Роман Золушка за тридцать глава Глава 33

Появившись в приемной, я подошла к Даниле и, протянув руку, попросила без лишних прелюдий:

— Займи сотню на проезд.

— О как, — озадачился Аполлоша.

Вынув из портмоне нужную мне купюру, вложил в ладонь и сделал свои выводы:

— Интересно ты день отработала. И вот терзают меня смутные сомнения: так всем можно или только особо приближенным? Тоже хочу пораньше свалить…

— Дерзай, Данила. Не попробуешь — не узнаешь, — пожала плечами я. — Если понадоблюсь — звони. Где-то через минут сорок буду на связи.

— Кир, все нормально? — уже без иронии уточнил Аполлоша, глядя, как я спешно натягиваю пальто.

— Прекрасно все, — отмахнулась. — Только не забывай, что завтра едешь со мной на дачу к родителям. Я не шутила. Выложил фотки в свой профиль — теперь будешь знакомиться с мамой, она почти твоя фанатка.

— Кир…

— Заезжай за мной часам к десяти, — отчеканила, не желая слушать возражений. — Там шашлык уже замаринован и папа ждет с шампурами наперевес. Поверь: если ты не приедешь, он все равно найдет и угостит…

— Понял, — вздохнул Данила. — До завтра.

— Чао!

Я убежала, сжимая в руках деньги и сетуя только на то, что не могу сразу телепортироваться домой. В свою постель. Под одеялко…

Квартира радовала тишиной. Именно радовала.

Такое странное дело: вроде всего тридцать исполнилось, но первое разительное отличие вдруг четко нарисовалось в голове. Раньше, возвращаясь в съемное жилье, я переживала: мол, одинокая, никому не нужная, несчастная. А теперь прихожу и думаю: блаженство какое, никого нет, спокойно так. Нет, это началось не именно сегодня и не в день рождения, но примерные промежутки времени совпали…

Чуть позже, дожевывая третий бутерброд, сидя на кухне в одном нижнем белье, вспомнила мамины любимые слова, адресованные папе, про меня: «Вадик, замуж нужно ее выдать по молодости по глупости, а то потом вообще фиг кто заставит!». Еще год назад я смеялась над этим, фыркала и отшучивалась, мол, не торопитесь меня сбагривать кому попало, я вам еще пригожусь… А сегодня пришло осознание: правда замуж не сильно хочется.

Чем плохо вот так? Одной на кухне, закинув ноги на табуретку, не переживая о том, что на бедрах виден целлюлит, и поедая вкусняхи? Разве что кота завести надо, чтоб мурлыкал перед сном. И макароны обжарить с яйцом и беконом.

Железный настрой быть счастливой вопреки всему разрушил Эскин. Позвонил в момент, когда рука уже тянулась к холодильнику, и скороговоркой зашептал:

— Слушаешь, Кир?

— Ага.

— Короче, тут такое! Соколов устроил выволочку Минаеву, требовал уважения и настоятельно рекомендовал прийти в себя. Потом выскочил из кабинета как ошпаренный, уволил меня и ушел. Макс сказал, чтоб я работал дальше, вроде как это у вас теперь в порядке вещей. И что ты думаешь? Соколов вернулся вот только что, потребовал у меня кофе и снова закрылся с Максом в его кабинете. Сказал никому их не беспокоить. Я вот думаю: не прибьет Виктор Андреевич твоего Минаева? Трость у него такая… выдающаяся. Там клинок случайно не спрятан?

— Может, и спрятан. — Пожав плечами, влезла-таки в холодильник и задумчиво уставилась на полки с едой.

Заправиться калориями или ну его? Вот в чем вопрос.

— Кир, Макс что-то про помолвку говорил перед тем, как у Соколова крышу сорвало, — продолжал Аполлоша. — Потом он двери закрыл, и вообще ничего не слышно стало. Как считаешь, что там могло быть?

Та-ак, а рассказ все интересней.

Я с сожалением отодвинула в сторону копченую колбаску и достала низкокалорийный йогурт. С презрением посмотрела на целлюлит в области бедер и, решительно закрыв холодильник, ответила:

— Понятия не имею. Мало ли что Максу в голову взбрело. Он у нас такой непредсказуемый.

— Ну да, ну да, — Данила хмыкнул в трубку. — Ладно, толку от тебя никакого. Пошел кофе отнесу. Пожелай мне удачи.

— Ни пуха.

— К черту. На кой мне все эти нервы?

Последний вопрос явно был риторическим, потому что Данила отключился раньше, чем я сформулировала ответ.

Впрочем, меня это мало волновало — в отличие от полученной информации. Значит, Макс говорил с Соколовым о помолвке и они сильно поругались? Удивительное совпадение! Неужели он и правда решил уйти от Мариночки? Ко мне…

Мама дорогая!

Я подошла к зеркалу, включила свет и поправила очки.

Мысли о том, что одной в принципе тоже очень хорошо, моментально вылетели из головы. Замужем ни разу не была – вот что важно!

— Работаем! — сообщила отражению, критически себя осматривая. — Кажется, сегодня будут важные гости!

К семи я была во всеоружии.

Ноги стали идеально гладкими и шелковистыми, тело упаковала в новенькое красивое белье и легкий, лишь разжигающий воображение халатик; даже прическу соорудила на голове — сделала крупные кудри и собрала их в хлипкий хвост, чтоб не напрягаясь можно было его «случайно» распустить.

В общем, я приготовилась соблазнять! Но жертва все не являлась.

К восьми боевое настроение несколько упало. К девяти резиночка слетела-таки с волос, и прическа снова превратилась в гнездо одинокой сороки, и только в одиннадцать, когда я, забравшись под одеяло, доедала пол-литровое ведерко мороженого и смотрела новую мелодраму, в дверь позвонили. Сердце пропустило удар, ложка замерла у рта.

Медленно выбравшись из своего укрытия, я на цыпочках пошла к глазку.

Звонки повторялись снова и снова, а разведка показала, что сердце не ошиблось: там, за порогом, стояло оно. Не он. Именно оно! Чучело неблагодарное!

Минаев упирался одной рукой в стену, а второй давил на звонок. При этом смотрел он куда-то вниз, так что узнала его только по пальто и всклокоченному затылку.

— Кто там? — спросила, не отлипая от глазка и делано зевая.

— Кир…

Оно подняло голову. Твою ж мать! И для кого я, спрашивается, наряжалась? Кого готовилась соблазнять?!

Открыв замок, я резко распахнула дверь и строго уточнила:

— Ты что, напился, Минаев?!

— Есть немного. — Он пошатнулся, поджал губы и икнул. — Не об-жайся, Кудр-и-ик.

Осмотрев горюшко с головы до ног, покачала головой. Шах и мат, товарищи. Кто же на пьяного мужика с щенячьим взглядом и букетом ромашек, зажатым между ног, обижается? Видно, руки были заняты, а там место свободно…

— Ладно, — устало вздохнув, потеснилась. — Проходи уж, пропажа. Чай, кофе?

— Потан-ц-цуем, — усмехнулось оно и потянулось ко мне за поцелуем.

Я без лишних церемоний отодвинула пышущее жаром и перегаром лицо в сторону и указала пальцем в комнату.

Минаев кивнул, пошел, куда сказали, по пути рассыпая ромашки.

Романтика, блин, о которой я и не мечтала! Так букеты мне еще не дарили…

Скользнув следом за начальством, проследила взглядом за тем, как он устроился на диване, и отправилась собирать цветы, щедро разбросанные по полу. Ромашки нашли пристанище в старом графине на кухне, а я, включив чайник, вернулась к гостю.

— Спишь? — спросила, склонившись над мерно посапывающим героем-любовником.

Ответа не последовало — запал у Макса кончился, усталость уложила страсть на лопатки одной левой. Покачав головой, укрыла горе-ухажера одеялом и пошла заваривать свежий чай.

Как у истинной женщины, к которой мужчина ворвался в квартиру лишь затем, чтобы уснуть, у меня была масса вопросов. Сон не шел, а глупости в голову лезли.