Роман Золушка за тридцать глава Глава 19

Эскин слушал с отрешенным лицом, поглядывая на навигатор и следуя заданному маршруту к моему дому. Когда Гарик выдохся, Эскин посмотрел на меня и вдруг состроил просительную мордаху, после чего проговорил:

— Слушай, мне дальше некогда разговаривать. Некрасиво получается, я ведь не один в салоне.

Рев из трубки стал громче. Аполлоша совсем сбавил скорость и прижался к обочине, включив аварийку.

— Кир, прости за эту некрасивую сцену, — сказал Даня вслух, после чего толкнул меня в плечо и что-то проговорил одними губами. То ли «помогай», то ли «попугай»…

Надеясь, что верно его поняла, поелозила в кресле и ответила:

— Ничего страшного. Я в твоем обществе никогда не скучаю.

Эскин открыл рот, завис на миг, затем широченно улыбнулся и показал мне большой палец.

С ним снова заговорил Гарик. Гораздо тише прежнего.

— И тебе того же, — подытожил их беседу Даня. — Маше привет.

Он отключился и какое-то время еще улыбался по инерции. А потом вдруг обернулся и сообщил трагичным тоном:

— Все, Кир, это пиздец. Теперь точно.

— «Конец» ты хотел сказать? — поморщившись, уточнила я.

— Да как бы ни обозвать — суть не изменится. Я же говорил тебе: у меня все гораздо хуже, чем кажется. Просто полная…

— Поехали, — я тронула его за запястье. — Там, за высотками, кафешка круглосуточная. Очень вкусно кормят.

— А выпить у них можно? — уже заводя машину, спросил несчастный Аполлон.

— Наверное. Я не пью особо, — отозвалась, размышляя про себя, можно ли задать волнующий меня вопрос и при этом не расстроить Даню еще сильнее. Любопытство победило. — Слушай, а почему ты ревнуешь его к какой-то Маше, если он и ты… ну-у… вы того. И меня еще приплел. Не все ли ему равно, что ты с девушкой катаешься вечером?

Данила посмотрел на меня словно на неразумное дитя.

— Слушай, Кир, ну ты чего как маленькая? Гарик, ясное дело, кроме мальчиков может и с девочкой прилечь.

Я открыла рот, выдала что-то нечленораздельное и захлопнула его. Данила заржал.

— Ну нельзя быть настолько неиспорченной, — сказал он, позабыв о своей вселенской скорби. — Почему ты считаешь, что он не может?

— Не знаю, — воспроизвела в памяти на миг образ качка с экрана телефона. И правда, с чего я решила, что он не спит с девушками? А, вспомнила! — Потому что ты сказал, что у вас отношения.

— Ну отношения, да, — кивнул Эскин и сразу загрустил. — Были. Сейчас он Машу к себе заселил. Типа ради родни. Он им говорил, что кое-кто появился в жизни, а потом не придумал ничего лучше, как представить ее.

— И я его понимаю, — ляпнула прежде, чем успела подумать.

Даня вскинул золотые брови.

— Не понял.

Я всплеснула руками от досады, понимая, что снова сболтнула больше, чем хотелось бы.

— Говори-говори, — подбодрил Эскин. — Что? Не так уж я хорош, как показалось при первой встрече?

Отвечать не хотелось. Но Аполлоша так смотрел, что пришлось сдаться.

— Просто представила себя мамой твоего Гарика, — сказала и виновато вжала голову в плечи.

— И? Развивай мысль.

Даня остановился у обочины неподалеку от кафе. Его глаза сияли праведным гневом, голос стал грубее.

— Слушай, только давай без патетики, — взмолилась, поняв, что запахло жареным. — Я до тебя вообще таких парней не знала. Ну, ты понял, каких. Тех, кто предпочитает мужскую компанию женской. Ну, или они хорошо скрывались. Но это вовсе не значит, что я против вас что-то имею. Мне в принципе все равно всегда было. А вот сейчас представила на минутку, что рожу сына, он вырастет таким красивым здоровяком, как твой Гарик, или таким секси красавчиком, как ты… Я буду вся такая гордая ждать внуков, а сын скажет, что у него парень. Это шокирует, Данила, вот честно.

— Но это его право и его выбор, — парировал Эскин. — Выбор, с кем жить и кого любить, не должен быть вынужденным. Он должен быть продиктован сердцем, а не навязан обществом.

Я пожала плечами:

— Наверное. Но я тебе говорю, что в моих глазах этот ваш выбор — неправильный! Посмотри на себя: красивый, ухоженный, галантный и понимающий… Я хочу тебя себе, а не какому-то там Гарику. Может, ну его? Переучим тебя обратно?

Глаза Данилы стали огромными, он помолчал и вдруг засмеялся.

— Как это у тебя получается? — спросил сквозь смех. — Не могу на тебя злиться. А «переучить» меня обратно не получится. Я, в отличие от Гарика, по девочкам не ходок. В глубокой молодости целовался как-то с одной — не понравилось.

— Девочка не та попалась, — сразу постановила я.

— Первая красавица в школе была, — хмыкнул Данила.

— И что? — я фыркнула. – Может, природа дала ей красоту, а мозгов не отсыпала. Признавайся, она была глупой и сказала какую-то гадость? Или у нее изо рта пахло…

— Отличница, спортсменка, гордость гимназии, — Эскин развел руки в стороны, покачал головой. — Просто это не мое. Мы с ней дружим до сих пор.

— Кощунство какое, — пробубнила я, не желая сдаваться.

— А твой роман с почти женатым боссом — правильно? То, что доктор прописал? — неожиданно уколол меня Данила. — Такое в обществе поощряется?

Я прищурилась, покачала головой.

— Так вот ты какой, — сказала с притворной горечью, — бьешь по самому больному несчастную меня! Обижаешь беззащитную робкую девушку, не жалея ее трепетных чувств. А знаешь ли ты, что словом можно и убить? Что ж, придется поплатиться, Эскин!

— Как поплатиться?

— Буквально. — Я подхватила сумочку и открыла дверцу авто. — Пойдем, заплатишь за меня в кафе. От стресса есть захотелось больше обычного.

Мы просидели там больше двух часов.

Говорили о разном, ели и пили кофе… И я веселилась от души почти так же, как бывало при общении с Максом. Почему-то только там, в кафе, четко осознала, как мне не хватало именно этого: непринужденной беседы, от которой потом болят скулы — так много ты смеешься. Только вот с Даней выходило немного иначе: я его сравнивала с Минаевым, постоянно понимая — сравнение не идет Аполлоше на пользу.

Глупо, но факт: Макс, даже не присутствуя рядом, постоянно перетягивал внимание на себя. Я хранила его образ в своей голове, то и дело обращаясь к нему, не смея прогнать… Дура дурой.

Эскин тоже не был расслабленным до конца: я видела, как он косится на свой смартфон, перекладывая его с места на место на столе. От Гарика не поступало сообщений, и настроение Дани портилось.

И тогда во мне проснулся бунтарский дух:

— Слушай, — сказала я, заметив в очередной раз, как Аполлоша сжимает в руках гаджет, нервно покусывая угол нижней губы. — А чего мы, собственно, сидим просто так? В конце концов, я девушка свободная, ты тоже как бы… ушел от парня. Давай предаваться разврату?

— Опять? — он покачал головой. — Я ведь сказал, что не по этой части.

— Да, но Гарик-то разозлился, когда узнал, что ты не один, а со мной, — я поиграла бровями. — Значит, он предполагает, что ты можешь переключиться?

Эскин передернул плечами.

— Мне все равно, что он там предполагает, — заявил гордо, снова включая смартфон.

Угу. Само безразличие…

— А мне не все равно. — Хихикнув, придвинулась ближе к Даниле и, закинув руку ему на шею, выставила перед нами свой телефон.

Миг, и вспышка осветила растерянное лицо Аполлоши. Рядом сидела весьма довольная я. Коварство, оказалось, мне очень к лицу!

— Улыбайся, — зашипела на Данилу, — пора оживлять посещаемость моей страницы в социальной сети. А то вся слава Светочке, я ревную.

— Так ведь это и Максим Сергеевич увидит, — неуверенно заметил Эскин. — Ты точно понимаешь, на что идешь? Сегодня мне показалось, что тебе не все равно…

— Показалось! — отчеканила я, одновременно нажимая на кнопку фото. — Пусть смотрит. Так и он отвяжется поскорее, и остальные убедятся, что Макс вне опасности. Переведут меня в юридический и забудут все, как страшный сон.

— Ну, если так… — Даня показал тридцать два зуба и неожиданно легко пересадил меня к себе на колени. Отняв телефон, он поднял его наверх и приказал обалдевшей мне: — Улыбайся, Кир, отрабатывай место в юридическом!

Домой я зашла ближе к десяти вечера. Довольная, даже опьяненная пакостями, проделанными с Эскиным на пару. Мы сняли фотографий на целый мини-альбом, но в социальную сеть выложили три самые милые, не забыв отметить его… Чтобы Гарик тоже смотрел!