Роман Дикарка, я тебя запомнил! глава Глава 314

— Ты спятил?! Она тебе что-то подсыпала? — едва не теряя рассудок надрывалась Наоми.

— Я сказал всё как есть. Она может без меня, но я не могу без неё, поэтому винить ты должна только меня.

Тимофей отвернулся от матери. Он поправил пальто на Виктории и сказал ей совершенно другим, более мягким голосом:

— Иди наверх. На улице похолодало.

Виктория посмотрела на Наоми и хотела уже что-то ей сказать, но Тимофей остановил её.

— Иди. Пожалуйста.

Виктория послушалась.

— Куда ты пошла? Я тебя не отпускала!

Наоми попыталась догнать её и призвать к ответу, но сын преградил матери путь, против её воли отвёл к машине и усадил на заднее сиденье, после чего сел с ней рядом.

— Разговор ещё не окончен! Пусть вернётся!

Наоми не могла спокойно сидеть в салоне и, пока машина не тронулась, раздражённо ворочалась на сиденье и порывалась выйти.

— Когда ты уже перестанешь цепляться к нам с Викой?

— Пусть и думать забудет быть с тобой! Я никогда, ни за что этого не допущу! Она усадила твоего отца в тюрьму.

Тимофей издал некое подобие усмешки.

— Ты целенаправленно упускаешь то, что отец сам во всём виноват. Тем более в той ситуации больше пострадала их семья, чем наша. Вика потеряла любимого отца и нашего с ней ребёнка. Но её мать почти смирилась с этим. Почему ты не можешь всё оставить в прошлом?

— Потому что твоей Вике нужны только наши деньги. И я не допущу, чтобы она подобралась к ним!

— Тогда скажу тебе о своём решении чётко и ясно: я хочу быть с ней и буду, и это не обсуждается. Не пытайся меня переубедить, не то пожалеешь! — до дрожи суровым тоном заявил Тимофей.

— То есть, между ней и матерью, которая тебя растила и кормила, ты выбираешь её? — дрожащим голосом сказала Наоми.

— Не ставь мне ультиматум. И перестань оскорблять её или пытаться ей навредить. Запомни раз и навсегда: если перейдёшь черту, последствия для тебя будут тяжкими, я не шучу. Если ты воспримешь мои слова как угрозу, пусть будет так. Так что не приближайся к ней и оставь в покое.

Наоми стало плохо от разочарования и обиды. С каких пор сын стал позволять себе говорить с ней так? Что эта девица с ним сделала? И как ей теперь быть, раз сын обращается с ней подобным образом?

— Тимофей, я как-никак твоя мама, как ты можешь со мной так разговаривать?

— Всё было бы иначе, если бы мы все могли жить в мире. — Тимофей перевёл взгляд на Наоми. — Надеюсь, ты больше не скажешь и не сделаешь ей ничего плохого.

Наоми стало так больно в груди, что она стала держаться за неё рукой. Чем эта проклятая ведьма околдовала её родного сына?

Лев уехал в Америку на подписание крупного контракта, и в доме остались Тимофей и Наоми. Помощник Ярослав вошёл с толстой кипой документов и сказал, что по ним нужно внести корректировки, чем и пошёл заниматься Тимофей в свой кабинет. Наоми осталась одна в гостиной, и, чтобы не сидеть в полной тишине, она включила телевизор и добавила звук громче обычного, чтобы заглушить чувство одиночества. В таком большом доме в данную минуту не было никого, кто мог бы сесть с ней рядом и поговорить: ни Тимофея, ни Льва, ни Юлии. Наоми томилась наедине со своими мыслями, в которых то и дело проскальзывал образ ненавистной Виктории.

Мать Тимофея не могла допустить, чтобы сын сделал ошибку и женился на ней снова и чтобы эта чертовка села их семье на шею и травила им жизнь. Ни за что! Нужно что-то предпринять, неважно что, пусть даже самое подлое, что можно придумать. И действовать нужно наверняка. Наоми вспомнила женщин в торговом центре, которые высмеивали их семью за её спиной; вспомнила сидящего в тюрьме мужа; затем одурманенного сына. И каждые из этих мыслей и воспоминаний отзывались свербящей ненавистью к Виктории. Лицо женщины скорчилось в звериной злобе, она будто теряла человеческий облик.

***

Ранее утро. Солнце ещё не взошло. А в доме уже везде горел свет. Вещи собраны. Поезд отправлялся в шестом часу. Фатима хотела поехать на вокзал на такси, но Виктория возразила: у них есть своя машина, на ней доехать будет гораздо удобнее. Фатима переживала, что маленькую Женю так рано разбудили и она мало спала, на что дочь ответила, что она ещё поспит в поезде.

Трое собрались внизу. Виктория с изумлением всмотрелась в до боли знакомый чёрный Бентли. Девушка подошла к машине. Дверное стекло опустилось, и из-за него показалось лицо Тимофея.

— Ты чего так рано? — спросила Виктория.

— Вещи маме уже собрали?

Тимофей вышел из машины. Левой рукой он взял Женю, правой — сложил вещи в багажник.

— Ты сегодня прямо джентльмен, — подметила Виктория.

— Я таким отныне буду всегда.

Виктория промычала под нос с явной насмешкой, и, уловив это, Тимофей поинтересовался:

— А что не так?

Виктория пожала плечами.

— Да всё так. Просто думаю, сколько продержится твоё «всегда». Неделю? Месяц? Или не пройдёт и трёх дней, как ты снова станешь прежним сухарём?

— Поживём увидим. Ты намекаешь, что я недостаточно заботливо к тебе отношусь? Я уже подумал над своим поведением и признал свои ошибки, я исправлюсь. Конечно, я не могу быть таким заботливым каждый божий день, иначе это приестся…