Роман Дикарка, я тебя запомнил! глава Глава 228

В военном кампусе соблюдались строгие меры безопасности, и для входа нужно было иметь карту пропуска. Машины длинными рядами тянулись на парковке, и им не было конца и края. Виктория чувствовала себя неуютно в этом месте. Она не хотела видеться с матерью Тимофея, но она наверняка будет здесь. Девушка, ведя дочь за руку, уже подошла к воротам кампуса. Повода развернуться и уйти у неё не было. Виктория подошла к особняку. Траурные венки и парные полотнища тянулись от входа до самой гостиной. Она выдохнула и подошла к дверям особняка. Там стояла Наоми в траурной одежде. Её глаза выглядели опухшими. Рядом стояла Юля и придерживала её. Виктория подошла и с отчуждённой вежливостью слабо проговорила:

— Примите мои соболезнования.

При виде Виктории Наоми тотчас изменилась в лице и уставилась на неё злобным взглядом:

— Кто тебя сюда звал? Уходи. Видеть не хочу твою лицемерную рожу!

— Меня уведомили о кончине госпожи Му. Я пришла лишь отдать ей почести. Можете не зацикливать своё внимание на мне сегодня.

Виктория пришла не для того, чтобы вступать с кем-либо в конфликт.

— Повторяю: уходи! Ты здесь не нужна. Кто тебя вообще уведомил?

— Я, — послышался со стороны басовитый голос.

Тимофей встал рядом. За те дни, что они с Викторией не виделись, на его лице успела проступить щетина. Он оделся также в чёрное. На его измождённых глазах отчётливо виднелись налитые кровью сосуды, будто он не спал уже давно. Но это не умаляло его изящества. Под гневным взглядом матери Тимофей подошёл к Жене и взял её на руки. Затем он позвал Викторию пройти за собой. Та кивнула и пошла за ним. Наоми презрительно смотрела Виктории в спину, а Юля наблюдала за обеими.

На церемонии было много людей. На чёрно-белой фотографии в гостиной была запечатлена бодрая духом бабушка. Виктория ласково улыбнулась Жене и шепнула ей:

— Это твоя бабушка.

Женька посмотрела на фотографию своими милыми глазками и тихо повторила:

— Бабушка.

Лев увидел Викторию и Женю и подошёл к ним. Парень тоже выглядел увядшим. Он отвёл Викторию с дочерью в отдельную комнату.

— Ты так спешно прилетела, наверняка устала. Прилягте отдохните.

— Не нужно. Мы с Женькой сядем здесь. Не беспокойся о нас.

Как только Лев вышел из комнаты, в неё вошёл Тимофей. Он поправил галстук своей жилистой рукой. Затем он сел на диван. Виктория не реагировала на него. Мускулистыми руками он заключил её в объятия и зарылся головой в её воротник, напитанный нежным ароматом духов. Такое резкое движение напугало Викторию, и та стала извиваться, чтобы вырваться. Тогда Тимофей сжал её сильнее.

— Не брыкайся, дай мне тебя обнять немного.

Его голос звучал так низко и глухо, будто это было эхо. В нём слышалась мольба. По сердцу Виктории прошлась дрожь. Она перестала сопротивляться. Девушка понимала, что госпожа Му была самым близким членом семьи для Тимофея и что сейчас ему приходится больнее всех. Он не спал три дня, днём и ночью сидел рядом с бабушкой и не смыкал глаз. Тимофей был истощён физически и духовно. Он не знал покоя от беспробудного горя. И только когда он держал в объятиях Викторию, ему становилось легче. Мужчина держал так крепко, будто хотел впиться в неё.

— Тебе лучше? — тихо спросила Виктория.

Тимофей безжизненно промычал в ответ.

— Как это произошло?

— Кровоизлияние в мозг.

— Ты спал сегодня?

Тимофей молчал. Горечь свербела в его сердце, расползалась по всему телу. Нависшая тишина давила. Виктория легко хлопала Тимофея по плечу и приговаривала:

— Бабушка Му хотела бы, чтобы у вас всех всё было хорошо.

Прошло три дня, а Тимофей всё ещё не мог смириться с утратой. Он изматывал себя так, что сейчас совершенно выбился из сил. Лишь в этот момент ему удалось перестать думать о бабушке. Бесконечные мысли о ней открывали ему его собственную пустоту в душе. Тимофея мучила совесть, и он сходил с ума. Виктория тихо и нежно позвала его по имени, и для него это было подобно дуновению ветра внутри.

— Время уносит всех. Бабушка не могла быть с тобой вечно. Это случилось неожиданно, но рано или поздно она бы ушла.

Тимофей промычал, зарывшись носом в шею Виктории. Её голос успокаивал его.

— Сколько дней ты не спал?

— Три.

Ни Юли, ни Льву не удавалось унять боль Тимофея. Слова же Виктории звучали для него иначе. В этот разница между любимым и нелюбимым человеком.

— Ты должен поспать. Все, что нужно было сделать, сделано. Поспи. Хотя бы полчаса.

— Я скучал по тебе. Хотел тебя видеть. Мне лишь нужно, чтобы ты была рядом.

Тимофей поднял взгляд на Викторию. Она чувствовала, что её пробирает жар, а сердце бешено колотится в груди.

— Отдохни. Я побуду здесь.