Роман Я одержим тобой глава Глава 64

Вся семья Суворовых знала о расторжении помолвки, и Максим, конечно же, не был исключением, к тому же, из уст Анны он узнал о причине, по которой Дмитрий расторг этот брак. Поэтому увидев его, он не скрывал переполнявшего его гнева.

Старший брат Максима, Глеб Захарович, почувствовав его напряжение, похлопал его по плечу и тихо сказал:

— Моральные устои Суворовых крепки, иначе, мы бы давно потеряли свои позиции в Белгороде. Ты круглый год не был в стране и не знаешь нынешней обстановки. Он действительно первый нарушил договор, но нам также не стоит портить с ним отношения.

Максим был зол не только из-за отмены помолвки, но главным образом, из-за того, что он обнаружил Светлану. Шесть лет назад он вывез Светлану из Белгорода и укрыть ее в Греции, чтобы она могла навсегда избавиться от Дмитрия. Он думал, что спустя время Светлана сможет принять его, и период в шесть лет сможет оборвать ту тонкую связь между ней и Дмитрием.

Но прошло шесть лет, а Светлана по-прежнему не принимает его. При этом, Дмитрий отменил помолвку с Анной ради нее! Как он может быть спокойным?

— Нажил кое-каких денег нечестным путем и теперь может делать все, что взбредет в голову? — Максим не скрывал своего презрения и отвращения к Дмитрия.

Максим не стал сдерживаться, что, конечно, услышал Дмитрий. Он взглянул на него и вспомнил, что этот мужчина когда-то был очень близок со Светланой.

Он смахнул с воротника несуществующие пылинки и спокойно спросил:

— Что вы сказали? Я не расслышал.

Глеб тут же шагнул вперед и попытался разрядить обстановку:

— Не берите в голову, так как вы собираетесь расторгнуть брачный договор с Анной, он лишь высказал свое недовольство, не обращайте внимания на него.

Говоря это, Глеб Захарович одернул своего брата, чтобы тот молчал.

Однако Максим ни капли не боялся Дмитрия:

— Как мужчина может так обижать женщину, вы не боитесь воздаяния за эти грехи?

Глеб изменился в лице и впился глазами в брата: не можем породниться, значит нужно стать врагами? Какой толк от того, что они станут врагами Гусевых? Ради семьи он работал в поте лица, а со стороны Максима не было никакого вклада, теперь он еще и вставляет им палки в колесо? В этот момент Глеб разочаровался в своем эгоистичном брате, который думал лишь о себе и совершенно не думал о семье.

Дмитрий притворно улыбнулся и двусмысленно произнес:

— Я лишь боюсь, что Бог по ошибке накажет не того человека.

Максим сжал кулаки, и если бы не Глеб, то он, вероятно, бросился бы на Дмитрия с кулаками.

— Все уже внутри, заходите, Максим лишь переживает за сестру, которая с малых лет испытала тяготы жизни, живя за границей, поэтому болтает все, что приходит в голову, но вам не стоит опускаться до его уровня, — виновато улыбнулся Глеб.

Дмитрий, холодно взглянув на него, шагая, вошел внутрь.

Илья Никитич с Захаром Гордеевичем сидели на диване в гостиной и разговаривали. Анна села рядом с отцом с красными заплаканными глазами. Ее красивый макияж немного размазался.

Увидев вошедшего Дмитрия, она тут же встала:

— Дима…

Дмитрий не откликнулся, сел на диван и заговорил:

— Я хочу расторгнуть эту помолвку, если у вас есть какие-то требования, можете смело их выдвигать.

Илья Никитич чуть не задохнулся от гнева. Он разговаривал с Захаром Гордеевичем полдня лишь для того, чтобы предотвратить расторжение этого брака. Объединение двух семей стало бы сильным союзом, это было выгодно, как для семьи Гусевых, так и для Семьи Суворовых. Это событие было благоприятно для обеих сторон.

— Дмитрий, я не знаю, что между вами, молодыми, происходит, неужели Анна совершила что-то неправильное, что ты так внезапно решил расторгнуть помолвку? — спокойно спросил Захар Гордеевич с доброжелательным видом.

В отличие от своих сыновей он мог держать себя в руках. Дожив до этого возраста, с какими бы ситуациями он не встречался, он оставался сдержанным.

Если бы Суворовы кричали на него, осуждая его, он бы легко справился с этим, но он опасался столкнуться именно с таким искусным хитрецом, как Захар Гордеевич. Но и Дмитрий не был рохлей, хотя в таких делах у него не так много жизненного опыта, как у Захара Гордеевича, но прорывающаяся из него мощь, была не меньше, чем у него.

— Я не люблю, когда мне врут.

Услышав это, Захар Гордеевич тут же понял, что дела плохи: неужели, его дочь совершила что-то дурное и была поймана им?

Дмитрий не собирался ворошить былое, он лишь хотел поскорее покончить с этим делом.

— Говоря по существу, я поступил безрассудно и не должен был сначала соглашаться, а потом отказываться. В итоге, я виноват в том, что преждевременно отменил помолвку, поэтому можете просить компенсацию, лишь бы она была мне по силам, я не поскуплюсь.

— Я не согласна, — не успел и рта открыть Захар Гордеевич, как взволнованно промолвила Анна и пристально посмотрев на Дмитрия, сказала, — в этом году мне двадцать восемь, я отдала тебе лучшие годы своей жизни. А теперь, перед помолвкой ты решил меня бросить? Ты уничтожил мою репутацию!

Именно по этой причине Дмитрий все это время проявлял к ней свое доброе отношение, иначе, исходя из его характера, он бы давно прекратил всякую связь с Анной, после того, как узнал о ее обмане.

— Повторяю, я возмещу любую компенсацию, — Дмитрий знал, что поступает неправильно. Но в нынешних обстоятельствах у него не было выбора.

— Успокойся, — вошедший Максим подошел к дрожащей сестре и обнял ее, затем посмотрел на Дмитрия и спросил, — компенсируете? Как?

Дмитрий взглянул на него и ответил:

— Как вы хотите, чтобы я компенсировал?

Оба пристально смотрели друг на друга с нескрываемой враждой в глазах. Учитывая статус этих семьей, требовать денежную компенсацию стало бы самым низким поступком, что не только испортит дружбу между семьями, но и разорвет их добрые отношения. Если бы Суворовы сегодня потребовали деньги, то распространились бы неприятные слухи.

— Если я попрошу вашу жизнь, вы отдаете мне ее?! — закричала Анна, потеряв над собой контроль.

Все находившиеся в комнате обомлели.

— Что за бред ты несешь? — прикрикнул на нее Захар Гордеевич, в душе на самом деле желая посмотреть, как ответит Дмитрий.

Ведь Дмитрий сам согласился на эту помолвку, а теперь отказывается, и конечно же он, как отец невесты не рад этому. Если он не выражает это внешне, это не значит, что ему все равно.

Илья Никитич был серьезен, Анна была симпатична ему, но сейчас он был недоволен ей. Несмотря на то, что он также не хотел, чтобы Дмитрий расторгал эту помолвку, но это его сын, а она теперь ведет себя так заносчиво.

Однако Дмитрий был невозмутим, поднявшись, он расстегнул своими длинными пальцами пуговицы на пиджаке и сняв его, закатал рукава рубашки, обнажив свои крепкие руки.

Илья Никитич взволнованно воскликнул:

— Что ты собираешься делать?!

В это время Анна уже потеряла всяческий контроль:

— Дима…нельзя…

Нагнувшись, Дмитрий взял с тарелки ножик для нарезки фруктов и направился к Анне. Максим, испугавшись не на шутку, крепче обнял сестру, словно опасаясь, что он может ей навредить.

Дмитрий оттолкнул Максима и обратился к Анне:

— Если тебе нужно это, то забирай.

Слегка наклонившись, он вложил нож в руку Анны и приставил ее руку к своей груди.

Анна была очень напугана и покачав головой, пробормотала:

— Нет! Я…я не, я не хочу твоей смерти…

Дмитрий улыбнувшись, продолжал:

— За всю свою жизнь я никогда не был у кого-нибудь в долгу, только у тебя. Раз ты хочешь, то я дам тебе это, но после этого мы будем квитами… — говоря это, он надавил на ее руку.

— А-а! Не надо! Нет! — Анна попыталась отдернуть руку, но так как Дмитрий был очень силен, у нее не получилось.

Острый кончик ножа прошел сквозь белую рубашку и вонзился в его плоть, из раны тут же просочилась алая кровь. Поступок Дмитрия застал всех врасплох. Ко всеобщему изумлению он действительно осмелился и навредил себе!

— Это не я, я не хочу… — из глаз Анны лились слезы.

Дмитрий протянул другую руку и стал вытирать ее слезы:

— Когда мне было четырнадцать, меня похитили и спрятали в горах, тогда меня случайно спасла маленькая десятилетняя девочка. Позже я узнал, что она сирота и помог ей деньгами, чтобы она поступила в университет, а после окончания университета она сразу же отправилась за мной, работала на меня. Однажды в командировке я по неосторожности был укушен ядовитой змей, и она снова спасла меня тогда…

В его взгляде и движении руки появилась такая нежность, словно он вытирал слезы драгоценного для него человека:

— Я подвел тебя, и, если ты этого хочешь, я дам тебе свою жизнь сейчас, после чего мы станем квитами.