Роман Ангел для Цербера глава Глава 61

АНГЕЛИНА

Несколько дней пролетели как минуты. Не могу смириться с фактом, что брат жив. Это нереально как-то... Всё будто во сне. Такое ощущение, словно я умерла и попала в... рай... Да! Именно в рай! Потому что мне тут хорошо. Дамир рядом, и брат тоже. Не горим в аду. Проблем нет. Даже если есть, то я о них не знаю. Дам о делах рядом со мной не говорит. Про мужа даже не напоминает и запрещает вспоминать. Гриша — запретная тема в этом доме. 

Кстати, да. Мы снова переехали. Я устала от этой гонки, но выхода нет. Они вынашивают какой-то план. Хотят заманить моего мужа, но пока никак. Не справляются. Или же сами время тянут, но я не знаю, для чего... 

Как-то однажды получилось так, что Амиль захотел со мной поговорить. Ну, я не отказала. Друг Дамира. Самый лучший. И отец моего ребенка ему доверяет. А самого Романова дома не было. Я согласилась. 

Он рассказал мне обо всем, что было за эти семь лет. Как он уговаривал Дамира не лететь за мной в Америку, но тот уперся, после чего был расстрелян.

Пролежал долгое время в больнице. В коме. 

Оказывается, мой муж, хрен недоделанный, писал с моего телефона сообщения Дамиру. Заманил. А мой любимый обманулся... 

А потом рассказал о том, как Андрей пришел к Романову. Попросил отомстить. Но и он со временем почуял неладное. Понял, что что-то не так. 

А Дамир... 

Я задала Амилю такой вопрос: 

— А если бы не то слово, которое ОН дал моему брату... Не пришел бы за мной, да? 

Я только в своих мыслях произношу имя когда-то безумно любимого мужчины. А вслух никогда. Мой Дамир давно умер. 

Алиев промолчал. Лишь через некоторое время уверенно произнес: 

— Я все эти годы пытался его остановить. Даже после того, как мы явились в дом Распутина. Уговаривал его плюнуть на всё, хоть и догадывался, что что-то у вас не так... Прости, конечно. Возможно, тебя заденут мои слова... Возможно, ты возненавидишь меня, но я не хочу больше ничего скрывать. 

Он устало потер лицо рукой и, глубоко выдохнув, продолжил: 

— Все наши дела зависят от Романова. Он почти никогда не промахивается. Всё идет как по маслу, но... в последнее время мы его потеряли. Два-три года, возможно, больше. Он переехал в Америку. Разузнал всё о тебе. Всё, что видно снаружи. Выкупил тот фитнес-клуб. Он знал, что это последний шанс поймать тебя и поговорить... Я не знаю, что у вас там произошло... Но он стал совсем замкнутым. Только новость, что мы будем работать в том доме, немного оживила его. А насчет твоего вопроса, Ангелина... То слово... Обещание... Всё это лишь повод. Он рано или поздно пошел бы за тобой. Да и вот. Ты тут с ним. И он никогда больше тебя не отдаст ему, даже если придется расплачиваться жизнью. 

Последняя фраза мне совсем не понравилась. Я и так убивалась из-за того, что считала себя виновной в их смерти. Не нужно так делать... Я не хочу, чтобы кто-то умер. 

Успокоили ли меня слова Алиева? Абсолютно нет! Потому что я не верю Дамиру. Я не верю Амилю. Андрею. Я не верю никому на этом свете. Даже в себе порой сомневаюсь! Нет верных людей... Нет... 

Чтобы я могла прогуляться во дворе на свежем воздухе, в этот раз мы не стали снимать квартиру. Чувствую себя так, будто я всё еще нахожусь в доме мужа. Всюду охранники и друзья Дамира, которые окружают этот особняк. 

На заднем дворе есть бассейн, но мне в глаза бросается забор. Невысокий такой, даже дорога видна. Мое внимание привлекает черный внедорожник. Мужчина опускает стекло и точно так же, как я, смотрит не отрывая взгляда. 

— Ангелина! — раздается сзади взволнованный голос. — Лина! 

Нет. Этого не может быть, нет. Он нашел нас... Голова начинает кружиться. К горлу подкатывает невыносимая тошнота. Я чувствую, как чья-то ладонь касается меня, берут на руки. Уносят куда-то. Не могу вымолвить ни слова. 

— Лин, ты как? — Дамир приносит меня в мою комнату и укладывает на кровать. — Всё хорошо? 

— Я... Я его видела... — шепчу, задыхаясь от слез. — Он нашел нас! Пришел, чтобы убить. А я... Я не хочу терять своего малыша. Не хочу с ним ехать. Нет, я не хочу! 

Кричу как ненормальная. Трясусь от страха. Ведь он в любой момент может напасть со своими псами. И тут кровь вместо воды течь будет. Как несколько лет назад в отцовском доме, когда Гриша и его люди убили всех наших охранников. 

— Лин. Успокойся. 

Дамир прижимает меня к себе. А я хочу орать от бессилия. Знаю, чувствую, что произойдет что-то нехорошее. 

Черт! Я столько всего пережила! Столько всего увидела! Но больше всего боюсь именно сейчас, хоть и брат, и Дамир рядом. Столько людей внизу. Во дворе. Но... ВСЁ РАВНО. Я БОЮСЬ. 

— Успокоиться? — издаю нервный смешок сквозь слезы. — Да ты издеваешься! Ты понимаешь, что он убьет нашего малыша, если я снова попадусь в его руки! 

Прикусываю язык. Черт! Я впервые сказала «наш малыш», и Дамир явно удивлен. Его взгляд теплеет. Уголки губ немного поднимаются. Но эта улыбка какая-то грустная... 

В комнату врывается Амиль. Взволнованный. Тяжело дышит. 

— Что происходит? — выдает он испуганно. Напряженно. 

Дамир поворачивается в его сторону и задает странный вопрос: 

— Он может быть здесь? 

У меня чуть ли челюсть не падает на пол. Ну как так? Я же говорю, что видела его! 

Амиль отрицательно мотает головой. Добивает меня полностью. 

— Что значит нет? Я говорю, видела его! ЕГО! Да почему вы мне не верите? Я еще не сошла с ума! 

Мужчины переглядываются между собой, а я никак не могу взять себя в руки. Сжимаю пальцы в кулаки так, что ногти впиваются в кожу до боли. Глажу свой живот, чувствуя соленый вкус во рту. Это слезы. Они никогда не закончатся. Я всю жизнь буду вот так страдать. Реветь. 

— Он сейчас в Италии, — заключает Амиль уверенно. — Дел по горло. Это был не он. 

Затем Дамир что-то намекает другу взглядом, и тот молча выходит из комнаты. 

— Вы считаете меня сумасшедшей? — шепчу еле слышно, присаживаясь на кровать и упираясь в ее спинку, как это часто делала в доме мужа. 

— Лин... — Романов пристраивается рядом. Обнимает меня за плечи и прижимает к себе. Целует в макушку, а потом в висок, на что я лишь усмехаюсь. — Его нет в России. А тот, кого ты увидела, это брат Распутина. Я тоже его заметил, поэтому... Испугался. Думал, будет стрелять. 

— Б-брат? Ка-кой? Он умер! Еще да-давно! — запинаюсь почти на каждом слове. Дрожь пробегает по телу, потому что брат моего мужа... Дикий. Жестокий убийца. Жестче, чем мой муж. Намного! Безжалостный! 

— Нет, малыш. Он жив, — подытоживает. — Так. Давай успокойся. Ночью уходим отсюда, но сначала к врачу. И... Ты же сама говоришь, что он... — чуть ли не скрипит зубами. — Псих. Тот сукин сын ворвался бы сюда сразу же. 

Я понимаю, что он прав. Гриша без церемоний раздавил бы всех на своем пути. 

Даже не замечаю, как рука Дамира оказывается на моем животе. Осторожно гладит, как я пару минут назад. Обжигает жарким дыханием макушку. Висок. Он целует без остановки. После каждого слова. А я... Я предательски поддаюсь. Не реагирую, потому что мне нравится. Пусть думает, что я еще в трансе. 

— Обещаю... Ты всё это забудешь, — хрипло говорит на ухо и слегка касается губами. 

Мурашки рассыпаются по всему телу. Черт! Я не могу быть с ним, нет. Это невозможно. Хоть и хочу безумно! Но... Предательство так быстро не забывается. Тем более такое... 

— Не обещай мне ничего, — шепчу дрогнувшим голосом. — Никогда не обещай! 

— Лин... — обхватывает пальцами мой подбородок и  поднимает вверх, заставляя смотреть в глаза. — Такое больше не повторится. Никогда! 

Он смотрит пристально. Не моргая. А потом его взгляд опускается на мои губы. Я понимаю, чего он хочет, но... 

Дамир без раздумий впивается в мой рот резким, глубоким поцелуем. Скользит языком, пытаясь разомкнуть губы и ворваться внутрь. Хочу оттолкнуть его от себя, но я впустую трачу время. Он словно скала, железо, стена непробиваемая. Зарывается пальцами в мои волосы и слегка тянет назад. 

— Отпус-ти-и-и, — шиплю, как только он опускается к шее. 

Это не такой поцелуй, какой был раньше. Не такой медленный и терпеливый, как семь лет назад. Не такой быстрый, как пару месяцев назад. Тогда я чувствовала и ненависть в его действиях.

Чувствовала, что он готов раздавить меня. Сейчас он целует как самую драгоценную женщину на свете. С таким голодом, что весь воздух из легких вышибает. Это безумие... 

Его борода царапает кожу. Я цепляюсь за его волосы на затылке и сжимаю в руках. Тяну назад что есть силы, дабы сделать ему больно и заставить отстраниться. Но всё напрасно. Он не поддается. Снова впивается в губы. Кусаю его язык, царапаю ногтями плечи сквозь одежду, в то время как его ладонь ложится мне на шею и совсем медленно движется вниз. 

Господи... Что я должна сделать? Не хочу я так... Быть с ним — значит простить. Но я не прощаю его! Нет! 

Теперь же его движения торопливые. Будто он не хочет терять ни секунды. Прижимает к себе сильнее. А ведь когда-то я мечтала о его поцелуях... 

Он так же резко отстраняется, как и начал. Я буквально задыхаюсь, не могу отдышаться. 

— Не смей! — еле выдавливаю из себя. — Не трогай больше меня! 

— Почему же? — дышит часто. — У тебя под сердцем мой малыш. Ты — моя женщина. 

— Я не твоя! — чуть ли не ору и встаю с кровати. Дамир тоже поднимается на ноги. 

— Не ты ли писала, что простишь, что бы там я ни делал, если вернусь в твою жизнь живым и невредимым? 

Я ошарашенно смотрю на него, не зная, что сказать. Да, я такое писала. Но... 

— Ты... Читал мой... 

— Да! Я читал каждую строчку, Ангелина. 

У меня дрожат губы. Да что там губы... Меня саму бросает в дрожь! Там же я писала всё! Абсолютно все свои чувства. Страдания. Переживания. 

Всё! Всё! Всё! 

— За-зачем? — голос тоже начинает предательски дрожать. 

Слезы снова текут градом, хотя, если посмотреть со стороны, возможно, нет ничего такого, чтобы вот так вот реветь. 

— Мы должны быть вместе, Лина. Держаться за руки. Должны уже растоптать все обиды. Все сложности. Должны понять и простить друг друга, чтобы смело, без страха шагать в будущее. Я тебя никогда. Никому. Больше не отдам. Сдохну, убью всех, но не отдам. А ты подумай... Стоит ли нам так... 

Дамир сглатывает и отворачивается от меня. Подходит к двери и тянется к ручке, но в последний момент бьет кулаком в стену. 

— Блядь! — орет он, а я буквально подпрыгиваю на месте. 

За два шага оказывается рядом. Схватив за руку, тянет к себе и сразу же впивается в губы. Оставляет короткий, легкий поцелуй. Без языка. 

— Время не стоит на месте, Ангелина. Семь лет мы потеряли. Больше терять не хочу. 

Это его последние слова. Затем он выходит из комнаты, напоследок хлопая за собой дверью.