— И? — спросила, прекрасно понимая, что мог напридумывать себе любой, кто увидел фото. А еще удивляясь тому, что ни мама, ни Анька еще не звонили. Наверное, Светка-гадина специально «забыла» меня отметить на фото, чтоб я подольше рот не открывала и дала всем вдоволь насмотреться на свое аморальное поведение.
— Значит, ничего такого? — Смартфон исчез в кармане Минаева. — Все у тебя в норме?
— Да, неплохо, — кивнула, уже представляя, как сжимаю Светкину шею.
— А мне недавно пела, что от мужиков кодироваться будешь, — напомнил злющий босс.
— Так ты же мне и сказал, что от них не кодируют, — вернула ему подачу. — Я смирилась и покорилась судьбе.
— Судьбе с еврейской фамилией, — философски закончил Макс.
Смогла только снова плечами пожать. И тут же была за них схвачена.
— Кир! Ты мне только два дня назад затирала, что тебе это все не надо. Что изменилось?
Я слегка обалдело заморгала. Совсем как его дурочка Мариночка.
— Макс… Ты серьезно? Что за ерунда? У нас и было-то все случайно, мы же договорились, — пробормотала, пряча взгляд в вороте его рубашки.
— Серьезно, — он не отпускал, — скажи мне. Или я стал проходным билетом? А? Помог избавиться от некоего комплекса и распахнул двери всем желающим?
Ну все! Это уже было перебором.
— Пошел бы ты! А ну пусти!
Дернувшись, ткнула в его грудь пальцем и злобно зашипела:
— Не твоего ума дело, перед кем и что я распахиваю. Хоть душу, хоть сердце, хоть ноги! Ясно? У тебя невеста, Минаев! И как все мы заметили, вы с ней по-прежнему вместе большому боссу на радость! Не могу только одного понять: почему я вынуждена тебе напоминать об этом каждый раз? Или верность для тебя — пустой звук?
Он молчал. Смотрел на меня огромными глазами, сжимал зубы так, что скулы стали квадратными, и не отвечал.
Что ж, может, так и должно быть? Может быть, здесь и нечего отвечать? Я все сказала за него и за себя. Сама справилась, как всегда!
Резко развернувшись на каблуках, помчалась к выходу, позволив себе громко хлопнуть дорогущей дверью.
А он не окликнул и следом не побежал, как читала в прочитанных сказках. Выходит, я не принцесса. Или просто он — принц не из моего романа. Он из романа Соколовых, где в главных ролях Мариночка с тощими ножками и длинными музыкальными пальцами.
Я неслась от офиса фурией, погруженной в собственные мысли. И, лишь столкнувшись с чьим-то железобетонным торсом, поняла, что ко мне обращались.
— Кир, — явно не в первый раз позвал Данила. — Ты чего такая бешеная? Случилось что-то?
— Домой опаздываю, — ответила, с трудом понимая, что уже покинула здание офиса и даже к автомагистрали прибежала, собираясь переходить дорогу к метро.
— Если опаздываешь, то давай помогу. Я на машине и никуда не спешу, как назло. Хоть волком вой от этого свободного времени.
— Тогда подвези, — охотно согласилась я. — Только можно я разговаривать не буду? Устала что-то.
— Нужно! — подозрительно радостно выдал Данила. — Мне как раз выговориться хочется до ужаса. Слушать-то ты можешь, Кир?
Я с дуру кивнула.
И вот двадцать минут в пробках рядом с этим треплом…
Хотелось бы сказать, что они пролетели как один миг, но не тут-то было. Данила мало того что наплевал на мою откровенную инфантильность, так еще и высмеял печальное состояние души.
Он говорил о погоде, немного о сотрудниках, которых успел встретить, что-то вещал про Макса, наблюдая за моей реакцией.
— Ну что ты сидишь с кислым лицом? Просто жена декабриста, узнавшая, что мужу ссылку продлили… Вот у меня беда так беда! — сокрушался Аполлоша, горестно вздыхая. — Тебе не понять. Никому не понять… Горе-горюшко… Ну чего ты молчишь? Хоть бы поинтересовалась у нового товарища, что с ним. Вдруг я умираю.
— Ты умираешь? — спросила я, устраиваясь поудобней и прикрывая глаза.
— Нет. Но мог бы, а тебе и плевать.
— Я тебя первый день знаю, — пожав плечами, пробудилась и ткнула пальцем в навигатор: — Не пропусти поворот. Перестраиваться правее пора.
— Бессердечная, — поразился Данила, при этом на удивление ловко совершая маневр на авто. — Я к тебе с душой нараспашку…
— Запахни, пока не поздно, — посоветовала я, — сказала же: нет настроения разговаривать. Может, высадишь меня где-то рядом с метро? Сама понимаю, как со мной тошно сейчас.
— Надо бы, — вздохнул Эскин. — Только мне больше жаловаться некому. Придется тебя терпеть.
— Тогда говори, а я буду молча слушать.
Он нахмурился, свернул в нужный поворот, втопил педаль газа в пол.
Следующие несколько минут в салоне висела гнетущая тишина. Эскин вел машину, вцепившись в руль и вперившись взглядом в дорогу. И от него действительно веяло тоской. Эх, забрал бы кто-то у меня природную бабскую жалость и заменил на улучшенный метаболизм…
— Ладно, — я повернулась вполоборота. — Что там у тебя? Так ехать совсем грусть-печаль. Говори, обещаю слушать и поддакивать.
— Не надо мне бездумно поддакивать, — недовольно заявил Данила.
Я уже решила, что он сейчас обиженного включит, но не тут-то было. Сбавив скорость, Аполлоша посмотрел на меня и потребовал:
— Сначала ты. Что случилось?
— У меня?! — Удивленно моргнув, гордо отвернулась к окну и хотела сказать что-то вроде «Не лезь в мою личную жизнь, это тебя не касается» и тем самым закрыть тему раз и навсегда.
Но с языка сорвались другие слова:
— Макс гадостей наговорил. Фото из кафе посмотрел, которое Светка выложила. Вызвал к себе и впервые за все время знакомства нахамил.
— Что, из-за фото? А ему-то какая разница? — поразился Даня.
— Вот! — я вскинула вверх указательный палец. — И я тоже не понимаю. Какое ему дело?
Эскин улыбнулся.
— Что ты ответила на хамство?
— Ничего. Напомнила про невесту и ушла…
— И теперь страдаешь.
Я снова повернулась к Аполлоше.
— А что мне нужно было сделать? Оправдываться? Броситься на шею? Мы ведь просто работаем вместе. Он — начальник, я — подчиненная. И то временная, скоро меня и след простынет.
— Правильно, — Даня показал класс, — ты все верно говоришь.
Я удовлетворенно кивнула.
— А нервничаешь тогда почему? — снова прицепился он.
— Ежу понятно! — я начала закипать. — Он же ко мне клинья подбивает. Цепляется только потому, что не отвечаю взаимностью. Ни с того ни с сего понеслось…
— Так уж ни с того ни с сего?
— Ну хорошо! После корпоратива. Когда у него проснулись… — Я прикусила язык и с тоской посмотрела на навигатор. Вот за подобное и расстреливали в начале двадцатого века! С такой словоохотливостью враги не нужны — я сама себе дело сошью.
— Значит, все-таки не напрасно народ по углам шепчется, — Эскин засмеялся. — И утром вы в душе были… Короче, хватит бледнеть. Я никому не скажу, обещаю. Хотя это и так, похоже, все знают… Только теперь получается, что у вас все было, а ты от продолжения отказалась, так?
Я промолчала.
— Ладно тебе, делись. Сказал же — не стану сплетничать ни с кем. — Даня снова свернул и совсем сбавил скорость; мы встали в небольшой пробке. Повернувшись ко мне, он хотел что-то сказать, но тут его смартфон ожил. На экране высветился крупный, спортивного сложения мужчина с лицом-кирпичом и плечами молотобойца. «Гарик» — успела прочесть я, прежде чем Данила ответил.
— Да, — проговорил он серьезным тоном.
С той стороны послышался рычащий рокот. Эскин внимательно слушал, медленно двигаясь в пробке и больше не обращая на меня внимания.
— Ты высказался? — Как только собеседник умолк, Даня усмехнулся, но совсем не так жизнерадостно, как раньше. — А теперь я повторю то, что ты уже слышал. Если тебе так тошно от принятия наших отношений, то навязываться не стану. Я не хочу обнародования на весь мир, но и прятаться от близких людей считаю идиотизмом. И на работу не вернусь. Это не психоз, как ты изволил выражаться, а осознанное решение. Можешь и там заменить меня Машей, тем более что она давно хотела.
Снова в трубке зарычали.
Комментарии
Комментарии читателей о романе: Золушка за тридцать