Роман Дикарка, я тебя запомнил! глава Глава 190

Когда Юлиия вернется, они смогут объявить о помолвке, а потом и пожениться...

Это ведь их дело, какое оно имеет отношение к Виктории? Но ее руки, висевшие вдоль туловища, непроизвольно сжимались в кулаки, хотя на лице и была спокойная улыбка. С этой улыбкой она смотрела на Наоми.

Наоми не могла понять выражения лица противника, легкая улыбка раздражала ее особенно сильно:

– Чего ты улыбаешься?

– Да ничего. Просто ваша жизнь очень скучна, четыре года назад вы всеми правдами и неправдами пытались их разлучить, а теперь пытаетесь устроить их помолвку, зачем вам все это? Вам нечем заняться самой, вот вы и суете нос в чужие дела.

– Ты..., – грудь Наоми вздымалась и опускалась, она с ненавистью смотрела на Викторию.

– Да, кстати, ты правда думала, что я хочу стать частью вашей семьи? Четыре года назад я-то стала одной из вас, но после развода я не получила от вас даже то, что мне причиталось. Ты действительно думаешь, что я по-прежнему хочу стать членом вашей семьи, ради денег? — Виктория заулыбалась: – Ах да, чуть не забыла, тот чек разорвала собственноручно госпожа Шэн, вы. Считайте, его и не было, так что не нужно так расстраиваться.

Лицо Наоми побелело от гнева: она не только не смогла вернуть деньги, но и еще и стала объектом насмешек этой мерзавки.

– Запомни как следует то, что ты сказала сегодня!

Хотя Женечка была еще мала, она понимала выражения лиц и не сомневалась, что эта бабушка ссорится с ее мамой. Та даже обзывала ее маму. Девочка впилась круглыми глазами в Наоми и крикнула своим высоким голоском:

– Старая ведьма! Я не позволю тебе обижать мою маму!

Дни назад ей понравилась эта бабушка, но сегодня все поменялось.

Старая ведьма?! Наоми схватилась за голову и посмотрела на Женечку:

– Кто тебя научил таким словам?

– Ты ругалась на мою маму, поэтому я ругаюсь на тебя, ты первая начала!

Женечка понимала, что виноват тот, кто начал.

Мать и дочь – два сапога пара! Колкие и грубые! Вот бы Тимофей мог увидеть их истинный облик!

– А где мой сын? – пылая гневом спросила Наоми и посмотрела на стояющую в стороне няню.

– Господин Тимофей поехал в офис, совсем недавно вышел, – тетушке Ли тоже не нравилось, что говорила Наоми, слушать ее было неприятно.

Наоми дернулась всем телом, плюхнулась на диван и четко сказала служанке:

– Выгони ее из моего дома!

«Ее» – это, конечно, Викторию.

Тетушка Ли уставилась на Викторию, потом на Наоми и застыла на месте, не зная, что сделать.

Наоми отпила кофе и закричала ледяным тоном:

– Ты оглохла, что ли? Она мне больше не невестка, в лучшем случае просто чужая, незнакомая. Сейчас уже поздно, как можешь позволить незнакомому человеку оставаться в доме моего сына? Если ты ее не выгонишь, я и тебя выставлю!

Няня все также стояла, не двигаясь с места, а Виктория наблюдала со всем этим с легкой ухмылкой. За эти четыре года Наоми совершенно не работала над своим характером или над своим воспитанием.

– Мне что, нужно тебя подтолкнуть?

Виктория взяла дочь и ушла, даже не взглянув на Наоми. В квартире остались только Наоми и тетушка Ли, и обстановка стала непривычно спокойной.

Наоми никак не могла унять свой гнев, она пила одну чашку кофе за другой, а стоявшая рядом няня Ли только осторожно за ней наблюдала. Выпив четыре-пять чашек, Наоми более-менее успокоилась.

– Если эта женщина еще раз появится на пороге этой квартиры, сразу же звони мне, поняла?

– Хорошо, госпожа Шэн. – ответила тетушка Ли.

Наоми приехала к сыну, чтобы попросить его поехать с ней вместе в Пекин. Из Шансяня Тимур полетит прямым рейсом в Пекин, не через Шанхай, к тому же бабушка соскучился по Тимофею. Кто же знал, что она столкнется здесь с этой дрянью! Наоми просидела почти целый час, но в этом не было никакого смысла, ей стало скучно, она взяла сумку и ушла.

Как только она ушла, тетушка Ли позвонила Тимофею и описала ему ситуацию в общих чертах. Будучи служанкой, тетушка Ли не могла встать ни на чью сторону: Наоми была матерью господина Тимофея, а Виктория – его женщина. Няня намеренно говорила расплывчато, сказала только, что между ними произошла ссора, что Наоми сказала лишнего, а Виктория после этого ушла с Женечкой. Хотя Наоми ей и не очень нравилась, няня не стала раскрывать все ее ошибки — никаким сынам бы не понравилось, когда кто-то перед ним говорит плохо о матерях .

От рассказа тетушки Ли голос Тимофея стал более мрачным, он попросил ее позвонить Виктории. Хотел, чтобы на следующий день после обеда она привезла Женечку, или он сам мог съездить за ней в отель. Тетушка Ли слышала в трубке множество голосов, как будто у Тимофея начиналось важное собрание, она согласилась, и Тимофей тут же отключился.

Когда Виктория с дочерью вернулись в отель, было уже десять часов. Виктория взяла крепко спящую Женечку, зашла в лифт и поднялась в номер. Как только она уложила дочь, экран телефона засветился бледно-голубым светом: это звонила Яна.

Она взяла телефон и, отойдя подальше от кровати, сразу спросила:

– Как прошел твой разговор с Юрой?

– Он сказал, что Нина все эти годы болеет, родителей и друзей у нее нет, к тому же ему очень стыдно за то, что случилось четыре года назад, когда он перебрал, от стыда и сочувствия он постоянно дает ей деньги...

Виктория нахмурилась:

– Это настоящая болезнь или вымышленная?

– Настоящая, Юра дал мне посмотреть ее историю болезни, сейчас Нина уже почти выздоровела. Он заверил меня, что больше не будет давать ей денег, говоря, что скрывал это все потому, что не хотел напоминать о том инциденте, боялся меня расстроить и все это время молчал...

Яна говорила тихо, даже ее дыхание было тихим.

– Ну а ты, поверила ему? – спросила Виктория.

Муж дал свое объяснение, теперь мяч был на стороне жены, Яна должна сама решить, верить ему или нет.

– Поверила..., – на секунду запнулась Яна, а потом добавила, – я ему верю, а вот ты на моем месте поверила бы?

Но Виктория покачала головой и мягко сказала:

– В других вопросах можно встать на чужую позицию, но не в деле измены, у каждого своя натура и свои мысли, понимаешь?

Женитьба – ключевое событие в жизни человека, это не выбор одежды в магазине, когда можно сказать, нравится тебе или нет, сравнивать такие вещи нельзя, все слишком сложно.

– В душе я понимаю, а все же скажи мне, если бы ты была на моем месте, ты бы поверила ему?

На самом деле, Яна и сама была в некотором замешательстве, ей хотелось верить, но она колебалась, ведь муж говорил очень разумные вещи, не к чему было придраться, все было логично и с моральной, и с рациональной стороны.

– Не поверила бы, – аккуратно сказала Виктория, – на твоем месте, я бы ему не поверила...

– Почему?

– Даже если эти письма писала ему Нина, а Юрию, по его словам, стыдно перед ней, то понятно, почему он дает ей деньги, тут ничего не скажешь, но зачем запирать их в ящике, если уже все прочитал?

Зачем надо было не только сохранить эти письма, но еще и запирать на замок? Ведь если он боялся расстроить жену. Разве не было бы разумнее просто избавиться от них?

– Может, просто не успел выкинуть..., – неуверено произнесла Яна.

Виктория ничего не ответила, потому что понимала, что Яна хочет верить Юре и пытается найти для этого обоснование.

– Мы ведь вместе уже восемь лет, мы уже прошли через кризис в браке, а то, что тогда-то случилось, из-за алкоголя, а с тех пор у него даже интрижек не было. Я верю, что он дает Нине деньги, потому что ему стыдно...