Роман Голод глава Глава 13

В чем именно они заключались, он и сам пока не мог точно сказать, кроме что разве — девственности. Его женщина должна быть только его, безо всяких условий.

— Куда? — нерешительно спросила она и натянула кофту пониже. Только сильнее привлекая внимание к своей округлой груди, через тонкую ткань которой проступили сосочки. Смешная.

Пугать правдой Макар не собирался, но планы у него на эту крошку и в особенности на место между ног были грандиозные. Сегодня. И завтра. И еще пару недель следом.

— Поплаваем, — безразлично пожал он плечами и, наконец, увидел, что его довлеющий взгляд и ее желание делают свое дело.

И вот она берет шлем и одевает на себя, неловко улыбается. Да… Макар тут же определяет, что первая проверка пройдена.

На его женщине должен отлично смотреться шлем. Она весьма аккуратно садится на мотоцикл позади Макара, почти к нему не прикасаясь.

Но его это не устраивает. Он схватился руками за острые коленки и притянул к себе, даже через кожанку ощущая, как часто вздымается грудь его Малышки.

— Когда между ног двести лошадиных сил, не до приличий, Малыш.

— Опять ты себе льстишь, — усмехается она, но все-таки прижимается теснее, руками обнимая твердый живот Макара. Ее ручки, такие тонкие, вызывают много приятных фантазий, но, когда сжимают его корпус.

По телу прошла приятная дрожь неведомая ему раньше. Можно, пожалуй, сравнить с тем, как он впервые увидел женские сиськи в живую.

— Макар, мне кажется, что мотоцикл не самый безопасный вид транспорта.

— Со мной тебе стоит бояться только одного, — отвечает он и выруливает на дорогу.

— Тебя? — догадывается она и кричит сквозь ветер и рев мотора, а Макар тут же помечает второй пункт своего невидимого списка. Догадливость.

— Именно!

* Василиса *

Желание остановить время, сесть и подумать было огромным. Вот что я делаю? Почему, будучи среди своих друзей самой осторожной и правильной, я мчусь по ночной Москве в компании отъявленного бандита.

Почему прижимаюсь к нему так, словно боюсь потерять. Почему внутри теплится знакомое желание подчиняться, стать просто глиной в его опытных, сильных руках. Скорость и рев мотора опьяняют, а от мужчины, сидящего впереди, хотелось бежать настолько далеко, насколько же сильно хотелось прижаться к нему теснее, покорить его сердце, стать с ним единым целым.

В какой-то момент пришло понимание, что я пьяна, или от мужчины, или от потока свежего воздуха, или… от чего-то еще.

Это подтвердилось еще тем, что, когда мы подъехали к высотному зданию, я чуть не свалилась, слезая с мотоцикла, судя по логотипу – Харлея Девидсона.

Я не смогла сдержать счастливого смеха, когда Макар подхватил меня одной сильной рукой, пальцы которой казались стальными.

— Голова кружится, — призналась я, быстро осматривая полупустой двор.

— Так и должно быть, — кивнул Макар и хотел поднять меня на руки. По крайней мере именно таким я посчитала его намерение, когда он наклонился и коснулся моих ног.

— Я сама. Я могу ходить.

Макар на это только усмехнулся и, сжав мою ладонь, повел в сторону входа, иногда посматривая по сторонам.

— А что насчет бомбы…

— Просто неудачная шутка, — мельком осмотрев меня, сказал он.

— Плавание тоже шутка?

— Нет, почему же, оно будет…

— Но у меня нет купальника, — проговорила я, тут же чувствуя, как от его жадного взгляда горят щеки и немеет тело.

— Ты же не думала, что я дам остаться тебе в одежде.

Нет, конечно, нет. Я не дура, и сразу понимала, что, соглашаясь на кофе, я по сути согласилась на нечто большее, неприличное. Просто думать про отдаленное будущее это одно, а вот так идти с ним, зная, что случится, совсем другое.

— Макар, — проговорила я тихо, когда мы зашли в лифт возле консьержа и стали подниматься вверх. — Я не хочу забеременеть.

— Я стерилен, расслабься.

— Как это?

— В детстве перенес свинку, детей иметь не могу.

Почему-то эта новость не вызвала той радости, что должна была. Мне стало жаль его, ведь он никогда не сможет взять на руки младенца, не поймет, какое это чудо — собственный ребенок. Я хотела детей, просто это должно случится в такое время, когда я буду полностью уверена и в своем мужчине, и в своем будущем.

— Мне очень…

— Не стоит, — отрезал Макар, когда мы, пройдя широкий увешанный зеркалами коридор, зашли внутрь. — Зато я смогу трахнуть тебя без презерватива.

— А с ним не так? — спросила и поняла, что такие вопросы самое глупое, что можно задавать.

— Вот сегодня и выясним, — провел рукой он по моей шее, вызывая слоновий топот мурашек по коже. Я даже поежилась от того, как стремительным потоком они опустились вниз, увлажняя горячее лоно.

Я отпрянула и стала осматривать незнакомое помещение.

Оно было светлым, с большой пустой кухней, барной стойкой, кожаным диваном и огромными панорамными окнами. Вид открывался изумительный и я долго всматривалась в сияющие ночные огни, думая, что даже дядя Давид живет не так высоко.

От стекла отражались голубые блики и я, обернувшись, ахнула. В проеме с аркой мерцала голубая вода.

Я взглянула на Макара, который стоял ровно на том же месте и внимательно следил за моей реакцией. Когда я широко улыбнулась, он как будто расслабился и прошел в бар. Там налил два стакана колы. Из куртки он выложил бутылку дэниэлса, а саму куртку снял, представая передо мой в черной футболке, обтягивающей торс.

— Ответь на вопрос, — попросила я, чувствуя, как гудение в голове нарастает. — Тот, что я задала в кафе.

Макар налил себе виски в колу, мою не тронул, вышел из-за бара и неспешно направился ко мне.

— Я пить не буду, — сразу оговорилась я, и взяла прохладный стакан пустой колы. — Тебе больше и не надо, — проговорил Макар и, не отрывая взгляда, стал пить напиток. А я лишь завороженно смотрела, как работает кадык, как твердые губы увлажняются, и начала пить только тогда, когда его рука коснулась стакана и подтолкнула сладкую жидкость к моим губам.

— Вот поэтому, — заговорил он, когда я выпила стакан колы до конца и он смял мои губы большим пальцем, собирая влагу и заставляя взять сладкий палец в рот. — Потому что весь твой камуфляж рассыпается, когда я к тебе прикасаюсь, потому что весь твой камуфляж был создан для того, чтобы дождаться меня.

Я замерла, слушая самое неромантичное и самоуверенное признание в симпатии.

— Ты же не думаешь, что я думала… тьфу, — отвернулась я, чувствуя, что заплетается язык. Странно, я вроде не пила, но ощущение именно легкого опьянения.