с тем, когда она только выписалась из больницы.

В одном отдаленном неприметном уголке была маленькая насыпь, без надгробной плиты, без фотографии, там даже не было ни единого цветочка.

Она стояла как вкопанная. Под грудой сырой земли была закопана маленькая жизни. Ее сердце содрогалось от мысли об этом.

Она упала на землю, прислонила лицо к почве в желании почувствовать дыхание ребенка. Однако она ничего не почувствовала.

Какая же короткая судьба была у малыша. Возможно, мать и сын встретятся вновь в следующей жизни, это будет очень скоро.

Цзи Сяосинь недолго лежала на земле, как Лин Хаотянь поднял ее.

— Не нужно лежать, земля очень холодная. Нам пора уходить.

— Нам нужно установить надгробную плиту для нашего дитя.

— Давай потом!

Лин Хаотяню кое-как удалось увести Цзи Сяосинь из кладбища.

— Цзи Сяосинь, разве ребенок для тебя важнее, чем я?

Цзи Сяосинь с грустью посмотрела на него.

— Не нужно приводить никаких сравнений. Ребенка уже нет…

Лин Хаотянь, словно хотел что-то сказать, но затем передумал.

О некоторых вещал лучше никогда не говорить.

Вскоре они прибыли в дом семейства Лин. У ворот дома стояла огромная грузовая машина с рабочими, которые выносили вещи из дома в машину.

Вначале она не рассмотрела, что за вещи вывозили рабочие, но, когда она присмотрелась детальнее, она тут же вышла из машины.

— Кто разрешил вам трогать эти вещи? Это я их купила…

Это были игрушки, колыбелька, погремушки, игрушечные машинки и прочие вещи малыша. Она их всех скрупулезно выбирала в детском отделе и приносила домой.

Она преградила путь рабочим у дверей. Цзи Сяосинь, словно сумасшедшая, начала со всей силой отбирать все вещи, которые они успели забрать, а затем унесла их обратно в охапке.

— Няня Шэнь, няня Шэнь, быстрее выходите…

Няня Шэнь вышла, но тотчас остолбенела от увиденного.

— Мисс Цзи, вы…

— Чьих это рук дело? Кто захотел избавится от вещей малыша?

— Ну…, — няня Шэнь не осмеливалась подавать голос, а только смотрела в сторону Лин Хаотяня.

Лин Хаотянь подошел поближе, он помахал рукой рабочим, сигнализируя, чтобы они ушли.

— Это я распорядился, чтобы вещи увезли.

— Лин Хаотянь, ты обезумел? Это же вещи моего сына…

Лин Хаотянь смотрел на нее, словно остолбеневший.

— Тебе нужно забыть его, — спокойно сказал он, после длительной паузы.