— Вы попали по адресу, — грациозной кошкой она двинулась навстречу Аполлоше, снова порхая ресницами, заменяя ими веер. — У вас назначена встреча? Меня зовут Марина Викторовна. Со-ко-ло-ва…
Последнее слово она растянула, делая на нем особенный акцент.
Дочь главного, угу. Мол, проникнись и пади ниц.
— Очень-очень приятно. — Красавчик, продолжая улыбаться, взял протянутую Мариночкой руку и, слегка ее сжав, опустил. — А меня зовут Данила Валерьевич. Эс-кин.
— Чего? — не поняла она.
— Эс-кин, — повторил Аполлоша, ничуть не растерявшись. — Фамилия такая. Редкая. И я приехал по объявлению. Побывал в отделе кадров и был перенаправлен сюда для личного знакомства и одобрения.
— О, — глубокомысленно выдала я, напоминая парочке о своем присутствии. Конкуренция нарисовалась!
— Ого, — подтвердил мои слова Макс, решив-таки покинуть душевую. Экран смартфона в его руках еще светился — видно, звонил кому-то…
— Вот так, — подвел итог странной беседы Данила Валерьевич.
Мы помолчали.
— А что? — встрепенулась Мариночка. — Очень даже!
Ее глаза сияли счастьем в миг, когда она, ощупав взглядом фигуру прибывшего, посмотрела на жениха. Макс нахмурился, и Соколова немного исправилась:
— Очень даже нуждаемся в новом помощнике. Так ведь, дорогой мой?
Начальник устало вздохнул, снял очки и потер глаза, тут же зашипев от боли.
— Твою ж… — Он встрепенулся, посмотрел на соискателя, кивнул на дверь своего кабинета: — Ну, идем, если это не шутка. Поговорим.
Соколова двинулась шаг в шаг рядом с Аполлошей.
Однако у двери ее остановил Макс. Покачав головой, с каменным лицом он пропустил Эскина к себе и закрылся, успев бросить мне повелительное:
— Екатерину Андреевну вызови.
Я тут же схватилась за телефон как за спасительную руку помощи. Набрала номер кадров и, скосив взгляд на злющую фурию Мариночку, покидающую приемную, радостно выдохнула. Пронесло и на этот раз! Эх, пирожное сейчас съесть бы, закрепить результат, так сказать…
Рано обрадовалась!
Не прошло и двадцати минут, как у моего рабочего места разыгрался новый спектакль. В ролях были все те же: Минаев, Эскин, вернувшаяся грымза-невеста, Екатерина Андреевна — начальник кадров и Соколов Виктор Андреевич. Последний «вплыл» последним. Вот такой каламбур, от которого смешно не было никому.
— Он мне не подходит, — заявил Макс, встретив большого босса в собственной приемной и кивая на Аполлона.
— Чем это он тебя не устроил? — вклинилась Мариночка, облизывая взглядом Аполлошу. — По-моему, прекрасный специалист.
— Прекрасный, — подтвердила Екатерина Андреевна, показывая папку с копиями документов соискателя для трудоустройства. — И стаж, и образование, и качества…
— На бумажке я могу и не такое нарисовать, — отмахнулся Макс. — А дипломы сейчас каждый второй покупает.
— По себе судишь, милый? — сверкая глазами, разорялась Мариночка. Обернувшись к остановившемуся у моего стола папочке, она завизжала: — Не молчи! Я что, одна не понимаю, к чему это все?
Соколов медленно повернул голову и вперился в меня своими волчьими глазищами. Посмотрел, растянул губы в тонкой улыбке и вернулся к спектаклю:
— Уже все решил, мой мальчик? — тихо, даже как-то лениво спросил он у Макса. Тот сцепил зубы — я заметила, как забегали на его скулах желваки.
— По поводу этого кандидата — да! — наконец ответил Минаев.
Я сползла со стула немножко ниже. Во рту разом пересохло, а в глазах, наоборот, прибыло — того и гляди влага прорвется наружу… Хотела воды попросить, но решила, что лучше умереть от жажды, чем от трости Соколова.
— Объективное решение? — снова спросил Виктор Андреевич. — Ты взвесил все за и против, оценил потери и риски?
— Само собой, — пожал плечами Макс. — Вы ведь доверяете мне как специалисту?
— Доверяю, мой мальчик, — отозвался Соколов и протянул руку, покрытую старческими веснушками, к Екатерине Андреевне. Та, мужественная женщина, не отшатнулась, хоть и побледнела настолько, что теперь ее тональник стал тона на три темнее кожи… — Дайте-ка мне документы этого милого юноши.
Начальница отдела кадров раскрыла папку, подбежала к большому боссу и передала бумажки из рук в руки.
Повисла тяжелая пауза, во время которой только самоубийца или полный неудачник захотел бы привлечь внимание общества.
У меня зазвонил телефон.
Соколов оторвался от чтения, повернул голову и, снова подарив мне свою жуткую улыбку, разрешил:
— Можете выйти и поговорить, если есть более срочные дела. Мы все здесь понимаем, что для вас данная работа уже не так важна и вы уже одной ногой в… — Прокашлялся в кулак, качнул головой. — В другом отделе, Кирочка.
— С-спасибо, — прошелестела в ответ, скидывая вызов от мамы. — Ничего срочного.
— Мило. Тогда, с вашего позволения, я продолжу… — Он показал мне папку.
Я кивнула, придвинула к себе клавиатуру и порывисто схватилась за мышку, нервно ею поводив по столу, чтобы «разбудить» компьютер. Самое время разобрать новую входящую корреспонденцию, угу…
— Ну-у, — спустя минуту шелеста бумажками проговорил Соколов, — прекрасно. По-моему, лучше и быть не может. И потом: помнится, когда-то ты просто мечтал о мужчине-помощнике. Ни тебе головных болей и особенных дней, прочь декреты и просто заскоки… И вот он. Эскин. Еврей?
Мы все дружной толпой уставились на Аполлошу.
Тот стоял со слегка приоткрытым ртом, с поникшими кудряшками и непониманием в прекрасных глазах. Кажется, он гадал, как очутился в этом дурдоме. Однако, к чести парня, опомнился он быстро. Встрепенувшись, приосанился и даже хотел что-то ответить. Да не успел.
— Сам вижу, — завершил так и не начатый диалог Виктор Андреевич. — И это плюс. Так ведь, Максим Сергеевич? Очевидно, что вы недооценили потенциал. Раньше такого не было.
— Я провел собеседование, — зарычал Минаев, — по итогам которого выяснилось, что молодой человек не подходит на должность.
— Потому что не проливает кофе на генеральных директоров? — вскинул бровь Соколов.
— Потому что это моя приемная, и только я решаю, кто носит мне кофе, — внезапно абсолютно спокойным холодным голосом припечатал мой начальник.
Я аж поаплодировала ему мысленно — такой смелый! Пожалуй, даже помогу ему резюме составлять… если жив останется.
Соколов сделал пару шагов вперед, замер напротив Минаева и закончил спектакль по-своему:
— Не будем ссориться, мой мальчик. Ты очень талантлив, и я ценю в тебе многое. Но мы оба знаем — таланта недостаточно. Работай, Максим. А Данила тебе поможет, как только твоя верная… — Волчьи глазки снова нашли меня. До мурашек! Бр-р… — Как только Кирочка ему все покажет. Тогда и она сможет уйти со спокойной душой. По карьерной лестнице. Вверх. Не стоит с этим тянуть, девушке ведь тоже хочется куда-то расти. Я правильно говорю, милая?
Кивнула, и он отвернулся.
Ура, кислород снова пробился в легкие.
— Видишь, Максим? Девушке и самой не терпится, а тут такой случай подходящий. Работаем, мой мальчик?
— На все сто, — откликнулся Минаев. — Убедили.
— Прекрасно. Екатерина Андреевна, господина Эскина оформляем на испытательный срок. Пока на должность младшего помощника Максима Сергеевича. Думаю, двух недель вполне хватит, чтобы передать дела.
— И недели достаточно! — влезла Мариночка.
— Максим разберется, — примирительно ответил Соколов, после чего «поплыл» к выходу. И все ринулись за ним. Кроме Минаева. Тот влетел к себе в кабинет, закрывшись там ото всех. А, ну и Аполлоша остался.
Приблизившись ко мне, он оперся на стол бедром, задумчиво обвел взглядом приемную и спросил:
— Ты мне можешь сказать, что это было? И еще намекни, ради бога, с чего они взяли, что после всего увиденного я решу здесь остаться?
— Ой, только не уходи, — взмолилась я. — Поверь, Макс — отличный руководитель. Просто он сейчас не в духе, потому что…
— Слышал уже, — Аполлоша лукаво, совсем не по-мужски улыбнулся. — И про корпоратив, и про приключения в душе с самого утра. Пока мои документы копировали, решил перекурить и встал рядом с девушками, как раз перетирающими сокровенные новости офиса.
Я покраснела.
— Там все не так на самом деле.
— Да какая разница? — удивился Данила. — Суть-то одна. От тебя избавляются, чтобы не дать ему резвиться дальше.
— Много ты понимаешь, — буркнула я, чувствуя себя униженной и несчастной.
— Ой, прости, я не хотел обидеть. — Он вдруг поднялся, обошел стол и, сев теперь с моей стороны стола, сообщил шепотом: — Просто проникся, ведь ситуация мне невероятно близка. Ты умеешь хранить тайны? В общем, я и сам сбежал от своего кобеля, понимаешь?
У меня дернулось правое веко.
— Кобеля? — переспросила, пытаясь нащупать свою чашку с кофе. Вспомнила, что ее уволок Макс, и послала ему вслед пару мысленных неласковых слов. — Шутишь?
— Нет. — Аполлоша сделал губки уточкой и грустно вздохнул: — Мы тайно встречались больше пяти месяцев, и тут прилетели из Италии его родители. И что он сделал? Солгал им о том, что у него есть пара. Нет, пара-то есть… Но он показал им нашу общую подругу. Побоялся осуждения. А я считаю, это что-то да значит. Уж самым родным сказать можно было. Они ходят вместе по ресторанам, он поселил ее в своей квартире… Терпеть это я не смог. Ушел с работы и от него.
— Подожди. — Я по инерции придвинулась еще ближе, чтобы спросить полушепотом: — Ты нетрадиционной ориентации?
— Это проблема? — снова вернулся прежний красивый голос с легкой хрипотцой.
Боже!!! За что?! Такой мужик, такой генофонд!
— Данила, ты же эталон моей мечты, — простонала я. — Нельзя так. Это все равно что сказать маленькой девочке: «Деда Мороза не существует!». Ты мне моральную травму на всю жизнь нанес.
Эскин удивленно моргнул, а в следующий миг откинул голову и захохотал. Так заразительно, так обаятельно, что я не удержалась от ответной улыбки.
Тогда-то Минев и соизволил выйти из кабинета, чтоб лицезреть свою правую и левую руки.
Комментарии
Комментарии читателей о романе: Золушка за тридцать