Роман Могущественный притворщик глава Глава 1495

Услышав, что придется идти на строительную площадку таскать цемент, Кун Лун тут же испуганно словно сумасшедший закачал головой из стороны в сторону. Жить в пригороде на тысячу было не так уж тяжело: немножко невзгод, немножко лишений и ничего более. Но если же ехать на стройку таскать цемент, то вполне возможно пришлось бы оставить там половину своей жизни.

—Господин Е, я согласен с Вашими условиями, ни в коем случае больше не буду торговаться с Вами! — поспешно произнес Кун Лун, почти что без раздумья кивая головой. — Да вот только прошу не отправлять меня на стройку и всего-то...

Е Чэнь только теперь почувствовал удовлетворение.

—Как приедешь в город Цзинь, хорошо подумай над своим поведением, — холодным тоном молвил он, — не нужно целыми днями только и делать, что кричать о себе да красоваться перед всеми. А если останешься в городе Янь, то еще не известно, в какие передряги попадешь и насколько навредишь обеим семьям!

Стоявшие в стороне братья Дун невольно вжали голову в плечи. Сказанное Е Чэнем имело для них несколько отрезвляющий эффект. Дурной характер Кун Луна, оставайся он таким же, наверное, действительно мог навлечь огромные неприятности. Сегодняшний случай – тому пример. По неосторожности он не только оскорбил Е Чэня, но еще более того — обидел избалованных юнцов семейства Гу. А если бы семья Гу отнеслась к этому со всей серьезностью, то семья Дун точно бы попала в невероятно затруднительное положение.

Особенно зол был Дун Цзянхай, старший из братьев Дун. Кун Лун не был членом семьи Дун. И хотя он являлся племянником Дун Цзянхая, он также носил чужую фамилию. А если позволить такому чужеродцу подставить семью своей матери, то не хватило бы никаких слез оплакивать горе.

— Кун Лун! Ты обязательно подумай над своим поведением по приезде в Цзинь, — суровым голосом сказал Дун Цзянхай. — И избавься от всех своих мерзких, дурных привычек! Не надо, как сейчас, повсюду искать неприятности, ты меня понял?

—Понял, дядя... — несколько двусмысленно ответил Кун Лун.

Однако, у Дун Сюхуа все еще было неспокойно на душе: то, что ее старший брат не расположен к племяннику — еще куда ни шло, но внезапно сказанные им слова и вовсе разочаровали ее.

Дун Цзянхай хорошо понял, что внутри у сестры есть возражения против сказанного, и потому не замедлил сказать:

—Сюхуа, отныне тебе обязательно нужно держать своего сына во всей строгости, в ежовых рукавицах! — с особенно проникновенным чувством произнес он. — И совершенно не нужно снова простодушно баловать его и наивно снисходить к его поступкам! В противном случае, ежели твой сынишка снова набезобразничает, как в тот день, и снова нахватает неприятностей для семьи Кун, учти, тебе придется понести полную ответственность за недостойное воспитание сына перед всеми, поняла?

Услышав это, Дун Сюхуа вдруг осознала глубоко внутри, что, хотя слова брата и не отличались особенной любезностью, однако в них все-таки была доля правды. А что если Кун Лун и вправду встрянет в большие неприятности и втянет за собой всю семью Кун? Каким же она тогда станет козлом отпущения в глазах семьи!

Известно, что все люди в основном пристрастны и необъективны по отношению к другим. И поэтому, хотя бы даже если старшие семьи Кун были бы благосклонны к ней, стоило только Кун Луну встрять в неприятности и испытать все их тяготы, они бы наверняка рассудили так: ответственность за воспитание сына безусловно лежит больше на матери, чем на отце. А если на нее упадет тень недовольства старших, то и изменится ее место в семейной иерархии.

Все же нынешние силы семьи Дун значительно ослабли, и к ее собственному мужу в семье Кун относились несерьезно. В таком положении естественным образом невозможно подняться выше. А что если бы сын и вправду из-за созданных им самим проблем бросил бы на себя тень негодования? Тогда отныне можно было бы и не поднимать головы при встрече с семьей.

—Сынок! Тебе обязательно нужно искоренить все свои дурные привычки, понял? — со всей строгостью вдруг сказала она.

Кун Луну только и оставалось, что без тени лукавства кивнуть головой в знак согласия. Теперь же он не осмеливался снова выделываться, как прежде. Жалкий зятек из города Цзинь, живущий в доме супруги и доведший себя до такого ничтожного состояния... А что если он действительно бы перешел кому-то дорогу из высших кругов «золотой молодежи», то не означало ли бы это то, что он готов распрощаться с собственной жизнью?

— Когда кончится торжество в честь юбилея бабушки, я тут же отправлюсь в Цзинь на велосипеде, — поспешил добавить Кун Лун, — а как приеду, то обязательно хорошенько подумаю над своим поведением...

На этих словах наконец закончился весь произошедший фарс, опустив свой долгожданный занавес.