Роман Ангел для Цербера глава Глава 42

ЦЕРБЕР

Цербер в бешенстве смотрел, как Распутин врезал Ангелине пощечину. И тем более в кругу своих псов. В глазах девушки не было ничего, кроме разочарования. Обиды. 

Она даже не взглянула в его сторону, а с вызовом смотрела на своего мужа. Мужа, которому, оказалось, срать на жену.  Как же Цербер ошибся. Как же хотел в ответ влепить точно такую же пощечину сестре Распутина, которая, цепляясь за руку Цербера, смеялась, радовалась такому повороту событий. 

Григорий сказал, что избавился бы от изменяющей жены. Почему бы ему не развестись? Почему бы не оставить Ангелину ни с чем? Зачем поднимать руку?  Хотя... О чем это он? Распутин — убийца. Цербер это не учел. Если его рука в крови до самых локтей, то и Ангела он прикончит без всяких трудностей. Так он хотел от нее избавится?  Оттолкнув от себя Людмилу, он сделал шаг вперёд.  

— В клетку ее! — приказал Распутин, не моргнув глазом.  

Клетка? Что за хрень? Что происходит?  Цербер будто замер.  Ангелина лишь подняла полные отчаяния глаза на мужа. Снова смотрела с вызовом. Невооружённым глазом было видно, как она боится. Ей страшно. Но все равно молчала, соглашаясь на наказание. Ей было абсолютно плевать, что с ней сделают.  

Чернокожий головорез, тот, с кем Лина общалась около беседки, приблизившись, схватил ее за руку и потащил за собой.  

— Моя смена. Я справлюсь, — бросил он, а муж усмехнулся.  

Григорий сел на диван, поправляя на себе галстук.  Цербер не знал, что делать дальше. Как поступить. В сердце будто кинжал всунули. Так было ему больно. Дыхание перехватило. Ком застрял поперек горла, Цербер не смог выдавить ни слова. Лишь смотрел, как отдаляется мелкими шагами от него Ангелина. Она еле тащила ноги за собой. 

— Праздник продолжается. Все на выход! — и очередной приказ Распутина. 

Как ни в чем не бывало поднимается и к двери направляется. Псы следом за ним.  Что он сделает с Ангелиной? Убьет? Изобьет, как сейчас сделал? Каждый вариант ужасен, по нутру бьёт. Чувства вырывает. 

Сердце разрывается на мелкие кусочки мяса. Слишком хреновая ситуация, а главное — больно осознавать, что Ангелина, возможно, ни в чем не виновата. Ее так насильно держали тут много лет. Вот так били. Она не жила, а горела в аду!  

— Мне не до тебя, — отталкивая от себя Люду, раздражённо бросил через плечо. 

Нужно поговорить с Распутиным. Попытаться что-либо разузнать.  Амиль был прав. Нужно было не торопить события, а дать ей время. И что теперь? Как мальчишка, ей-богу, стоит посреди гостиной и не знает, что делать дальше. Как поступить... 

— Ты чего? Из-за нее, что ли? Так это у нас так всегда. Она заслужила, — баба не затыкается. Добивает Цербера. — Она привыкла.  

Поворачиваясь к ней лицом, замечает, как она смеётся. Невольно сжимает руки в кулаки, еле сдерживает себя.  

— Брат?! Можно на минуточку? — позади раздается голос Амиля, и Цер отстраняется от стервозной бабы, глубоко выдыхая. 

Злой. В ярости. Озверелый Цербер направляется к другу. Все мысли рядом с Ангелиной. Куда ее увел тот мужик? Что с ней сделают? 

— Случилось что?! — это скорее утверждение, чем вопрос. — Не смог потерпеть?  

— Она... Он при всех поднял на нее руку.  

— Она чиста, — перебивает его Амиль. — Я не успел. Я, сука, не успел!  

— О чем ты? — вопросительно посмотрел на друга Цер, кивая в сторону, где нет лишних глаз и ушей.  — Я с ней поговорил. Она ни хрена не знает про тот звонок... Она не звала никого. То есть... Не она отвечала на сообщения много лет назад...  

— Что ещё сказала? — голос Цербера охрип. 

Он еле выдавливает из себя слова, борясь со спазмом в горле. Давит удушающий ком. 

— Брат... — Амиль замолкает, всматриваясь в глаза друга в темноте. — Она чиста. Я уверен. Мужа боится. Не по своей воле Ангелина тут. Где она? Что он с ней сделал?  

— Врезал. А потом приказал в клетку какую-то увести, — крутит в руке телефон, а потом что-то печатает. — Я иду за ней. 

— Подожди. С ребятами связался? Ты снова торопишься... Выслушай меня хоть раз!  

— Я. ДОЛЖЕН. НАЙТИ. ЕЕ, — чуть ли не орет. — Понимаешь?  

— Понимаю! Но, сука, говорю, что нельзя торопиться. Нужно мужа ее разговорить. Иди. Заставь его напиться. Он все сам с самого начала расскажет.  

— Иди сам. Я к ней в комнату. Может, там она, — какая-то надежда промелькнула в его голосе.  

Амиль лишь мотает головой и цокает языком. Что бы он ни говорил — бесполезно. Цербер его не выслушает.  

Поднимаясь по лестнице, Цер проклинает себя. Обзывает самыми пошлыми словами, что только есть на этом свете. Не может забыть ее взгляд. Испуганный.  В комнате пусто. Темно. Свет не включает, лишь ночник. В шкафу ничего интересного. Абсолютно. Под матрасом пусто, а люди часто там что-то прячут.  На миг в сознании Цербера мелькает та картина, когда он зашёл в комнату, а Ангелина спеша что-то спрятала в тумбочке. 

Он немедля открывает, но и там ничего полезного. Книги. Тетради какие-то. Блокнот.  И портрет, нарисованный простым карандашом на маленьком кусочке бумаги.  Цербер узнает человека, который изображен там. Это невероятно!  Пробегает глазами по страницам блокнота, и взгляд останавливается на одной строчке. 

"Дамир..."  

"Дамир... Прости меня, родной. Прости, что не сдержала свое обещание... Прости, что посмела потеряться в нем. В человеке, к которому не должна была приближаться.  Но я была вынуждена, Дамир...  Мне нужно было забеременеть. Любым путем! Любой ценой!  Он оказался рядом в тот момент.  Я бы не смогла родить от человека, который убил маму, папу, Андрея. От человека, который отнял у меня тебя... Дамир, мне очень больно тут... Я так хочу убить мужа... Это просто моя мечта! Я живу лишь ради этого... Чтобы в один прекрасный день застрелить его собственными руками! Но сейчас... Это невозможно... Я потерялась в Цербере, Дамир... Я ощущала твой запах, утыкаясь носом в его шею. Я чувствовала рядом тебя, когда он прикасался, ласкал меня.  Когда он звал меня...  Это будто был ты, а не он... Я на миг забывала все... Все, что со мной сделали за эти годы. Все, что я пережила.  Наваждение?! Иллюзия?! Моя сумасшедшая фантазия?!  Не знаю... Ты же понимаешь меня, да, Дамир?.. Но Цербер спланировал что-то... Что? Я понятия не имею. Но знаю лишь одно... Нужно бежать! Бежать, не оглядываясь назад! Ради него... Ради малыша...  Ради нашего с Цербером ребенка... Мой муж убьет не только дитя, которое растет под моим сердцем, но и самого Цербера.  Я не могу жертвовать ими. Не могу... Он дорог мне... У меня есть шанс. Всего один. И я воспользуюсь им. Сбегу из этого ада любым путем!  Прости меня... Прости, любимый. Мой единственный...  Я люблю тебя.  Твой Ангелочек..." 

Цербер листает блокнот дрожащими пальцами. Устало потирает лицо, глаза рукой.  Нет, ну это же безумие!  Пелена мести застелила глаза. Каким же нужно быть идиотом, чтобы так лохануться?! Он смотрит на портрет Дамира... На свой... Там, где они приехали из другой страны и он почувствовал присутствие вблизи Ангелины. 

Она рассматривала его?! Но на картинке нет лица. Только профиль. Борода. Она же никогда не смотрела ему глаза!  Он горько усмехается своим мыслям.  Ангелина отстранилась от него... Потому что боялась потерять... Идиот! 

Не медля, Цербер выходит из комнаты, прямиком направляясь под лестницу. Туда, где находится дверь тайного прохода.  Ангелина была тут... Он, словно сумасшедший, заглядывает в каждую комнату. Кричит, зовет ее. Но в ответ только тишина.  Выходит прямо у своего маленького домика, оглядывается по сторонам.  

— Да, — отвечает на звонок Амиля. — Скажи мне, что нашел ее.  

— Увы. Ее тут нет. Темнокожий застрелен, — сообщает мужчина, а Цербер сходит с ума. 

Все словно в тумане... Последняя надежда — маленький домик. Дверь открыта, но внутри никого нет. Цербер сжимает телефон в руках до треска экрана, а потом вовсе швыряет в стену, разбивая вдребезги.  

Выходит наружу. Глубоко вдыхает. Не хватает воздуха. Словно закончился. Куда она делась? Где может спрятаться?  

— Ангелина! — заорал Цербер, сжимая руки в кулаки от бессилия. — Вернись! Не уходи! Он жив!