Роман Дикарка, я тебя запомнил! глава Глава 291

Тимофей распростер руки и схватил в объятия девочку, подбежавшую к нему. Он приподнял пакетик с продуктами правой рукой и спросил:

– Хочешь?

У Женьки загорелись глазки и, высоко протянув маленькие белоснежные ручки, она сказала нежным но громким голосом:

– Хочу! Хочу!

С малышкой на руках, Тимофей широкими шагами прошел вперед и остановился за спиной Виктории.

– Поешь вместе с нами?

– Нет, я не голодна, мне нужно еще постирать одежду, – она стояла с опущенной головой, даже не повернувшись в ответ на его вопрос.

К горлу подкатил ком, но Тимофей лишь перевел изнуренный взгляд в сторону и направился с дочкой в другую комнату.

Комната хоть и небольшая, но зато очень уютная, с букетом цветов на столе. Женька села на стульчик и начала есть с большим аппетитом. Очень быстро ее животик стал совсем пухленьким: только это остановило девочку. Тимофей улыбнулся, взял девочку на ручки и начал нежно гладить ее животик. Наевшись и напившись вдоволь, Женька быстро уснула, и Тимофей, уже несколько дней плохо спавший, тоже прикрыл глаза, малышка ютилась у него в объятиях.

Закончив дела, Виктория зашла в комнату и перед ее глазами предстала следующая картина: отец и дочка сладко спят на диване, Женька даже распласталась на его животе, то и дело издавая еле уловимое сопение. Ей ничего не оставалось, кроме как осторожно, чтобы не разбудить, на цыпочках подойти и накрыть их одеялом. После этого девушка вернулась на кухню, чтобы съесть тарелку спагетти.

Закончив обедать, она начала готовиться к занятиям и проверять самостоятельные работы.

Малышка с папой спали до тех пор, пока не наступила ночь и не зажглись фонари. Только после этого они лениво открыли глаза. Виктория уже успела приготовить на ужин рисовую кашу с овощами, ароматный запах еды разносился по всей квартире. Она стояла за обеденным столом, накладывая порцию.

Женька послушно помыла ручки, затем села возле обеденного стола, наблюдая как мамочка заполняет тарелки едой. Маленькая красная тарелочка – ее, а голубая – мамина, где тогда тарелочка папы?

Тимофей сразу понял, что эта женщина даже не собирается его кормить. Понять-то легко, но как исправить это? Он невозмутимо сходил на кухню за тарелкой, затем сел со всеми за стол и наложил немного риса с овощами. В его движениях не было и толики неуверенности. Виктория лишь молча взглянула на него, затем начала постукивать по тарелке, чтобы напомнить дочери о еде.

Малышка съела немало жареных куриных ножек в обед, поэтому была не особо голодна. Ее маленькое тельце ерзало на стуле, не в состоянии доесть остальную часть. Заметив это, Виктория не стала мучить девочку, поэтому она взяла ее тарелку и доела кашу до конца.

Тимофей спокойно следил за ее действиями, в его темных глазах отражались теплота и забота.

Она уже наелась за сегодня спагетти и хлебными лепешками. Поэтому теперь, глядя на кашу перед собой, Виктория хмурила брови.

Мужчина подвинул ее тарелку к себе и немного зачерпнул.

– Вкусно.

Сердце девушки дрогнуло, а по телу разлились горечь и печаль.

На улице уже была глубокая ночь, поэтому Виктория отнесла малышку в комнату, чтобы уложить спать. Когда она вернулась в зал, Тимофей все еще сидел там, не собираясь никуда уходить.

– Уже поздно, нам нужно отдохнуть, и тебе тоже пора, – она намекала на то, что пора и честь знать.

Стройное тело Тимофея вжалось в диван, он сверлил девушку взглядом, совсем не двигаясь, только пальцы медленно мяли переносицу.

– Я сегодня немного сонный, можно останусь на ночь?

Не колеблясь ни секунды Виктория резко ответила:

– Нельзя!

– Я не займу много места, посплю на диване. Не волнуйся, я не буду к тебе приставать. На твоем лице все написано: между нами не может ничего быть. Я просто очень устал, не могу шевельнуться…

– Нет уж, уходи, – она стояла на своем. Если все так продолжится, то ее оборона может пасть.

Однако она не может забыть отца и то, как он умер. Не может забыть решимость матери и тепло в пределах досягаемости, но до которого нельзя дотронуться.

Спустя какое-то время Тимофей все же поднялся с дивана и низким безнадежным голосом сказал:

– Спокойной ночи.

Они стояли близко, поэтому горячее дыхание от только что сказанных слов коснулось ее лица. Ей показалось это странным, неужели у него температура? Виктория на мгновение задумалась, но Тимофей уже успел открыть дверь и мелькнуть высокой тенью. Оставив эти мысли в сторонке, Виктория стала убираться в комнате.

У Тимофея, действительно, был жар, лоб горел. Его иммунитет был достаточно крепким, а болел он всего несколько раз в году. Однако сейчас его тело горело словно в огне, он нахмурился и сжал тонкие губы. Сев в машину, мужчина сразу же нажал на газ. Температура была слишком высокой, поэтому движение машины ощущалось словно в угаре. Левая рука держалась за руль, а правая высвобождала шею от галстука.

Внезапно в его глаза ударил ослепительный свет, рука соскользнула, и машина врезалась в ограждение…

Виктория уже крепко спала, когда ей позвонил Ярослав, помощник Тимофея. Она быстро собралась, посадила малышку в машину и поехала на место аварии. Ее машина мчалась быстрее, чем обычно, лицо стало бледным как лист, а руки бесконтрольно дрожали. Виктория стиснула зубы, пытаясь успокоиться. Ярослав сказал, что Тимофей попал в аварию, поэтому все ее мысли были в беспорядке.

Когда она доехала до места происшествия, район уже был изолирован. Ее сердце стучало как бешеное в такт ревущим сиренам полицейских машин. Шаткой походкой она протиснулась через толпу людей и, ухватившись за одежду полицейского, дрожащим голосом спросила:

– Что с пострадавшим?

Ей было страшно, он жалела о том, что прогнала его… Зачем она это сделала?

– Ему там перевязывают раны. Нам еще нужно разобраться с местом происшествия, поэтому, если нет других вопросов, вернитесь обратно, – небрежно указал полицейский.

Виктория быстрым шагом дошла до места, на которое показал полицейский. Как только она заметила донельзя знакомый силуэт, сразу же бросилась бежать со всех ног.

– Где ты поранился? Больно?

По крайней мере он мог стоять. Виктория выдохнула, только теперь ее сердце, готовое вот-вот выскочить из груди, успокоилось. Парализованные от страха конечности наконец-то обрели гибкость.

Тимофей серьезно поранил левую руку, доктор прямо сейчас обрабатывал рану и накладывал бинт. Услышав ее голос, мужчина тут же повернулся:

– Почему ты здесь?

– Ярослав позвонил мне и сказал, что ты попал в ДТП. Я… кхм... – она так спешила, что ее дыхание полностью сбилось. Не успела Виктория сказать и пары слов, как тут же закашлялась. Тимофей правой рукой постучал по ее спине, успокаивая дыхание. Его лицо помрачнело, что из себя возомнил этот помощник!

– Доктор, с ним все в порядке? – Виктория посмотрела на врача.

– Левая рука пострадала больше всего. Поэтому какое-то время ей нужен покой. К тому же у него высокая температура.