Роман Девочка стального магната глава Глава 49

Первая мысль – заплакать. В носу чешется, глаза щиплет. Но Борис не оценит, он вообще больше не смотрит на меня. Вернулся к работе, как будто не сделал мне только что больно.

Вторая мысль, дикая, конечно, подойти и вцепиться ему в густые, иссиня-черные волосы, заорать в лицо, что он не должен так со мной разговаривать. Не должен! Он выбрал меня себе в жены.

Он сам, я не напрашивалась. Зачем он разговаривает со мной таким тоном? Зачем мучает меня этим горками эмоций и чувств. Когда в одну секунду я готова лужицей растечься, в следующую убить его.

Третья мысль – уйти. Просто взять только свое и уйти. Пойти в вуз и все-таки потребовать общагу. Можно к Ольге, она не кинет. Или домой. Пусть знает, что он не центр вселенной.

И я стояла, крутила эти три мысли почти десять минут, так и смотря на закрытую дверь кабинета. И чаша любви говорила мне поплакать, а другая, неизвестно откуда взявшаяся чаша гордости, указала мне на лучший выход.

Выход за дверь.

Я не та, кого сможет полюбить Борис. Я неинтересная.

Именно поэтому я стираю непрошенные слезы и иду к шкафу, где горничная помогла мне развесить мои старые, вперемешку с новыми, вещи. И я беру свою дорожную, зашитую сумку и начинаю складывать туда только свое. Ничего лишнего не возьму.

Он покупал это той, кто готова снести оскорбление.

А я не готова. Вчера еще была готова, но если он собирается жениться на мне, если уже назначил день свадьбы, то не готова. Нельзя иметь такого мужа и не иметь его уважение. Это чревато потерей желания жить.

— Надеюсь, ты собираешься это выкидывать? — вздрагиваю, когда слышу бархатный голос и почти тону в нем. Потому что грубость ушла, осталась патока, что проникает в мой мозг, заражает, вынуждает сдерживать рвущиеся наружу слезы. Но я не поддамся.

Я решила, значит уйду!

— Нет, — шмыгаю носом. – Почему я должна выкидывать свои вещи.

— Потому что у тебя есть новые? — предполагает он и проходит к кровати, скидывает халат, а я не буду на него смотреть. Не буду любоваться широкой спиной, узкими бедрами, не буду смотреть, как четко выделяется сетка вен на руках. Не буду. Не буду. Я буду собираться дальше.

— Мне не нужны новые вещи, — закрываю сумку и встаю. – Мне ничего больше от тебя не нужно.

Даже страшно, сколько сил мне потребовалось, чтобы это произнести. Вот так вот прямо врать в лицо.

Он поворачивает голову, смотрит на сумку, на мой горделивый вид.

— Куда-то собралась? – говорит он обманчиво ласковым голосом, что у меня сердце ухает в пятки. Особенно, когда он разворачивается и делает шаг ко мне.

— Я хочу уйти. Я не могу выносить то, как ты со мной обращаешься.

— Так, так… — делает он новый шаг, а я пячусь и чуть не запинаюсь о старый свой кроссовок. – Расскажи же, как плохо я с тобой обращаюсь? Бью тебя?

— Нет, — почему его голос звенит от напряжения.

— Насилую?

Мотаю головой, порой слова ранят сильнее.

— Морю голодом? Заставляю работать?! – впервые за все время знакомства я слышу, как он повышает тон, и мне становится до дрожи страшно. Что еще в нем таится? — Тогда расскажи, как я с тобой обращаюсь!

— Унижаешь! Ты меня унижаешь!

— Правдой!? Тем, что вместо того, чтобы готовиться к занятию, ты расспрашивала у своей Жени, как лизать мужику очко?! – гремит он и подходит совсем близко, так, что меня начинает трясти.

— Я не расспрашивала, она сама… — дергаюсь я в сторону, но его рука хватает сумку.

— Хочешь знать, что такое настоящее унижение?

— Ты не сможешь унизить меня больше, чем уже это сделал! – впервые кричу на него и ахаю, когда он выдергивает мою сумку из рук и стремительно несет ее к балкону.

— Нет! Нет! Это мои вещи!

— Ты же хотела уйти! Я просто тебе помогаю, — с размаху кидает он сумку с восемнадцатого этажа, так что от напряжения она рвется, и фейерверк вещей и обуви заполняет ночное небо.

И я реву белугой, смотря как родное теряется в темноте.

Я смогу что-то собрать. Но не все.

Хочу выбежать в комнату, как там меня хватает за растрепавшуюся косу Борис и наклоняется.

— Отпусти!

— Я и не держу, — хрипит он, целуя меня сладко, сладко, так, что я даже теряюсь, а потом вскрикиваю, когда слышу треск ткани. Он сорвал с меня халат и бросил обрывками на пол. — Тебе же ничего от меня не нужно. Значит и уходить нужно без ничего!

Он отталкивает меня от себя, но тут же ведет к двери. Ко входной двери! Абсолютно голую! И сколько я не упираюсь, не кричу, выталкивает за дверь, прямо на обозрение новому, безмолвному охраннику.

И я стою, ни жива, ни мертва, в коридоре, вздрагивая, когда слышу хлопок двери и щелчок замка.

Обхватив себя руками, под пристальным взглядом чужого мужчины я смотрю по сторонам и не знаю, что мне делать. Я не знаю, что мне делать. Не знаю.

Слезы потоком текут по щекам, и я опускаюсь по двери вниз, обхватываю колени, понимая, что оказалась в плену не просто богатого человека, а сумасшедшего, который не собирается никуда меня отпускать.

На самом деле, не собирается.

Если только я не сбегу сама. Но как сбежать от собственных чувств и желания близости?

Как убедить себя, что он чудовище?

— Дадите мне пиджак? – спрашиваю охранника, и он, продолжая завороженно пялиться на дверь, снимает с себя черный предмет одежды.

Я благодарно улыбаюсь, чувствуя облегчение. Но стоит ему протянуть пиджак, как щелкает замок.