Роман Готова играть в кошки-мышки глава Глава 378

Переговорив с Инной и Павлом, Алина пошла в душ.

***

Когда она вышла, на экране высвечивалось множество пропущенных звонков: они были от Даниэля. После того, как она уехала к Авдотье Федоровне, они почти не разговаривали.

С того раза, как он во время сильного снегопада задержался в посёлке, по возвращению он начал связываться с ней всё чаще и чаще: иногда звонил, иногда присылал сообщения, но в последнее время вдруг стал делать это чуть ли не каждый день.

Она ему не перезвонила, потому что знала, что с его настойчивостью он очень скоро позвонит снова. Вот только, подумав о том, что ей нужно было ему сказать, она вдруг обессиленно свалилась на прикроватный коврик. После этих слов они, наверняка… прекратят все отношения навсегда. Она сама этого хотела, но не задыхаться от боли с налитыми слезами глазами при этом не могла.

Телефон очень скоро зазвонил снова. Алина взяла себя в руки и ответила:

— Алло…

— Плакала?

Она не ожидала, что по одному лишь слову он сможет уловить её состояние.

— Только что пересмотрела ролик. Растрогалась, — придумала отговорку Алина. Не дав ему ничего ответить, она перешла прямо к делу, — Даниэль, ты больше не можешь мне звонить.

Он на мгновение замолчал от неожиданности, а потом спросил с болью в голосе:

— Почему?

Алина сделала глубокий вдох:

— Я давно хотела тебе кое-что сказать: всё это время я притворялась.

— Что ты имеешь в виду? — было слышно, как его голос изменился.

— Я всё это время притворялась, что хотела снова быть с тобой. Я лишь хотела тебе отомстить, — крепко сжимая телефон, старалась говорить как можно более непринуждённым голосом Алина. — Я ненавижу тебя за те три безжалостных года и хотела, чтобы ты ощутил это на себе. Теперь, когда ты меня полюбил, моя цель достигнута. Как тебе ощущение удара ножом в самое сердце от человека, которого ты любишь больше своей жизни? — она сама не понимала, как смогла договорить до конца, но тут же полившиеся вниз ручьём слёзы говорили всё об её истинных чувствах.

Алина крепко зажала рот рукой, чтобы Даниэль ничего не услышал. Слёзы беззвучно падали вниз.

В трубке стояла мёртвая тишина. Даниэль молчал.

Через какое-то время Алина вытерла слёзы. Она прекрасно знала, что он сейчас чувствовал. Он явно этого не ожидал и не хотел верить её словам. А за нежеланием верить скрывалась огромная боль – боль от осознания того, что всё это время с ним она лицемерила.

По-прежнему крепко сжимая телефон в руках, она сделала равнодушный голос и добавила напоследок:

— У меня всё. Надеюсь, я понятно выразилась: больше не пытайся со мной связаться, — и решила бросить трубку.

— Я не верю! — вдруг донёсся гневный рёв Даниэля, — я не верю, что ты решила мне отомстить! Не верю, что ты настолько чёрствая!

Сдерживая боль, Алина заговорила с издёвкой:

— Интересный ты, Даниэль. Ты ранить других, значит, можешь, а другие тебе мстить – нет? С чего ты решил, что я тебя простила? С чего решил, что я всё ещё тебя люблю? Никто не будет вечно тебя ждать, включая меня! — каждое её слово было словно ножом по сердцу.

Закончив, она бросила трубку и тут же заблокировала Даниэля по всевозможным каналам связи. На этом силы её покинули и, всё так же сидя на полу и опираясь о кровать, она сотряслась в надрывном плаче, задыхаясь и хватая воздух ртом. Их не могли разлучить ни жизнь, ни смерть, но в итоге они проиграли реальности.

Кто-то однажды сказал, что жить сложнее, чем умереть, и был прав. Умерев, можно покончить со всем одним махом, а, продолжая жить, нужно терпеть сжирающую изнутри боль.

***

Не понятно, сколько прошло времени, но в один момент в дверь постучала обеспокоенная Лиза:

— Алинка, всё в порядке?

Та сразу опомнилась и подумала о том, что, видимо, плакала так сильно, что Лиза её услышала и поэтому постучала. Она тут же вытерла падающие слёзы и ответила:

— Всё хорошо. Поплачу и пройдёт, — она не стала скрывать, что ей было плохо.

— Как всё выплачешь, улыбнись навстречу будущему, — утешала её Лиза.

Начатое уже не остановить, и раз она сегодня сказала самое жестокое, что могла сказать, то теперь должна была быть сильной и поплатиться за содеянное.

Даниэль точно не останется спокойно стоять в стороне после того, как она умышленно ему отомстила. Он человек гордый. И тот факт, что он отнёсся ко всей ситуации с терпением и решил снова начать отношения, основывался лишь на её искренних чувствах по отношению к нему. По крайней мере он так полагал, а теперь узнал, что она попросту притворялась. Позволить себя позорить он определённо больше не допустит.

Как следует выплакавшись, Алина почувствовала себя лучше и успокоилась.

***

Даниэль же в это время словно лишился рассудка. Прошло очень много времени, прежде чем он наконец пришёл в себя, после того как Алина повесила трубку.

Он позвонил ей для того, чтобы сказать, как сильно скучал, а в итоге из него словно вырвали душу.

Уехав, ни сказав ему ни слова, в Москву, она оставила ему записку со словами о том, что хоть они и очень друг друга любят, судьба никак не давала им быть вместе. А теперь она вдруг говорила о какой-то умышленной мести. Только сейчас Даниэль поистине понял смысл фразы «душа разрывается от горя». Именно так он сейчас себя чувствовал. У него разрывалась душа…

В голове беспрерывно крутилось каждое сказанное ею слово. Она сказала, что отнюдь не желала снова быть с ним, а лишь хотела заставить его почувствовать вкус боли от предательства любимого человека…

Он стоял в кабинете и в этот момент крепко сжимал край стола. Мышцы его рук напряглись до предела; на коже выступили вены.

Через какое-то время он вдруг снова схватил телефон и набрал номер Алины, но, конечно же, она уже добавила его в чёрный список.

Он был так зол, что чувствовал, вот-вот и взорвётся. Резко развернувшись, он пошёл в винный погреб. Только влив в себя два бокала алкоголя, он смог немного успокоиться.

***

Через двадцать минут Даниэль уже стоял на пороге дома Инны, проживающей в том же жилом комплексе.

Он не верил, что Алина говорила правду, но и связаться с ней никак не мог, поэтому оставалось только прояснить всё с Инной – её лучшей подругой. Любит она его или нет, уж та точно должна была знать.

Только Инна открыла дверь, как Даниэль уже собирался вломиться внутрь, но она мигом оттолкнула его обратно. Укутанная в шарф, она начала негодовать:

— Ты что! Не смей входить! Ты в пижаме, и от тебя несёт перегаром – что, если какой-нибудь журналист снимет, как ты поздней ночью вошёл ко мне домой?! Да мы в жизни потом не оправдаемся!

Даниэль опустил голову и взглянул на свою одежду: он и правда в растерянности вышел из дома прямо в пижаме. К тому же сначала в одиночку выпил целую бутылку…