Роман Господин Маслов, вам предъявляют иск глава Глава 10

Буквально только что все видели, как Аделина с Сережей так ласково перешептывались друг с другом, отчего Валентину пришло в голову, словно девушка пытается подбить его сына на что-либо. Романова же вскинула свои красивые брови:

— И то верно, вы говорите разумные вещи, Валентин Дмитриевич. Тогда, может, присмотрите за собственным сыном, а?

После девушка отпустила руку мальчика и, опустив голову, успокоила на своем лице мрачное и морозное выражение, после чего слегка улыбнулась малышу и ущипнула его за щечки:

— Зайчик, давай, иди к папе.

Сережа в ответ моргнул, а его большие и невинные глазки метнулись по кругу между взрослыми, затем он опустил голову и надул ротик:

— Я что-то не так сказал, да?

Евдокия, увидев происходящую ситуацию, тут же шагнула вперед и протянула руку, чтобы взять пацана за руку:

— Сереж, иди ко мне.

— Нет! – однако, увидев Дуню, мальчика моментально зашел за Аделину и, вытянув руки, обхватил ее ногу: — У-у-у... Мне нужна тетя Лина! Только тетя Лина...

Ну, конечно. Ему ведь нравится тетя Лина, поэтому он и должен быть вместе с ней.

Заметив, что лицо Маслова в тот момент приобретало все более и более неприятный оттенок, Артемий нахмурился и произнес:

— Сережа пока еще совсем ребенок, и любить тех, кто им нравится – совершенно естественно для них, не обращай внимания.

— Да-да, – Евдокия немедленно стала поддакивать, после чего сконфуженно улыбнулась своему жениху: — Валь, Лина – моя лучшая подружка...

Она кинула в его сторону намек, что означал, не мог ли он оказать ей немного чести и не припираться с Аделиной?

Тогда густые мужские брови приподнялись, а сам Валентин нежным взором окинул свою невесту, после чего безысходно покачал головой:

— Было бы славно, если бы все были такими простодушными, как ты.

Сказав это, он многозначительно посмотрел на подругу Дуни. Аделина же поджала губы, а ее грудь аж поднималась и опускалась от раздраженных нервов из-за слов Маслова. Да только бог знает, что если бы этот мужлан не приходился Евдокии женихом, то ей бы ужасно было неохота есть с ним за одним столом. Мда, уму непостижимо!

— Тетя Лина, я проголодался, хочу кушать... – Сережа в это время потряс руку девушки и повел ее к месту за столом.

Она оглянулась на Артемия и с извиняющимся лицом улыбнулась:

— Давай, садись, поедим и вернемся.

Почему-то только завидев подобное поведение со стороны Валентина, она тут же испытала некое отвращение от чувства того, будто все то и делают, что бросают жадные взгляды на собственность его семьи. Неужели он и впрямь думал, что чрезвычайно богат?

— Сереж, иди сюда.

Валентин Дмитриевич в свою очередь помахал сыну, жестом показывая, чтобы тот подошел и сел с ним. Вот только мальчик не принял это во внимание. Начав трясти своей головой, он пролепетал своим детским голоском:

— М-м-м... Нет, я хочу сидеть на ручках у тети Лины, сказав, он прильнул головой в женские объятия.

Подразнив его, Аделина опустила голову и посмотрела на него, а затем ущипнула за щеку и шепотом сказала:

— Зайчик, почему ты такой симпатичный?

— Хи-хи... – малыш тут же обнажил ряд белых зубов и ярко улыбнулся девушке, а потом он вдруг оглянулся на отца и проговорил: — Папуля...

С трудом выскользнув из Романовой, мальчик на своих коротких ножках подошел к Маслову, взял его за руку и начал ластиться:

— Папуль, мне так нравится тетя Лина, можно она станет моей крестной мамой?

— Нельзя!

— Нет!

Резко в помещении прозвучали два голоса. Аделина, подняв глаза, взглянула на источники звука и увидела отказ со стороны Евдокии и Валентина.

Дуня, казалось, почувствовала странный взгляд подруги, отчего девичье лицо стало не шибко приятным на вид, но она сразу же улыбнулась и объяснила:

— Лина, ты ведь еще не замужем, как ты можешь стать крестной матерью для Сереженьки? Это, кстати, не лучшим образом скажется на твоей репутации. Кроме того, он еще так мал, его слова такие беспорочные, не принимай их всерьез.

— Хорошо, – Аделина в ответ, улыбнувшись, слегка кивнула.

Вот только ее сердце словно потяжелело, отчего стало тягостно. И не из-за чего-то другого, а потому, что она ведь и впрямь от всего сердца хотела отдалиться от малыша, так как боялась, что Дуня будет недовольна. Но в тот момент она ясно ощутила, что ее подруга держит с ней ухо востро, поэтому ей и стало в душе тяжко. Они ведь все-таки были лучшими подружками и должны были доверять друг другу.

— Нет! Я хочу этого! Хмф! – Сережа очень разозлился от такого ответа. В гневе сцепив свои маленькие ручки, он, надув рот, уставился на отца: — Хмф, папа, ты мне больше не нужен. С сегодняшнего дня ты больше не мой папа! А я буду с тетей Линой!

Говоря, он развернулся и направился к Романовой... Однако он даже и не успел сделать пару шагов, как вдруг Маслов схватил его и, держа, усадил к себе на колени:

— А ну-ка сюда! Сядь и сиди, если не будешь слушаться, то ты...

Мужчина вдруг остановился и недовольно посмотрел на Аделину. Опустив голову, он сказал на ухо сыну:

— А если ты не будешь слушаться, то с сегодняшнего дня я больше никогда не позволю тебе видеться с Аделиной!

Если бы этот сорванец не ревел и не устраивал истерики сегодня в больнице из-за того, что хотел увидеть эту девицу, то он бы ни за то не взял бы его с собой на ужин.

Обычно его ребенок не плачет и не шумит, с какого же это перепугу за эти два дня в нем проснулся такой скандальный проказник?

Сейчас, если он в своих уговорах использовал Аделину, то все эффективно работало, но в прошлом его Сережа никогда не стал бы так дебоширить.

Затем Валентин Дмитриевич окинул холодным взглядом Романову, детально всматриваясь с нее. И когда мужчина присмотрелся, то заметил, что она с Сережей... была чем-то похожа?! Похожа?!

Тогда он стал тщательно вспоминать события давних лет. Кажется, у той девушки, которую привел Юрий Захарович в то время... тоже была фамилия Романова?! Что же это такое... Значит, возможно, она...

В темно-голубых глазах Маслова промелькнула вспышка, а сам он прикинул в уме.

Сережа в свою очередь моментально стал тихим и послушным, но его личико все еще казалось не шибко приятным.

— Ладно, давайте уже закажем еду, – увидев неловкую атмосферу, от которой так и исходило нечто странноватое, Артемий решил разрядить конфуз и, посмотрев на Аделину, нежно улыбнулся: — Лина, что хочешь поесть?

— Да без разницы. Все что угодно.

Да как у девушки вообще могло остаться желание поесть после такого концерта? Она просто мечтала поскорее убраться отсюда.

— Тетя Лина, я очень люблю вареники и сахарные слойки, эм... а еще свиные ребрышки! Они такие вкусные, – хотя малыш и не мог сидеть с Аделиной, ему все равно нравилось разговаривать с ней.

— Ты тоже все это любишь? – Гришин слегка нахмурился и непостижимо посмотрел на Романову: — Я помню, раньше тебе тоже нравились эти блюда.

Именно так. Мужчина помнил, что когда Аделина еще жила в Питере, то она обожала вареники, сахарные слойки и всякие свиные ребрышки. Однако, когда он сказал это, то все беспомощно уставились друг на друга, а атмосфера стала еще более странной.

— Ого, правда? – малыш, услышав, мгновенно потерял покой и, соскользнув с колен Маслова, прыгнул прямо в объятия девушки: — Правда так? Тетя Лина, как думаешь, может, ты и есть моя давным-давно потерявшаяся мамочка?

Его большие глазки засветились, а сам он смотрел на нее личиком, полным надежды и ожидания.

— Сереж, не болтай глупости. Лина же еще не замужем, – увидев, что выражения лиц присутствующих кажутся не слишком приветливыми, Артемий тут же заговорил.

Но как только он произнес эти слова, мальчик моментально повесил личико, а его некогда горящие глазки потускнели, после чего он огорченно поджал губы:

— А...

В ту самую секунду по какой-то причине Аделина почувствовала некую душевную боль за Сережу. Ее сердце от его разочарованного взгляда пронзила жгучая боль, будто его полоснули ножом.