Роман Золушка за тридцать глава Глава 35

Через несколько минут мы снова встретились. Босс и правда сварил кофе, да такой, что аромат кружил голову. Увидев меня, он протянул мне чашку, молча подставил сахарницу поближе и едва заметно улыбнулся.

Я кивнула, неловко пожав плечами.

Разговор не клеился, мысли разбегались как тараканы.

— Во сколько Эскин приедет? — уточнил Макс, вероятно устав играть в тишину.

— В десять.

Я села на стул, взяла кружку и принюхалась. Не поднимала глаз, думая о том, что больше не стану сама задавать вопросы, сделала несколько маленьких глотков, только тогда вспомнив, что не подсластила его.

— Блин. Горечь одна, — проговорила, недовольно поморщившись.

— Это временно, — сразу отозвался Макс. — Дай мне пару дней, чтобы разрешить кое-какие проблемы. Тогда все станет прозрачней, Кир. Не всегда сразу бывает сладко.

Я вскинула брови, открыла сахарницу и демонстративно насыпала в чашку пару ложек песка.

— А, ты про это. — Минаев хмыкнул, запустил руку в волосы на затылке. — Кир… Давай начистоту. Я не хочу врать тебе.

Мне понадобилась вся выдержка, чтобы спокойно посмотреть ему в глаза.

Что ж, кажется, меня бросали. Снова. Подобное уже происходило раньше, но я умудрилась забыть, как болезненно это бывает для самооценки… и вообще.

— Соколов связывает со мной большие надежды, — продолжал Макс. — Я ему нужен, и он не скрывает, что тут два варианта: либо пан, либо пропал. То есть или я женюсь на Маринке, или валю на хер ко всем чертям с волчьим билетом вместо погона.

— Я понимаю, — сказала безэмоционально, снова отпивая кофе. Теперь не чувствовала ничего: ни горечи, ни сладости. Безвкусица какая-то…

— Ничего ты не понимаешь!

Он всплеснул руками, прошелся к окну, зачем-то поднял графин с ромашками, покрутил его в руках, осмотрел и поставил на место, что-то пробормотав под нос.

Вернулся уже как будто совсем успокоившись. Сел на табурет рядом, подпер кулаком щеку и уставился на меня, что-то обдумывая.

Наверное, слова подбирал поласковей, чтобы сбежать из моей квартиры и остаться невредимым. Тоже несладко мужику: рисковое это дело — бросать женщин, славящихся импульсивностью характера.

Пришлось выдавить из себя улыбку. Не пугать же пока еще начальника окончательно?

Вид уравновешенной, все понимающей женщины-мечты давался тяжело, проще было бы послать его немедленно, запереться и порыдать. До прихода Эскина как раз оставалось минут двадцать, и я бы успела выплеснуть негатив в подушку. Но вот беда — до жути хотелось услышать те самые слова. Безотлагательно. Сегодня. Сейчас.

Мол, конец, «финита ля комедия». Чтобы потом вспоминать их и понимать, почему не могу пойти на попятную.

— Макс, я не маленькая, — сказала, подталкивая его к диалогу.

— О да, поверь, я знаю, — он с готовностью кивнул, усмехнулся.

— Мне можно говорить прямо, как есть. Не срослось, не получилось… Хотя по итогу было бы неплохо отметить, что дело не во мне, а в тебе. И вообще заметить, что я — супер…

Я очень старалась говорить сдержанно и ничем не выдать шквал бушующих внутри эмоций, только бы не вызывать в нем жалость. Нет уж, никакого сострадания, я же не больная какая-то.

— Кудрик, ты супер, это факт.

Он прикрыл глаза, провел по ним ладонью. Посмотрел по сторонам, увидел мою чашку и, схватив ее, выпил почти весь кофе.

Я устала ждать, посмотрела на часы, перевела выразительный взгляд на собеседника.

— Макс…

— Ты нужна мне, — выдал он тихо, со стуком вернув чашку на стол. Накрыв своей ладонью мою, продолжил: — Не просто для секса по выходным, Кир, не смотри так. Нужна… как бы это сказать? На постоянной основе. Легальной. Официальной…

— Боже, Минаев! — я закатила глаза. — Не добивай романтичную натуру внутри меня такими кощунственными методами. Чего ты хочешь?

— Встречаться. Для начала. Но…

Он снова вскочил со стула и пошел к окну.

А во мне все кипело.

— Отойди от моих ромашек! — занервничала я. — Что там за «но»? Ты меня до инфаркта в столь юном возрасте решил довести?

Максим повернулся и снова заговорил, опершись филейной частью на подоконник:

— Я для себя точно решил, что не оставлю все как есть, Кудрик. С Мариной не останусь. Мог бы, если б, скажем, убрать тебя из этого уравнения. Но не стал бы, потому что противно. Маленькая дрянь легла под меня по велению отца, не знаю уж, чем он там ей пригрозил. Наверное, наследством. Бабки очень волнуют Марину. Она любые интрижки готова прощать, глядя на них сквозь пальцы, лишь бы довести наши так называемые отношения до логического финала. До ЗАГСа.

— А ты?

— А я совсем не богат. Купил квартиру, машину, кое-что отложил… Мой главный ресурс — мозги. Я люблю свою работу, отлично с ней справляюсь, знаю, что делать дальше, и не хочу терять возможности. Но и пресмыкаться не стану. Только это все обо мне, а тут другое. Понимаешь, если прямо сказать всем, что у нас с тобой что-то есть, то ты вылетишь следом, как пробка от шампанского. Даже меня обгонишь. И здесь Эскин с его любовью к социальным сетям — манна небесная.

— Данила? — Я устало вздохнула. — Ты предлагаешь мне продолжать делать вид, что у нас с ним роман? А сам уйдешь из фирмы?

— Не уйду. Ну, не по собственному желанию точно. Но это совсем другая история, у меня есть план. Тебя вмешивать в него я не собираюсь. И так впутал во все это… Единственное, чего прошу сейчас, — это терпение. Не знаю, что в итоге получится, но хочется верить в лучшее.

— И какие исходы возможны?

— Или я продолжу работать там же примерно на тех же условиях, или вылечу. Со мной все очень неопределенно, а на тебя могут махнуть рукой, если мы по разные стороны. Враг моего врага — друг и все такое… Я хочу, чтоб стало ясно: ты была втянута во все это не со зла. В тот памятный вечер, на корпоративе, обычная симпатия переросла в нечто большее. И я понимал, что нужно сдать назад, только не смог. Ты красивая, Кир, веселая, находчивая и остроумная. Мне с самого начала нравилось находиться в твоем обществе, но именно в этот период я совсем не рассчитывал на начало отношений. Несерьезные — пожалуйста, а то, что у нас… Вот никак.

— Минаев, дорогой, — я подалась вперед, — ты меня бросаешь или предлагаешь попробовать что-то кроме секса из-под полы?

Глаза Макса на миг округлились:

— Кудрик, что это за метафоры? Мы как будто про алкоголь без лицензии говорим.

— Ну знаешь, ты тоже выражаешься, мягко говоря, не очень ясно, — обиделась я.

— Да куда яснее-то?! — Он яростно рванул вперед, встал передо мной, чуть наклонился и отчеканил: — Хочу, чтоб ты была только моей. Только моей! Точка. Ясно так? Но если ты согласишься, то придется еще немного подыграть и покрутить с Эскиным в любовь. Фиктивную, Кир! Не приставать к чужому мужику, а так, самую малость, изобразить что-то. Вот на выходных как раз сделаете парочку селфи для благодарных зрителей, и будет превосходно. А в понедельник все станет яснее. Как тебе такой расклад?

Я, признаться, растерялась.

— Ну…

— Не торопись, у тебя есть пара минут, — Минаев посмотрел на часы. — Сто двадцать. Сто девятнадцать…

— Эй, я так думать не могу.

— Кудримудрая, — с нажимом протянул Макс, склоняясь ближе и почти касаясь губами моих губ. — Сама временные рамки установила. Сейчас Эскин придет, и мне пора ехать. Ну?

— Хорошо. Да, — выдохнула, сразу ощутив легкий поцелуй.

— Умница, Кир. Я очень постараюсь не оставить нас нищими и безработными. Но если что, помнишь, как там говорят? С милым рай и в шалаше.

— Угу, если шалаш взят в аренду где-то в Доминикане, — буркнула я, пытаясь подавить довольную улыбку. Но та, зараза, все равно вылезла наружу, сдавая мое на все согласное настроение с потрохами.

Уже через минуту Макс был собран, серьезен и в пальто. Меня всегда поражала в нем эта способность: мигом прийти в себя и мчаться куда-то навстречу перспективным сделкам. Лишь бы не к Марине. Последнее я озвучила.

— Кир, какая на фиг Марина? — Он потянулся вперед, поцеловал меня в щеку. — Мы же только что все обговорили. Я слов на ветер не бросаю, хотя и могу долго ходить вокруг да около.

— Хорошо.

Спорить не стала. Да и, собственно, он был прав: обговорили, конечно. Детали, правда, остались неизвестны, в планы меня не посвятили, обещаний никаких не дали. Но зато щедро одарили надеждой.

— До встречи, Кудригрустикова, — Минаев подмигнул. — Улыбнулась бы, что ли.

Я растянула губы в стороны.

— Мило. Ты просто вдохновляешь на победу. — Макс все не уходил. И я вдруг поняла, что он переживает из-за моих сомнений. Мужик только что признался мне, что очень хочет быть вместе, хоть ему совсем не до любви в данный конкретный период, а я стою и провожаю его едва ли слезы не утирая.

— Иди-иди, — встрепенувшись, шагнула вперед, коснулась губами губ, — удачи там во всем! Не хочу в шалаш.

— Меркантильная моя, — хмыкнул уже гораздо более довольный начальник. — Пока.

— Пока.

Я закрыла за ним дверь, привалилась к ней спиной и прикрыла глаза, блаженно вздохнув. Хотелось верить, что все будет хорошо. Мне нравился этот конкретный мужчина, я, очевидно, нравилась ему, так что, в принципе, вероятность общего счастья рисовалась вполне вероятной. А там… ну, хуже вроде как быть не может.

Обхватив себя за плечи, открыла глаза и хотела пойти одеваться-собираться к родителям, когда в двери постучали.

— Забыл что-то? — мурлыкнула, открывая и… недовольно разглядывая не менее хмурого Эскина. — А, это ты.

— И тебе доброго утра. — Данила отодвинул меня, вошел, скинул ботинки и сразу перешел к делу: — Напои меня! Кофе дай, или сдохну. Я полночи не спал из-за этой сволочи.

— Марины? — сразу предположила я.

— При чем здесь она? — удивился Данила. — Это твоя сволочь, а у меня свои. Маша, мать ее… Я ночью встал водички попить и чуть не подавился насмерть. Чего смотришь? Иди вари кофе несчастному другу. Сил моих нет.

Кто я такая, чтобы возражать?

Усадив Данилу на стул и маясь от нетерпения, принялась выполнять указания, попутно слушая рассказ горемыки.

— Так вот, — распинался он, патетично вскидывая руку с зажатым в ней смартфоном, — решил я ночью проверить соцсети. Открыл Гарика — все в порядке, спит вроде бы. Тишина. Стал воду пить, добрался до Маши его, и все… мир перевернулся! Она в Париже!

— Кафе «Париж»? — уточнила я.

— Во Франции! — чуть не завизжал Эскин. — Но да, на фоне моего любимого кафе. И за руку кого-то держит, только кончики пальцев видны. Ни хрена не понятно, Гарик там или нет! Но я уверен, это он. Она же не камикадзе — фоткаться с другим, когда официально всем известно об их связи с моим… С Гуриным.

— Ну-у, — протянула я, изо всех сил пытаясь придумать, как бы подбодрить товарища.

— Это тебе не Минаев с его ромашками, — прервал меня Данила, после чего поднялся и подошел к подоконнику. Осмотрел цветы, покачал головой, сообщил доверительно: — Безвкусица какая.

Я хотела узнать, откуда такая осведомленность, но последнее замечание Аполлоши задело до глубины души.

— Вот только не надо! — гордо выпятив грудь, я встала на защиту своих цветов. — Они красивые. И… необычные.

— Угу, — Эскин презрительно фыркнул. — Только помни, Кира: не научишь его сразу дарить нормальные розы — так и будет раз в год с веником приходить.

Я отвела глаза, посмотрела в окошко на небо, пожала плечами.

— А-а-а, — Данила всплеснул руками, — ясно! Любовь-морковь! Видел я уже такое выражение на твоем некогда умном лице! Хочешь ромашки — твое дело, а мне налей уже кофе и поехали шашлыки есть. Хватит с меня любовных тем, жрать хочу!