Роман Дикарка, я тебя запомнил! глава Глава 271

Отец по-прежнему упрямился, словно ребенок:

– Да что там обследовать, у меня здоровье ого-го! Еще хоть сорок лет проживу. Не надо мне проверяться.

Его было не переубедить. И тогда Виктория решила непременно взять его с собой, когда в следующий раз пойдет в больницу. Она задержалась немного дома, захватила приготовленный мамой кимчи и еще немного квашеных овощей, и вышла вместе с дочкой.

Сегодня вечером у Тимофея было важное совещание, поэтому он не мог их забрать, и они поехали на такси.

Когда Женька заснула, она села в гостиной и стала ждать Тимофея. На нее напала дремота, и она заснула в кресле. Кварцевые часы в гостиной показывали час ночи, когда дверь квартиры открылась, и на пороге появилась стройная фигура Тимофея. Он точно только вернулся с банкета, от него пахло алкоголем, ветровка небрежно висела на плече, галстук развязан, а рукава рубашки закатаны. Зайдя в гостиную, его взгляд упал на свернувшуюся в кресле фигурки. Лицо ее смягчилось, морщины разгладились, и к сердцу Тимофея прилил поток нежности. Он неслышно подошел, наклонился над ней и поднял на руки.

Она изумленно распахнула глаза, увидела мужа, и взгляд ее стал ясный и ласковый, но она все еще зевала.

– Ты вернулся. Ужин на кухне.

– Да, знаю. Засыпай, – голос его стал нежный и мягкий, точно легко перекатывающиеся волны. Он ощутил такое умиление от того, что она оставила ему свет и сидела дожидалась его. Он почувствовал, что наконец успокоился, мигом исчезли опьянение и усталость после банкета.

– Я подогрею тебе ужин, – она слегка дернулась, попытавшись высвободиться из его объятий.

Но Тимофей не отпустил ее и по-прежнему сжимал в объятиях. Левой рукой слегка ущипнул за подбородок и положил щеку ей на грудь.

– Иди спать. Я сам подогрею. Засыпай.

Она действительно утомилась, и потому не стала спорить, удобно устроилась в его руках, прикрыла глаза и заснула. Когда она уже почти провалилась в сон, над ухом у нее раздался тихий низкий голос:

– Больше я не буду возвращаться так поздно.

Даже если снова придется присутствовать на банкете, он примчится так быстро, как только сможет, чтобы только она не ждала…

***

В отеле

Глубокой ночью Тимур смотрел в окно, а мужчина в костюме стоял позади него.

– Есть какие-то новости?

Мужчина в костюме прекрасно знал, что он имеет в виду, и покачал головой:

– Никаких вестей.

– А что насчет лекарств в последние дни?

– Всю неделею поступают без перебоев, каждый день.

– Что по дозам?

– Как вы и говорили, дозировка небольшая, она не нанесет вреда организму.

Тимур довольно кивнул головой. Его целью был костный мозг, и все, что ему сейчас требовалось, – чтобы они пошли на компромисс.

***

Этим утром Виктория проснулась раньше шести утра. Тимофей еще спал, крепко обняв ее, его левая рука бессовестно сжимала ее грудь. Только недавно она обнаружила, что у него до сих пор сохранилась эта привычка, а подбородком уткнуться в ее мягкие волосы. Она не могла пошевелиться, и толкнула его, чтобы он ослабил объятия, но неожиданно его рука сжалась еще сильнее.

– Я пойду умоюсь, – сказала Виктория, – а ты поспи немного. Позову тебя, как приготовлю завтрак.

Тимофей что-то слабо промычал в ответ и отпустил ее. В последнее время она просыпалась слишком поздно, и на завтрак времени не оставалось. А сегодня, встав пораньше, она решила не спускаться в магазин, а приготовить самой.

Она сварила для дочери яйца, приготовила кашу, а потом положила в тарелку овощи, которые дала вчера мать. Когда все было готово, она довольно улыбнулась и пошла в спальню позвать Женю. Тимофей поздно вернулся вчера, и она дала ему подольше поспать. Женька все еще валялась в постели, что-то сонно бормотала и никак не хотела вставать и, прищуривая глаза, обхватила своими ручками живот:

– Мамочка, у меня живот болит.

– У тебя и правда болит живот, или ты просто в школу идти не хочешь? – ущипнула ее за щечку Виктория.

– Правда болит, – голосок у девочки был тихий и тонкий, точно комарик пропищал. Лицом она уткнулась в подушку и никак не хотела подниматься.

– Ты всего пару дней в школу походила. И уже притворяешься, от лени не хочешь идти заниматься. Ну что ж, ладно, сейчас позвоню твоему учителю.

Виктория сделала вид, что набирает номер, и дочь тут же вскочила с кровати, преисполненная обиды. Есть такой период, когда дети больше всего боятся не маму с папой, а именно учителя, и сразу становятся примерно послушными.

– Иди одевайся, а потом спускайся на завтрак. Ботинки уже стоят под кроватью.

Но Женька еще не отошла ото сна и сидела, пошатываясь, на кровати, не в силах разлепить глаза. Ущипнув ее за нос, Виктория пошла в ванну и вдруг увидела красное пятнышко внизу трусиков. Она удивленно вскинула брови – месячных никак не могло быть при беременности, тогда откуда же кровь?

Но крови было немного, всего-навсего пара капель, размером не больше ногтя большого пальца. Красный цвет прямо бросался в глаза. Надев брюки, она решила снова сходить в больницу на осмотр. Но едва она сделала пару шагов, как ее пронзила та сама вчерашняя боль. И в этот раз она была гораздо сильнее, чем раньше. Вика положила руку на унитаз, присела на корточки и обняла живот. Сможет ли она выдержать ее, как в прошлые два раза? Но сейчас боль была острее – ощущение такое, будто все тело пронзило иголками. Она почувствовала, как холодок пробежал по телу, ноги подкосились, и она едва не упала. Боль становилась все мучительней, нагло и яростно захватывая ее тело. Румяное личико побелело, даже в губах ни кровинки не осталось. Она тяжело задышала широко раскрытым ртом, на лбу выступил пот. Виктория не могла пошевелиться, а когда попыталась пошевелить ногами, ощутила острую боль.

Женька забежала в ванну и увидела, что мама сидит на полу.

– Мамочка, что случилось? – заморгала она своими темными ресницами.

Виктория, нахмурив брови, выдохнула и задержала дыхание.

– Иди к папе. Скажи, у мамы болит живот.

Она закивала, точно цыпленок, клюнувший червячка, и выбежала из ванной. Папа еще спал, тогда она закричала, и, хотя она была ее совсем крохой, голосок у нее был сильный и громкий:

– Папа, папа, просыпайся! Мама сказала, у нее болит живот! У мамы болит живот!

Мужчина одной рукой откинул одеяло и вскочил на ноги. Бросился в ванну, поднял ее на руки и помчался в больницу.

Было начало восьмого, час пик, на дороге большие пробки. Красивое лицо Тимофея было точно восковое, он вдавил педаль газа, и мощный внедорожник помчался вперед. У Виктории на щеках выступил холодный пот, и она попросила ехать помедленней. Но как он мог сейчас ехать медленней? Как он жалел, что не мог отрастить пару крыльев и перенести ее в больницу! Женька оставалась дома, он надел гарнитуру, позвонил Лиаму и попросил его посидеть с дочкой. Мужчина летел всю дорогу на красный, и довольно быстро они приехали в больницу. Это была ближайшая частная клиника, весьма хорошая, для людей с деньгами. Доктор уже ждал их, провел в кабинет и ощупал руками живот Виктории. От боли она не могла дышать.

***

– Это не гастроэнтерит и не колики. Дело в ребенке в утробе. Господин, попрошу вас уйти, нужно тщательно ее осмотреть.

Она таяла на глазах. Тимофей сощурился, хотел грубо выругаться, но не сказал ни слова, сжал губы и вышел из кабинета. Сидя на скамейке снаружи, он нахмурил брови, и у нас будто пролегла глубокая складка. Все проходившие мимо врачи, пациенты и члены их семей пристально глядели на него. Тимофей так торопился, что не успел переодеться, и мысли его были заняты совершенно другим. И тут он обнаружил, что все еще в домашнем халате и тапочках. Подоспевший директор больницы очень удивился, увидев его в таком виде. Кто бы мог подумать – гендиректор Шэн… Тот гендиректор, которого он обычно видел, был полон жизнерадостности, неописуемой элегантности и достоинства, он внушал какое-то особое благородство.

А теперь он сидел здесь в халате и тапочках, грудь нараспашку, вздымалась и опускалась от прерывистого дыхания. Но это нисколько не портило его красоту, и на него оборачивались проходящие мимо молодые женщины и медсестры.

– Господин Шэн, – с уважением обратился к нему директор. – Офис прямо здесь, пройдемте.

– Нет, не надо, – голос его был ледяной, словно со дна океана. Его любимая девушка сейчас в реанимации, неизвестно в каком состоянии, как он может пойти в кабинет? Он даже на месте сидеть не мог.

Должно быть, здесь было кто-то крайне важный для него.

– Тогда уж, – кашлянул директор, – сперва переоденьтесь, мистер Шэн.

Только сейчас он взглянул на себя – грудь обнажена, на ногах домашние тапочки, да, и правда немного неподобающе…

Но он не уходил – переоденется, когда услышит, что с ней. Какая разница, что за впечатление он производит – перед ней все уходило на второй план. Директор тоже не стал просить во второй раз. Тимофей слегка нахмурился, махнул рукой, жестом попросив его уйти. Он позвонил Лиаму, узнать, приехал ли он к Жене, и, удостоверившись, что все хорошо, положил трубку.

Наконец, дверь приемного покоя открылась, и вышел лечащий врач, снимая маску.

– Как она? – сразу же спросил Тимофей.

– К счастью, мы вовремя обнаружили. И успели вовремя. Еще чуть-чуть, и мог бы случиться выкидыш.