Роман Золушка за тридцать глава Глава 41

Со среды я все-таки появилась в университете и честно отсидела на пятичасовой лекции по теории права. После чего вышла и поняла одно: юристом мне не быть. Скучно, нудно, не мое. Макс, выслушав все перечисленные выше аргументы, сказал плюнуть и не расстраиваться, потом приехал и успокоил лично. Три раза, чтоб наверняка.

Еще несколько дней я просто читала любимые книги, лежала на диване и встречала Минаева поздними вечерами. Слушала краткое изложение происходящего на фирме — с матами и заумными терминологиями, из которых почти ничего не понимала. Делала массаж и успокаивала моего личного беднягу уже сама. То сверху, то снизу — как постельный босс желал.

Однако день на пятый я заскучала, сидя дома без сплетен, интриг и пакостей. На бывшую работу ход был заказан — там шла холодная война, и я могла пасть ее жертвой. Пришлось искать другие решения проблемы.

Позвонив Жанне, узнала про вакантные должности медсестер в платной поликлинике, где она теперь работала. Съездила туда на собеседование и внезапно прониклась. Медсестрички все молодые, работают по трое в смену, да и сама больница оказалась большой — обсудить что и кого в таком месте всегда найдется. К тому же, что немаловажно, зарплата выгодно отличалась от той, что была в обычной городской больнице, а принимали меня на место девушки, уходящей в декрет — внимание — через три недели!

В общем, я решила, что это судьба.

Передала через Макса заявление об увольнении, забрала на остатки сбережений свою машинку из ремонта и принялась ждать встречи с Карибским морем…

За несколько дней до Нового года в гости пришел Эскин.

Часы показывали половину пятого, когда я открыла дверь и обнаружила на пороге своего заклятого друга. А ведь в последнее время, насколько я знала, Аполлоша не мог уйти раньше восьми, а то и девяти вечера. Сегодня он смог нарушить правило! Это был хороший знак, и я искренне обрадовалась.

— Все получилось? Мы победили? — спросила у него вместо приветствия.

— Сначала напои меня, злыдня, накорми, а потом уж… — проговорил Даня, еле шевеля языком. — Устал как ишак, веришь?

— Верю. У меня ощущение, что вы там все вместе кирпичи целыми днями на гору таскаете. Ты вот тоже осунулся совсем, похудел. Даже кудряшки как-то грустно висят. Надо к родителям на шашлыки на недельку вас всех…

— Вот это дело! — вымученно улыбнулся Эскин.

Обосновавшись на кухне, мы накрыли пир по-студенчески: бедно, быстро, но вкусно; перекусили и, наконец, перешли к делу.

— Ну? — лаконично спросила я. — Что у тебя с твоим Гуриным?

— Во, — не выдержав, Эскин подался вперед и потянул за золотую цепочку на шее, вытаскивая ее из-под ворота рубашки.

Я аж дыхание затаила, изнемогая от любопытства. И не зря, надо сказать. Там нашлось кольцо. Тоже золотое, красивое…

— Это оно, — гордо сказал Данила, — то самое, что Гарик в социальной сети размещал. Он купил его для меня. Я бы решил, что обманывает, но размер… Видишь?

Эскин примерил кольцо на палец, полюбовался, снял и спрятал под рубашку, любовно похлопывая сверху.

— Вот это да! — Я подперла щеку рукой и злорадно хихикнула: — Представляю лицо той Маши, когда она узнала, что не для нее. Она уже наверняка губу раскатала…

— Так и было, — Данила просто сиял от гордости и счастья. — Гарик ее быстро на место поставил. Напомнил, что всё спектакль для его родителей и не больше. Так что она обиженно укатила с другим. А еще знаешь что, Кир? Я тебе благодарен буду по гроб жизни!

— За что?

— За кого, а не за что, — он улыбнулся совсем по-мальчишески. — За твоих родителей. Они так спокойно приняли меня, а потом и Гарика, что он задумался.

— Кто?

— Гурин мой. — Данила снова неосознанно потер то место, где под рубашкой висело кольцо. — Он решил, что раз твои мама и папа могут понять и принять то, что между нами, то, возможно, и его… Они же из одного поколения, мыслят примерно одинаково. Хотя тут спорно все, я вот теперь боюсь, а он настаивает на поездке в Италию. Сразу после вас. Соколова здесь одного оставлять нельзя, ему присмотр нужен, он та еще… птица-падальщик.

— То есть мы вернемся из путешествия, и вы отправитесь к его родным? — я округлила глаза. — Ты герой! Я вот до сих пор боюсь знакомиться с мамой Макса. Она Маринку ни во что не ставила, даже когда уже все знали про скорую свадьбу. И соседям говорила, что он одинокий, постоянно пытаясь найти нормальную невестку. Страшно.

— Так то Маринка, ее даже родной папик всерьез не воспринимает, подкладывая под нужных людей. Та еще чудо-семейка. Хотя теперь мы все делаем вид, что ладим. А насчет мамы Макса — зря ты тянешь. Это как с пластырем, надо рвануть на себя… В твоем случае. У нас с Гариком все сложнее.

— Я верю в одно. — Подавшись вперед, взяла Данилу за руку и честно сказала, глядя в глаза: — Если они хоть немного разбираются в людях, то полюбят тебя всем сердцем. Потому что ты — замечательный, и их сын с тобой счастлив. Все будет хорошо!

— Звучит как установка на будущее.

— Так и есть, — улыбнувшись, подмигнула своему златокудрому другу. — Этот мир принадлежит тем, кто умеет вовремя поднять руку, резко опустить ее вниз и громко высказать свою четкую позицию.

— А если рука устала и дрожит от неуверенности?

— Тогда махни второй! У тебя же их две.