Роман Золушка за тридцать глава Глава 39

Из-за внедорожника выехала вторая машина. Седан. Я вообще плохо знаю марки авто, в основном различала их по цветам и габаритам, но тут грех было не узнать… Максим выскочил из авто, хлопнул дверцей, рванул вперед.

— Ты! — заорал он. — Отойди от нее!

Дальше он рванул к Эскину. И все: время замерло, а после снова начало двигаться, но замедленно, будто на минимально возможной перемотке вперед. Я схватилась за голову. Леха выматерился и все-таки пошел защищать Эскина. Или бить. Тут не знаешь, что ждать от обманутого военного. Папа за ним…

Данила обернулся — Макс отшатнулся. Упал. Я подумала чем бог послал… и пошла в дом греться.

— Ну что там? — испуганно спросила Анька, стоило мне войти.

— Мордобой, — ответила, обнимая себя за плечи и ежась от холода. — Нормально, разберутся.

— И тебе их не жалко? — Мама приникла к окну. — Ничего не видно, отошли из-под фонаря. Может, полицию?

— Не надо, — повторила с нажимом. — Там к Дане его парень приехал. Леха в шоке, а папа так и знал.

— К какому Дане?! Твоему? — Мама прикрыла рот рукой, округлила глаза.

— А на седане кто? — почти не удивившись, спросила Анька.

— Мой начальник. Макс Минаев.

— Э?! — одновременно удивились мама с подругой.

— Мы иногда встречаемся, — кивнула я. — Но сегодня вроде бы не договаривались. Ой, не смотрите так, только без нотаций…

— Какие там нотации?! — Анька молитвенно сложила руки. — Расскажи! Я же от любопытства умру. У меня же из всех радостей в жизни — отсутствие изжоги после еды и нормальный цвет стула у Тимурчика!

— Не уверена, что хочу это слышать, — мама помассировала виски.

— А я бы послушала, — Жанка выглянула из-за угла, спустившись со второго этажа.

— Ладно, — мама махнула рукой, — все на кухню, девочки. У меня там наливочка вишневая в подсобке. Пара литров.

Так мы и разбрелись: женщины направо, мужики, судя по звукам, налево, в гостиную.

К нам никто не ломился, мы сами тоже их общества не искали.

И только Тимурчик сидел с нами, восхищенно слушая то шепот, то хохот, и иногда присасывался к материнской груди.

Наливку мама с Жанной распили на двоих, после чего дерзко заявили, что им никто не указ, и громко позвали Серегу.

Тот пришел, чтобы узнать, что нам нужно караоке и микрофоны. Да, немедленно. И да, сына ему отдали взамен аппаратуре.

Потом были песни.

Мама кричала очередной народный шлягер в микрофон, когда к ней подкрался папа.

— Привет, Анют! — заявил он, появляясь внезапно и залихватски подхватывая супругу за талию. — Веселитесь?

— А тебе что? — с дерзкой улыбкой отвечала мама, и голос ее был звонче обычного. — Иди вон, к этим вашим!

— Та-ак…

Папа осмотрелся. Орлиным взглядом вычислил пустую бутылку под столом, усмехнулся и обломал веселье, веско заявив:

— Я маму забираю. И вы там своих разбирайте, кто кому мил. Все, товарищи женщины, я сказал!

И кулаком по столу «бах».

Мама поднялась, полная намерения отстаивать право на гулянье до утра, но… поморщилась, потерла глаза и кивнула:

— Точно, Вадик, пора. Что-то мне нехорошо.

Тут уж спорить никто не решился.

Анька вспомнила, что она сдала Тимурчика в общество «мужланов», Жанночка помчалась смотреть, как там Алексей, а я… Я доела оливье, вытерла губы и решила не брать никого.

Но не тут-то было.

Он появился в дверном проеме, полностью загородив собой проход. Гарик. Здоровый, зараза. Посмотрел на меня, поманил к себе указательным пальцем. Ага, нашел дуру.

Скрутив фигу, показала ему ответ на предложение сблизиться.

Гарик нахмурился, я поелозила на стуле, обдумывая, куда бежать в случае чего.

Но Гарик не обиделся и нападать не стал. Покачал головой и мотнул ею же в сторону, поясняя:

— Там этот твой… Макс. Он спать хочет и не знает, куда идти.

— Так и сказал? — удивилась я.

— Нет. Говорить он не может, но мимика у него выразительная. Мне кажется, ему не помешает отдых.

— А как же вы с Эскиным? Не устали? — решила съехидничать я.

— Данилу сейчас тоже заберу.

— Куда?

— В Москву, домой.

— Там же ночь! А вы пили!

— Ничего, пара часов, и будем на месте.

— Ну уж нет! — я встала и решительно пошла на Гарика. — Расстелю вам в гостиной. Захотите домой — утром и отправитесь. После завтрака. Возражения не принимаются! Сейчас папу позову.

— О, папа — это аргумент, — громила улыбнулся. — Стели. И покажи, куда Макса доставить, пока он транспортабелен.

Мы вышли из кухни, я ткнула пальцем в дверь своей спальни и отправилась в гостиную устраивать Эскина с его другом на ночлег.

Данила нашелся за столом. Его голова покоилась на плече Макса, он вздыхал и грустно смотрел в стену напротив. Минаев же, услышав мои шаги, повернулся, расплылся в пьяной улыбке и радостно поприветствовал, бросив неразборчивое: «Крч-ик».

— М-да уж. Познакомились вы на славу, — поняла я. — Вставай, шеф. Пора баиньки.

Макс дернулся в мою сторону, от чего голова Данилы соскользнула с его плеча и чуть не уронила всего хозяина. Но Эскин удержался за стол. На него и прилег, предварительно сложив под лицо руки.

— Кир, — Макс протянул ко мне руки. Я поджала губы, решая, так ли оно мне надо — ночевка с напившимся боссом под одной крышей, в одной комнате, в одной постели… Где-то я это уже проходила, и не раз. Словно по замкнутому кругу хожу снова и снова.

Пока думала, Минаев подошел на удивление уверенной походкой, обнял меня и доверительно шепнул:

— Я так н-п-ся. Ус-ал. Расти.

— Он сильно напился, — подняв голову, перевел для меня Эскин, — устал и просит его простить. Кир, не дрижи… дежри… Тьфу. Не держи на нас…

— Сиди уж, полиглот! — пробубнила я, отодвигаясь от начальника, и, сурово сведя брови, добавила уже для всех: — Ну все. Укладываемся!

Так Минаев все-таки оказался в моей постели. Снова.

Сначала спал как убитый, а потом — я как раз дочитывала главу очередного любовного романа — вдруг завозился и нашел меня рукой. Придвинул к себе, крепко обнял и, шепнув тихо с обожанием: «Кудрик…», снова затих. А у меня на душе сделалось сладко-сладко, ведь не зря говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Значит, думает обо мне, а не о ком-то еще.

Улыбнувшись, я отключила электронную книгу и, закрыв глаза, моментально отключилась сама.