Роман Его проблема или Возврату не подлежит глава Глава 39

Долго не раздумывая, собралась, вызвала такси. И вот еду за город. Я не сбегаю. Нет. Просто хочу навестить своего старого друга. Думала позвонить ему. Но оператор предупредил что абонент не абонент и выходить со мной на связь не планирует. Вне зоны он. Но когда мне это мешало? Проблема. Заявлюсь без предупреждения.

Дед Федор служил еще вместе с моим дедом. Но в отличие от моего старика дослужился до майора и ушел в отставку. Долгое время работал на моего отца. Там то мы и познакомились. А сейчас, когда дед Федор вышел на пенсию, он перебрался в тихий городок возле реки, что достался ему от его матери. Он часто вспоминал и рассказывал как бывал там в детстве. Так что я заочно была знакома с этим местом. Сейчас же имею возможность познакомиться лицом к лицу.

На такси я доехала за два часа. Долго, но удивленный вид деда Федора того стоил. После первого удивления, он обнял, провел меня в дом, его крепость, как он с гордостью говорит, и напоил чаем. Домик представляет собой одноэтажное кирпичное строение с небольшим огородом и садом.

Живет дед Федор один и изысканной кухни от него ждать не стоит. Обычная полевая каша наше все. Она у него божественно получается.

— Бронька, вот это сюрприз устроила! — говорит дед с прищуром.

Я прячу взгляд.

— Что уже натворить успела?

— Дед Федь, ты ведь меня знаешь. — говорю ему с улыбкой, пытаясь все свести к шутке.

Но дед Федор меня действительно знает очень хорошо. Поэтому на мою ложь не повелся.

— Вот потому и спрашиваю.

— У меня всё хорошо. Лучше расскажи, как ты? — меняю тему. — Помнится мне, ты говорил что когда я приеду ты уже окольцован будешь. Где кольцо? Где молодая невеста?

— Умерла. — говорит дед.

Как то разом расхотелось шутить.

— Прости. Я не знала. Соболезную. — говорю, положив свою руку на его, с целью поддержать.

— Дура что ли? Любовь умерла. Оказалась прошмандовкой. Ушла к Михалычу. Он, видите ли моложе и у него трактор свой.

— Ну, трактор это конечно солидно. — киваю, делая вид, что поддерживаю ее выбор. — Но вообще, дура она. Ты дед ого го еще. Сам поле перелопатить можешь. А уха у тебя какая! М-м-м! Вкуснятина просто. Кстати, что насчет покушать?

— Подлиза. — говорит дед с улыбкой, но на лесть ведется. — Будет тебе уха. Но сперва ты мне расскажи. Что натворить успела? Кто-то обидел? Снова хахаль какой-то?

— Почему снова и причем здесь хахаль? — спрашиваю в ответ.

А про себя удивляюсь, это я такая предсказуемая, или просто дед меня знает как облупленную?

— Ты хоть мне не ври. — говорит дед. — Насмотрелся я на таких. А новость о сломанной судьбе сына мэра еще долго по городу бродила. Все списали на несчастный случай. Но мы то знаем кто приложил руку к его коленке.

Я грустно улыбнулась. Сейчас мне все это кажется таким далеким. Даже где-то невероятным. Тогда действительно я была?

— Дед, я влюбилась. — сдаюсь под натиском внимательных некогда светло-голубых, а сейчас почти серых, глаз.

— Да понял я. Беременна? — спрашивает серьезно. — Ты меня знаешь. Если обрюхатил и бросил, найду паршивца и заставлю жениться.

Дед Федор мне никто. У нас нет родственных связей. Но он ближе мне чем кто-либо. К нему я бежала с разодранной коленкой, с первой двойкой, после первого поцелуя с мальчиком. За последнее я жалела. Он с тем мальчиком беседу провел и парень после этого меня стал избегать. К чему я вела? Дед Федор мне как член семьи. После смерти моего родного деда он взял на себя его функции. Чувствовал вину за то что тот погиб, а он выжил. Я своего родного деда не помню. А дед Федор всегда был рядом. Да, мой супер носоломный удар — его наука. И сейчас, слушая как он распаляется и грозится найти того кто меня мог обидеть, я просто не могу слёз сдержать. Начинаю рыдать. Дед это видит, садится рядом со мной и обнимает. Успокаивает, гладит по голове. И я ему все рассказываю.

К концу своей речи начинаю подозревать что дед вспомнил свое прошлое, и подсыпал мне в чай сыворотку правды. Ну или он просто мастерски умеет добывать информацию. Разведчик ведь.

— Знаешь что, Бронька. — говорит он после моих признаний.

— Оставайся ты пока у меня. Свежий воздух, речка. Отдых тебе нужен. Достали и измотали они тебя. Бывший твой, теперь этот... Еще отец твой...

— Дед. — прерываю его, останавливая.

— Что дед? Поговорила бы ты с ним.

— У меня нет отца. — отстраняюсь от деда. — Он сам это сказал.

— Потому что ты дура сказала что у него нет дочери. Что? Думаешь я не в курсе вашего последнего разговора? Я все знаю. Вы же обое-рябое, гордые.

— Не сомневаюсь. — говорю тихо.

— Говоришь нет у тебя отца? А кто тогда дело с сынком мэра замял? Или думаешь никто тебя не искал, потому что испугались тебя?

— Мне все равно. — стою на своем.

— Ко мне тогда зачем приехала? Раз не за отца спросить? Что, все-таки пузатая?

— Нет. — качаю головой.

Никто из моей прошлой жизни не знает, что я не могу иметь детей. В этом не смогла признаться даже деду Федору.

— Да? — переспрашивает дед с недоверием. — Значит тебя от сытой жизни так поперло? Видно любит тебя твой мужик. Кормит, чтобы не увели?

— В смысле поперло? — посмотрела на свои бока. — Где?

— Где надо. — язвит дед. — Огурчики будешь?

— Какие? — спрашиваю.

Я не завтракала, и есть хочу. Чай с печеньками и кашка не очень то сытные блюда.

— Соленые. — дед прищурился.

— Нет, не хочу. — говорю. — Я уху хочу.

Уху я все-таки дождалась. Ароматы такие витали, что пока я дождалась свою миску, пол огорода залила слюнями. Зато дед на поливе сэкономит.

Телефон целый день молчал. Матвей настолько занят, что даже позвонить спросить как я не может?

— Здесь все хорошо. — хвалится дед. — А вот связь хромает. Обещали к новому году подчинить. И даже интернет провезти. Будем модные.

Это он меня так успокоить решил? Сделаю вид, что повелась.

— Круто. — голос все равно вышел расстроенным. — Дед, знаешь, я наверное у тебя останусь. Не хочется мне в город возвращаться.

— Оставайся. Вот только не уверен что он тебе позволит. Я так думаю, он скоро заберет тебя.

— С чего ты взял? — спросила, нет смысла уточнять о ком он.

— Слышишь? — дед прислушался, я тоже. — Ветер стих. И птицы низко летают. А еще черный внедорожник за последние двадцать минут трижды мимо моего дома проезжал.

— Какой внедорожник? — я посмотрела на дорогу.

Почему я ничего не слышала?

— Ага, значит ждешь его. — заявляет дед.

— Подло играть на моих чувствах. — говорю посмотрев на него.

— Это не я, а ты сама играешь в непонятно что и кого. Ты мне лучше скажи, любишь его?

— Люблю. — говорю тихо.

— Тогда какого чёрта ты сидишь здесь, со старым немощным стариком, а не с ним?

— Потому что он меня не любит! — говорю громко.

Я с какой целью здесь перед ним распиналась три часа, рассказывая какой Матвей плохой?

— Не любил бы, не тащился бы к черту на куличики за тобой.

— Снова твои проверки? — говорю грустно.

На этот раз я не поведусь. И внимательный взгляд мне за спину не обманет меня.

— Слава. — позвал голос, от которого все внутри заледенело, а потом стало жутко пылать.

Обернулась.

— Матвей? — спрашиваю, не веря своим глазам.

Он улыбнулся уголком губ.

«Ну а кто еще? — Спросила сама у себя. — Переодетый актер?»

— Что ты здесь делаешь? — спросила у него.

— Вот что вы бабы когда влюбляетесь, такие дурные становитесь? — комментирует дед Федор.

Начинаю вспоминать почему предпочитаю с дедом на расстоянии общаться. Характер у него прескверный.

— Я за тобой. — отвечает мне Матвей, делает шаг, протягивает руку деду. — А вы должно быть, Федор Валентинович?

— Он самый. — отвечает тот, пожимая руку Матвея.

— Приятно познакомится. — от Матвея.

— Взаимно. — дед Федор.

Стрельба взглядами пару секунд. Ухмылка деда.

— Ну что, молодежь? — Говорит. — Может на дорожку? По пятьдесят? Даме не предлагаю.

— Дед, я уже взрослая.

— Цыц, малявка. — говорит он мне. — Взрослая она. Алкоголь вреден.

— Значит мне вреден, а моего Матвея травить можно?

Дед хмыкнул, покачал головой.

Матвей нашел мою ладонь, сжал ее в своей.

— Поехали домой. — говорит мне тихо.

Смотрит на деда.

— В другой раз. — говорит ему.

— Хоть бы парней своих позвал. Покормил бы. Целый день голодные. Броньку стеречь то дело нелегкое.

Перевожу взгляд с одного на другого. О чем это они? За мной следили? Так! Мне Соня тоже об этом говорила. Почему все замечают слежку за мной, а я нет?

— Матвей, что за дела? Ты следишь за мной? — спросила у него.

— А ты думала сможешь просто так сбежать от меня?

— Я не сбегала!

— А похоже на побег. — подмечает спокойно.

Внутри меня разливается огонь стыда.

— Я не сбежала. Мне надо было подумать.

— До чего додумалась? — спрашивает Матвей.

Молчу. Смотрю Матвею в глаза, пытаясь прочитать что он думает. Но этого человека не прочитает даже детектор лжи. Оборачиваюсь к деду Федору. Обнимаю его.

— Мы поедем. — говорю.

Дед машет головой.

— Ох и намучаешься ты с ней. — говорит он Матвею.

— Эй, я вообще-то рядом стою. — машу рукой, показывая что я даже отойти от него не успела.

Меня игнорируют.

— Это уже мои проблемы. — говорит Матвей.

Мне становится приятно, он сказал «мои». Но почему это я проблема?!

— Но, думаю, пару месяцев осталось.

— Почему пару месяцев? — уточняю у деда. — Думаешь Матвей больше не выдержит?

— Думаю, ты научишься думать прежде чем говорить.

— Сомневаюсь. Ты ведь не научился. — кидаю колкость в ответ. — А я у тебя училась.

— Надо было пороть тебя, а не конфетами угощать. — говорит дед, делая вид, что расстроен сим фактом своего упущения.

— Конфетки были очень вкусными.

Обнимаю деда, чмокаю в щеку. Знаю что он не любит этого, поэтому «Чмок» вышел особенно сочным.

Уезжала от деда со спокойной душой. Целый день вдали от Матвея помог. Я поняла что мне без него плохо. С ним чувствую себя преступницей, что занимает чужое место. Но быть далеко, смотреть на телефон, ждать звонка. Не хочу так жить. Я переборю свою так не вовремя проснувшуюся совесть. В конце концов, это и выбор Матвея тоже! Он сам не хочет меня отпускать, вот так!

После того как я увидела Матвея. С губ не сходит мечтательно счастливая улыбка. Грустный слегка злой взгляд Гора меня ни чуточку не тронул. А вот брошенные взгляды стрелы Матвея просто останавливают сердце. Жду что он что-то скажет, спросит. А он молчит.

— Я не хотела сбегать. — говорю Матвею, подвинувшись к нему ближе.

Положила свою ладонь на его. Он руку не убрал, но и не обнял в ответ. Стало грустно.

— Слава, — говорит Матвей и замолкает.

Смотрит на меня. И улыбается. У меня словно камень с души падает. И то мгновение между его «Слава» и этой улыбкой я словно вообще не дышала. Матвей все-таки сжимает свою ладонь в моей. Второй рукой прикасается к моей щеке, нежно целует.

— Я тебе верю. — говорит тихо, опаляя этими словами мои губы. — А ты мне?

Вопрос, который ставит меня в тупик. Поправочка, ставил. Я никому не доверяла, никому не верила. Но Матвею доверилась еще в первую нашу встречу.

— Всегда верила. — говорю улыбаясь.