Роман Девственница для миллионера глава Глава 47

Мы ужинаем при свечах, наслаждаясь вкусом приготовленных блюд. К счастью, получилось неплохо. Я мысленно похвалила себя за старания. Так держать, Аня!

— Бесподобно, — Давид хвалит меня, с наслаждением откусывая кусочек румяной курицы. Хозяин дома выглядит довольным. И сытым, что самое главное.

— Спасибо, — смущаясь, шепчу я. — Выпей вина. До дна. Можешь сказать тост!

Я подношу бокал к его бокалу, ожидая, когда наши бокалы со звоном чокнуться друг с другом.

— Но я бы выпила за тебя, Давид. Я бы многое тебе сказала, но у меня не хватает слов, чтобы выразить всё, как я тебе благодарна. Просто, спасибо тебе за мою сестричку. Я сегодня звонила в больницу, врачи хвастаются проделанной работой. Говорят, прогнозы очень хорошие. Маше прописали дорогой, эффективный препарат, говорят, он уже помог многим людям. С еще более безнадёжным состоянием.

Давид хмурится, но видно, что его грозное лицо теплеет.

— Спасибо. Я рад это слышать.

Звон бокалов. Мы пьём наше вино. Оно потрясающее, как сегодняшний уютный вечер в домашней, но тем не менее, романтичной обстановке.

Я решаю действовать хитро, задействую все самые эффективные средства, чтобы расколоть мужчину на душевный разговор.

Зачем мне это надо?

Я должна придерживаться контракта!

Но я не могу остановиться. Слишком сложно держать истинные чувства в себе.

Тогда я понимаю, что я влюбилась в монстра. И после всего, что для меня сделал Давид, я поняла, что я не могу без него жить. Я хочу стать для него всем в знак благодарности.

Любимой. Судьбой. Душой. Женой.

Его сердцем…

Мои пальцы начинают дрожать, а дыхание учащается. Я делаю еще несколько глотков вина, чтобы мне полегчало, чтобы расслабиться и набраться смелости.

Интересно, какой была эта Лиза? Готовила ли она ему? К сожалению, в интернете я не нашла о ней ровным счётом ничего. Информация таинственным образом исчезла. Её нет в социальных сетях.

Но я видела всего лишь несколько совместных фотографий с Давидом в социальных сетях. Говорят, Елизавета покорила своей красотой сердце богатого миллионера. У них была сильная, яркая любовь. До гроба, как обычно говорят. А потом, что-то пошло не так.

Измена. Суды. Угрозы друг другу.

Давид едва не отправился в тюрьму. Этот вопрос не давал мне жизни. Я знаю, что я не должна лезть в чужие дела, но я не могу успокоиться, пока не решу проблему. Я же вижу, как он страдает. Яд сжигает его изнутри. Я думала, а может, я смогу заменить Лизу? Я хочу быть счастлива, хочу его любить, а не быть всего лишь постельной игрушкой. А он… он ведь тоже может меня полюбить? И мне кажется, что любит. Но не подпускает близко, потому что боится. Если бы не любил, не купил бы ради меня ресторан, не набил бы морду ублюдку, который хотел меня изнасиловать.

Бориса, кстати, наказали. Давид об этом позаботился. Он до сих пор восстанавливается и заплатил кучу денег, чтобы покрыть ущерб, причиненный нам. Дело дошло до того, что Давид, подключив связи и возможности, упёк его за решётку. На несколько месяцев.

И снова я восторгаюсь мужчиной! Какой же он всё-таки крутой…

Сделав еще несколько глотков, я теряю страх и всё же начинаю непростой разговор.

— Ты был женат, да? И какой была твоя жена?

Мне очень хочется узнать о его чувствах. Помочь. Выслушать. Поддержать. Пусть выговорится, так станет легче.

Лицо мужчины становится твердым как сталь.

Он сжимает челюсти, отвечая грубым тоном:

— Зачем спрашиваешь? Не будем об этом…

Я беру его за руку, крепко сжимаю по-мужски красивую кисть и заглядываю в стальное лицо миллионера:

— Давид, ты ведь не такой на самом деле. Ты другой… Пойми, ты не должен так вести себя со всеми девушками, если когда-то давно одна разбила тебе сердце.

— Что?

Дёргаюсь, когда мужской кулак падает на край стола.

— Я был уверен в ней! Чёрт!

Неожиданно, Давид психует, со звоном швыряет вилку в тарелку, вскакивает на ноги:

— Зачем тебе это надо, а?

Он злится, это хорошо.

Пусть эмоции выходят наружу.

Бабах!

За окном гремит громовой раскат. На дом обрушивается сильный ливень, мелкие капли барабанят по стеклу и подоконнику, а электричество в холле мигает. Похоже, ливень превращается в ураган непогоды.

— Я просто хочу тебе помочь. Тебе ведь не с кем делиться своей болью, правда? Расскажи мне. Я — не она, понимаешь?

— Она тоже была другой! Но люди меняются! Блять! Отстань от меня, Анна! Не лезь в мои дела. Иначе… Я тебя… выгоню вон.

Он говорит это на эмоциях, меня задевает, но не сильно. Давид заводится с пол-оборота. С рыком он хватает со стола тарелку, швыряет её в стену.

Грохот стекла.

Звон осколков.

Я вскрикиваю.

Да, не надо было лезть на рожон. Я не думала, что проблема настолько серьезная. Вот я и нашла уязвимое место монстра. Я думала, что Бестужев непробиваем, он ведь такой человек, несокрушимый, как танк. Но даже у самого навороченного бронированного танка имеется слабое место.

Выругавшись, он хватает со стола бутылку, разворачивается и уходит, направляется к лестнице.

Ну вот, сейчас напьется с горя.

Что же я наделала…

Дура.

А как же хорошо вечер начинался.

Я нам обоим испортила настроение.

На глазах наворачиваются слёзы. Я иду следом за мужчиной, как вдруг замираю, когда слышу настойчивый стук в дверь.

Что? У нас гости? В такую погоду? Или мне кажется?

Развернувшись, иду обратно, в сторону холла, прислушиваясь.

Правда, в дверь стучат, мне не послышалось.

Я щелкаю замком, открываю входную дверь. Застываю, когда на пороге вижу незнакомую девушку. Она вся промокла. Дрожит и плачет. Чёрная тушь растекалась по лицу, одежда вымокла до нитки.

Я присматриваюсь к ней и понимаю, что её лицо мне кажется знакомым. Она выглядит как бездомный мокрый щенок. Боже, вот несчастная!

— Вам кого? — с сочувствием спрашиваю я.

Девушка окидывает меня странным взглядом, с ноткой презрения. С неё капает вода, прямо на мои дорогие туфли. Она кашляет, прикрывая рот хрупкой ладошкой.

— Да-вид... — незнакомка мычит хриплым голосом, заглядывает за моё плечо.

Я оборачиваюсь, замечая позади себя Давида. А он спускается вниз по лестнице. Резко замирает.

Смотрит на девушку.

В его взгляде что-то меняется.

— Ах...

Просторный холл сотрясает женский вопль, когда я перевожу взгляд на гостью, то вижу, как она оседает на пол безжизненным мешком. Давид мчится по лестнице к нам навстречу, точнее, к ней, подхватывает её на руки, заносит в дом, кладет на диван в гостиной. Лихорадочно трогает её лицо ладонями и взволнованным тоном озвучивает мне приказ:

— Срочно звони в скорую, Аня! У неё лихорадка.