Роман Холодные пески Техаса глава Глава 36

Нет никакого рева, я не специально приглашенная звезда. Люди просто общаются между собой, и от этого действительно стоит гул. Но для моих натянутых нервов этот гул равен звуку Иерихонских труб. Кручу головой, в поисках Хоука. Я уверена, что он где-то здесь. Но все что вижу – бьющий в глаза свет. Меня трясет, на неудобную позу я даже не обращаю внимание. Я вся натянута, мышцы гудят от напряжения. До того момента, как меня касаются чьи-то пальцы, и я кричу.

- Тшш, Рейвен, не кричи, - слышу над ухом голос, и вздрагиваю всем телом. – Птичка пугливая попалась, - громко говорит голос кому-то, и я сразу даже не понимаю, что это женский голос. – Ее недавно наказали за строптивость, вот, пришлось привязать, - все так же громко говорит женщина, и ей отвечают выкрики из зала. Ее пальцы, в это время, продвигаются по моей спине, едва касаясь чувствительной кожи.

Я дергаюсь в неосуществимой попытке сбросить руку, и получаю удар по бедру. Не рукой, чем-то тонким, словно лозинка. Вздрагиваю, вскидываю голову, но только вижу чьи-то ноги, затянутые в латекс. По телу несутся мурашки страха и неприятия ситуации. Такое не могло, не должно со мной случиться. Мне хочется кричать, вопить о том, кто я, просить помощи. Но слова Хоука о маме, остужают меня за секунду. Пальцы блуждают по моему телу, а мне хочется выть.

- Хорошая малышка, - говорит женщина. – Будь послушной и я позволю тебе кончить.

- Что? – и вот теперь я полностью осознаю, что все это реально, что Хоук отдал меня кому-то. Отдал мое тело, убивая душу. – Что ты говоришь?

- То, что ты слышала, Рейвен, - говорит женщина и ее лицо оказывается напротив моего. Я бы шарахнулась от нее, но не могу. – Узнала? – я силюсь вспомнить, где видела эту женщину, но память прячет ее образ в уголках сознания. – Линда, - представляется женщина, и в памяти всплывают какие-то образы, но страх и отвращение перекрывают их. - Помнишь самолет, клуб в Далласе? – она смотрит на меня, а ее рука вдруг касается моей щеки. Мои глаза распахиваются, я отклоняюсь, пытаясь избежать касаний. Она смеется, сверкая глазами, а потом обхватывает ладонью мое лицо и сжимает. – Я же говорила, что такое попробуешь. И, малышка Рейвен, от меня не убежишь. Открой рот.

- Что? – я смотрю на нее.

- Открой рот. Мне надоела твоя болтовня, - говорит женщина и показывает шарик на ленте - кляп. – Я жду, потом открою его сама.

Мне ничего не остается сделать, как послушно выполнить ее команду. Я выдыхаю, открываю рот и закрываю глаза. Мысленно говорю себе, что смогу выдержать все. Что все, что меня ждет, было и с другими, и никто не умер, и я выдержу.

Как только я подчиняюсь, она погружает шарик в рот, он оказывается мягким, и я прикусываю его зубами. Женщина закрепляет ленту на затылке, снова гладит меня по лицу, приподнимает мою голову, уперевшись пальцем в подбородок, и целует в щеку. Короткий вдох, рывок, смех Линды. Она поднимается, отходит, а потом возвращается и снова ее лицо напротив моего.

- У Хоука подарок для тебя, - в голове проносится мысль о десяти мужиках, и тело сжимается, а сердце готово разорваться. И оно разрывается, когда я вижу перед глазами бабушкин чокер. Тот чокер, который с меня сняли его люди. Машу головой и мычу:

- Нет! Нет, пожалуйста, не нужно, не надевай, - я понимаю, что он хочет этим еще больше меня унизить, и добить отца, которому потом покажет видео. – Линда, нет, - не замечаю, что из глаз начинают катиться слезы. Те слезы, которые я обещала не проливать. Но, видимо, нервная система решает по своему.

- Не дергайся, - Линда шлепает меня по лицу. – Прекрати, иначе мне придется использовать розги. А ты и так уже получила достаточно. И не забудь пожелание Хоука. Он говорит, ты делаешь.

Мне нужно вдохнуть, сделать хоть маленький вдох. Кровь отливает от лица, перед глазами все плывет – это снова началась паническая атака.

- Я не остановлюсь, - говорит Линда сквозь гул в ушах. – Дыши, Рейвен. Просто дыши.

Она отходит, что-то говоря толпе, давая мне возможность успокоится, и прийти в себя. Меня спасает ненависть к Хоуку. Я как Арья Старк создаю список из тех, кого хочу убить, и в этом списке одно имя: Коннор Александр Хоукинг. Дыхание, насколько это возможно, приходит в норму, но тело все еще дрожит, и с этим я справиться не в силах.

Линда чувствует, когда я успокаиваюсь. Я слышу, как она подходит, как уже всей ладонью гладит мою спину, ягодицы, как проводит там, где были руки Хоука. А потом…

Я чувствую, как рвутся трусики, впиваясь в киску. Как там оказываются сначала пальцы Линды, ласкающие складочки и клитор. Она знает, что делать с телом, как и Хоук. И, может быть, другие реагируют на такое, но не я. Мне до одури противно и мерзко. Я чувствую себя униженной настолько, насколько это вообще возможно. Я чувствую пальцы женщины у меня внутри, и представляю, как это смотрится со стороны . Меня видят чужие люди. Видят все мое тело, и видят то, что со мной делает Линда. Это отвратительно, мерзко, противно. Я не против любви во всех ее видах, но только, если это обоюдное решение. Я же не хочу, все мое естество противится, но женщине все равно. Она упорно занимается моей киской, видимо, надеясь на мою реакцию. Но кроме слез не получает ничего.

- Что ж ты такая сухая, а? – я слышу улыбку в голосе женщины. Моя голова повисла, рот полон слюны, которая вытекая, смешивается со слезами. – Рейвен, так не пойдет.

И Линда пускает в ход свой козырь – вибратор. Я мычу, дергаюсь, сопротивляюсь, как могу. Но она припечатывает его к клитору, то прижимая, то отпуская. Физиология делает свое дело. От чего мне становится совсем плохо. В этот момент я ненавижу всех, включая и себя. Слезы, слюна, интимная влага – я готова реветь от грязи, в которой меня вываливают. Это все пошло, непристойно.

- Хорошая девочка, - говорит Линда, и делает то, что делал Хоук в последний раз. Начинает трахать меня пальцами, доводя до струйного оргазма. Я сопротивляюсь, пытаюсь вырваться, избавиться от ее пальцев, но он прижимает меня к коню, и доводит все до конца. Я не стону, но тело содрогается, а народ аплодирует и свистит. Я готова умереть, прям сейчас, я даже прошу Бога остановить это все, но он меня не слышит. Все продолжается.

Я никогда не смотрела порно, где две женщины занимаются сексом. Зато сейчас я сама его показываю. Чувствую, как по ногам стекает эакулянт. Но я не в силах это сдержать. Мое тело предает меня, моя вагина течет, готовая к вторжению члена. И он вторгается, и не важно, что резиновый. Жесткость Хоука не идет ни в какое сравнение с жесткостью Линды. Она трахает меня большим фаллосом, делая короткие, но сильные движения, выходя почти до конца, и вбиваясь в меня сильно и глубоко. Сжимаю шарик, прокусывая на всю длину зубов. Пытаюсь глотнуть слюну, но ничего не выходит. В ушах гудит, тело уже не мое, а подчиняется движениям Линды. Это мерзко, омерзительно, это скверно и … Это невозможно остановить. Но я говорю себе, что переживу, пока не с меня не снимают кляп, и перед глазами не оказывается член. Мужской. Настоящий.

- Открой рот, - говорит чужой голос.

Я не могу поднять голову, не могу посмотреть на него. Просто машу головой. Это добивает меня.

- Ты забыла, что тебе сказал Хоук? – меня обдает ледяной волной ужаса. Я верю, что он убьет маму. Потому что он нездоров. И я послушно открываю рот…

Когда все заканчивается, меня покидают и Линда и мужчина, платформа опускается вниз, а меня рвет. Мужчина не кончил мне в рот, но меня выворачивает раз за разом, просто наизнанку. Слезы текут, я рыдаю во все горло. Меня трясет, я просто подпрыгиваю на этом козле, когда подходит Хоук.

- Видео получилось отличное, - он касается меня, чтобы отстегнуть, а я бьюсь, воя, рыдая. Кричу, чтобы он меня не трогал, что он не имеет права ко мне прикасаться. Мое тело осквернили, душу очернили – сознание рисует картинки, воспроизводит события на платформе, не давая забыться полностью. Я падаю в какой-то истерический транс. Ничего не соображаю, когда Хоук несет меня на руках, прижимая к себе достаточно сильно, пока я продолжаю биться в истерике. Хотя это уже самый настоящий нервный срыв. Не слышу, как он дает распоряжение. Не помню, как он заносит меня в какую-то комнату, как появляется человек с портфелем – мне кажется, что это галлюцинации.

Неожиданно мне становится легко, я словно лечу, но последнее, что я успеваю сказать нависшему надо мной Хоуку:

- Я любила тебя.