Роман Господин Маслов, вам предъявляют иск глава Глава 9

— Я не виню тебя, мамуль, я и сам не знал, что у меня аллергия на шоколад. Хи-хи, я в порядке, – Сережка покачал головой.

— Угу. Если в порядке, то отлично. Просто отлично, – Аделина, души не чая, потрепала мальчишку по голове.

А у рядом стоявшего Валентина в то время лицо казалось холодным словно лед:

— Вы уже можете идти.

У мужчины, когда он увидел столько близкие отношения между сыном и девушкой, вдруг почему-то возникло ощущение того, что у него отняли его любимую вещь, отчего в его сердце стало невероятно пусто. Отчего он был крайне недоволен!

Услышав его слова, Романова покосилась и непонимающе посмотрела на него. Вновь обернувшись, она взглянула на мальчика и мягко улыбнулась:

— Зайчик, у меня еще есть кое-какие дела, мне нужно идти. А ты хорошенько позаботься о своем здоровье.

— У-у-у-у... мамуля, не уходи! Мамуля-я-я, не ходи никуда, у-у-у-у... – увидев, что мамочка, встав, собираясь уходить, Сережа тут же начал реветь, вытирая время от времени слезы. Он всхлипывал и плакал навзрыд: — Я тебе больше не нужен, у-у-у-у... Я никому не нужен, у-у-у...

Маслов аж проглотил язык от подобного. Его родной отец стоит здесь, но сынок решил посчитать его за мертвого?

— Сережа, прекрати! У тети Лины еще остались неразрешенные дела, – мужчина подошел и, вытянув руки, обнял мальчика, успокаивая его.

Вот только малыш совсем не соизволил одарить его честью. Он махнул своей маленькой ручкой и оттолкнул отца:

— Мне нужна моя мамочка, мне не нужен папа! Мама, у-у-у-у...

Глаза мальчика казались блестящими от слезок. Они лились ручьем и скатывались по его личику, что выглядело душераздирающе. В ту секунду сердце Аделины мгновенно смягчилось. Встав перед ним, она наклонилась, взяла его маленькую руку и погладила пухлую ладошку:

— Ладно тебе, зайчик, не плачь.

Затем она достала из упаковки несколько салфеток и вытерла ему слезы:

— Ты ведь уже большой мальчик, прямо-таки мужчина уже, а как же мужчины могут плакать? Ой, как стыдно-то...

Сережа, надув ротик, посмотрел на девушку своими красными глазками, после чего стал сдерживать свои слезы, однако все равно невольно всхлипнул. И такой видок мальчугана действительно вызывал жалость к нему.

— Мамуля, я больше не плачу. А ты останешься, если я не буду плакать? – спросил малыш своим голоском.

Романова, пребывая в беспомощности, протянула руку, чтобы потереть лоб, после чего холодным взглядом покосилась на Маслова, как бы говоря: «Вы у нас тут папочка, так, может, успокоите своего сына? У меня еще есть дела и мне надо идти, не видите, что ли? Более того, вы уже и так сказали мне катиться отсюда».

Маслов, поняв ее намек, хотя в сердце и был недоволен, все равно принялся все терпеливо объяснять сыну:

— Сереж, я побуду с тобой, ладно? Это девушка – не твоя мама, она – тетя Лина.

— У-у-у... папа, ты лжешь! Если она не моя мамуля, то куда делась моя мамочка? У-у-у-у... лжец! Лжец... – мальчуган, не сдержав слезы, обиженно спросил у отца.

— Эм...

Валентин просто-напросто потерял дар речи, даже и не зная, как ему ответить на подобный вопрос.

— Я ведь уже говорил тебе, твоя мама далеко-далеко уехала и позже вернется, – обессилено все разъяснил мужчина.

— Лжец! У-у-у... Ты обручился с тетей Дуней, тебе больше не нужна мама, у-у-у... Я не люблю тебя, папа! Я ненавижу тебя...

Мда, капризы деток часто бывают взрослым не по зубам. Аделина, конечно же, знает все эти сложности, ведь у нее есть дочурка. Странно лишь то, что, каждый раз видя Сережу, она вспоминает о своей Эмме, поэтому и не может сдержать свою материнскую любовь, отчего у нее начинает болеть за малыша сердечко.

— Ох, зайчик, не плачь, ладно? – девушка протянула руку и ущипнула паренька за щечку: — И тогда я пообещаю тебе, что буду приходить к тебе почаще, хорошо?

Пораскинув мозгами, это решением казалось единственным возможным.

Но после этих слов она вдруг ощутила на себе свирепый взгляд, который вот-вот просверлил бы в ней дыру. Когда она покосилась в ту сторону, то тут же наткнулась на глубокий и затаенный взгляд Валентина, из которого исходил какой-то скрытый свет, внушающий ужас.

Уголки ее рта резко дернулись и, будучи не в силах подавить гнев в глубине своего сердца, она встала:

— Раз вы так меня недолюбливаете, то я пойду.

Хотя Аделина и не могла расстаться с Сережей, но отношение Валентина Дмитриевича в самом деле было просто-напросто отвратительным. Девушка, не желая покидать мальчика, посмотрела на него, а затем, развернувшись, ушла.

Оставшись в палате, малыш начал реветь еще сильнее, но все-таки он был ребенком Маслова. И если мужчина не может успокоить собственного ребенка, то причиной этому явно служит лишь его бездарность и не имеет к ней никакого отношения.

Сдерживая свое разрывающееся сердце, Романова зашла в лифт и уехала. Когда она впопыхах вышла из больницы, то увидела Артемия, что стоял на краю дороги. Чувствуя вину в глубине своей души, она подошла и смущенно улыбнулась:

— Артемий, прости, что заставила ждать тебя.

— Все в порядке. Я как раз успел поговорить по телефону, – мужчина нежно улыбнулся, а его улыбка была подобна солнечному весеннему дню, освещаемому сердца: — Садись, я отвезу тебя.

***

Вечером Аделина договорилась вместе с Евдокией поужинать в отеле «Брис», а из-за того, что Артемий приходился Маслову хорошим другом, то, естественно, и вместе с ним. К тому времени, как она и Гришин появились в ресторане, Валентин с невестой и сыном уже были там.

— Ах, мамуля, наконец-то ты пришла! – как только Сережа увидел девушку, то тут же на радостях раскрыл в улыбке рот и побежал к ней на своих маленьких ножках.

Аделина де, мягко улыбнувшись, присела на корточки и обняла малыша, после чего жестом показала ему быть потише:

— Зови меня тетей Линой, иначе больше мы с тобой не увидимся, понял?

Говоря, она бросила взгляд на Евдокию и увидела, что девушка медленно поднялась со своего стула, а ее выражение лица казалось не шибко хорошим. Но ведь и она не намеренно... Это ведь просто еще дите и его слова не содержат никакого зла, но, ох, какая же это все и в самом деле настоящая головная боль.

— Хорошо, я понял, ма...

— Что?

Малыш не успел договорить, как увидел, что Аделина нахмурилась и притворилась сердитой, отчего он тут же вытянул указательный пальчик и приложил его к губам:

— Ш-ш-ш... Тетя Лина! Тетя Лина!

Тогда Сережа по-хулигански, а на его белоснежных щечках появился румянец, что выглядело невероятно мило.

— Ох, какой послушный зайчик, – Романова довольно улыбнулась и, взяв за руку Сережу, улыбнулась Дуне: — После того, как я вчера спасла его, он стал ощущать, что я слишком близка ему.

Подтекст этой фразы заключался в том, чтобы Евдокия не надумывала себе лишнего по этому поводу. Крюкова же неосознанно взглянула на Валентина и увидела, что мужчина просто молча сидит на стуле, отчего с облегчением выдохнула и произнесла подруге:

— Я все еще должна поблагодарить тебя за тот случай.

Затем ее взгляд упал на Артемия:

— Ого, Артемий, а вы почему пришли вместе?

— Аделина была моей одноклассницей. Сегодня мы встретились, поэтому и пошли вместе, – Гришин, вежливо улыбнувшись девушке, все ей объяснил.

В тот момент ее взгляд скользнул туда-сюда по двум прибывшим, после чего она глубокомысленно произнесла:

— Прекрасно. Вы же как раз одиноки, можете устроить себе свидание, – своими словами она намеренно подбивала их друг к другу.

— Тетя Дуня, но тетя Лина не может встречаться с этим дядей! Он не так красив, как папочка! – ребенка за его слова винить никак нельзя, ведь они беспорочны и не содержат зла.

По сути, он не придал никакого значения этой фразе, когда сказал ее, но вот только в ту секунду все четверо присутствующих переглянулись, а атмосфера в помещении стала гнетущей и напряженной. В ту секунду Маслов с грохотом положил телефон и холодно посмотрел на сына:

— Иди сюда. Больше не мели всякую чушь!

Затем мужчина посмотрел на Аделину и прищурил свои острые глаза:

— Аделина, ты же, кажется, не так хорошо знаешь Сережу?

В мгновение ока обстановка накалилась и поведение Валентина внезапно переменилось. Он пребывал в гневе.