— Карьера — это хорошо. Ты права. А с моей стороны эгоистично требовать остаться. В твоем-то возрасте. В нашей-то ситуации. Даю добро на эту авантюру. Если, конечно, сплетня не окажется только сплетней. Распоряжусь в кадрах, пусть шлют кандидаток на твое место. Найдешь себе замену и можешь юриствовать на здоровье. Счастлива?
Его глаза горели, но как-то совсем не от счастья. Кажется, я впервые по-настоящему разгневала Минаева. Но чем? Вроде все правильно сказала…
Я совсем скисла.
— Спасибо. — Выдавив улыбку, показала большой палец. — Класс.
— Вот и отлично. Видишь, умеешь, оказывается, благодарить. — Он стукнул открытой ладонью по столу и резко поднялся. — Значит, решено. Можешь начинать скупать учебники и штудировать российское законодательство. Будешь поднимать юридический отдел с колен.
Мне подмигнули.
Еще полминуты, и шеф скрылся за дверью своего кабинета, а я облокотилась пятой точкой о стол и задумчиво погладила ярко-красные розы. Такие красивые. В жизни мне никто и никогда не дарил подобных букетов. И вряд ли еще когда-нибудь подарит…
Хотя чего киснуть? Что ни делается — все к лучшему! Наверное.
Покидая кабинет, не удержалась и надергала из букета пятнадцать роз. Хотела предупредить Минаева, что ухожу, но, постояв у его двери, впервые за все время работы с ним смутилась, подумав, что это лишнее. Просто рабочее время закончилось и мне пора было уходить, так зачем человека отвлекать?
Дорога домой была недолгой, но мучительной: давка, слякоть, беспокойные мысли в голове… Потом супермаркет и торт, у которого послезавтра истекал срок годности. Квартира, встречающая тишиной…
Я доедала третий кусок бисквита, когда зазвонил телефон. И если до этого думала, что плохой день закончился, то, ответив на вызов, поняла, насколько ошибалась:
— Кирочка? — елейный приторно-сладкий голосок Соколовой Марины Викторовны узнала с первой ноты. — Звоню узнать о вашем самочувствии и поздравить. Оказывается, у вас день рождения.
Мозг сразу подкинул образ: Мариночка в приемной стоит напротив вазы с розами и удивляется, откуда бы там взяться такому чудесному букету.
— Спасибо, все хорошо, — соврала я, с трудом проглатывая вставший комом кусок торта. — А почему вы вдруг о моем самочувствии?..
Договорить не успела.
— Вы так ужасно выглядели сегодня, — перебила меня Соколова. — Сначала я не поняла, в чем дело, но потом Максик сказал, что вам уже тридцать исполнилось.
Какой-то скрип заставил вздрогнуть. А, это мои зубы…
— Алло, — Соколова подула в трубку, — вы там, Кирочка?
— Там, — кивнула, злобно глядя на ни в чем не повинные розы, украшающие мой стол.
— Хорошо, — она вздохнула с облегчением, — думала, связь оборвалась. А ведь мы еще не договорили.
Я устало потерла переносицу, села удобней.
— Слушаю вас, — подбодрила невесту Минаева, предвкушая скрытые или явные угрозы в свой адрес. И не ошиблась.
— Вам нравится работать в фирме моего отца? — вкрадчиво запела Мариночка.
— Да.
— Так и думала. — Она зачем-то засмеялась.
По ощущениям это было похоже на скрип ногтями по стеклу. Я нервно передернула плечами.
— Вам так сказочно повезло! — продолжала вещать Мариночка. — Устроиться помощницей к заместителю генерального директора и не иметь образования — это… необычно.
— У меня есть образование, — заметила, усмехаясь. Я знала, что за этим последует.
— Ах да, санитарки? Так это называется?
Поправить ее мне не удалось — Соколова просто не дала вклиниться в свой монолог.
— И вот вы уже царица принтеров и факсов. — Снова этот смех! Боже, как Макс его терпит?
Отодвинув трубку подальше, включила громкую связь и пошла варить новую порцию кофе.
Соколова, естественно, не затыкалась.
— Вы не боитесь рисковать, Кирочка, — говорила она, — и это мне нравится. Прийти, не зная ничего, и занять вакантное место — это верх… бесстрашия. В вашем-то возрасте. И знаете что? Мой отец особенно ценит таких людей. Ему нравятся те, кто не боится что-то менять, даже прожив уже большую часть своей жизни.
Я подняла глаза к потолку, посчитала до десяти, но, увы, помогло мало. Хотелось сказать гадость. И не одну. Матом.
Соколова этого тоже ждала, потому что замолчала. Я даже в какой-то момент понадеялась, что она отключилась. Или застряла в лифте, а тросы оборвались… Но тогда должен был быть взрыв.
— Кирочка, — ее голос убил все надежды, — вы слушаете?
— Да, — ответила громко, тут же включая кофемолку. Равномерное громкое жужжание заполнило кухню. Прекратив свое нехитрое занятие, крикнула: — Вы говорите-говорите, Марина Викторовна. Мне не мешаете.
Вроде не нахамила, но от небольшой шпильки не удержалась.
Прикусив язык, ждала, что она ответит.
— Ха-ха, — наигранно посмеялась Мариночка, — шутите, Кирочка? Макс говорил, что у вас неплохое чувство юмора. И вообще всячески хвалил вас перед отцом. Как же эти качества? Стрессоустойчивость, коммуникабельность… Да, он говорил, вы очень общительная. Но мы это и так знаем всей фирмой.
В ее голосе появились новые ноты. Теперь она явно давала знать, что угрожает.
— Спасибо. — Я подошла к столу, наклонилась над телефоном. Меня немного трясло от злости. — Думаю, к моим годам и вы уступать не будете во всех необходимых качествах. Все приходит с опытом, Марина Викторовна, не переживайте.
Она молчала.
Я уже хотела сама отключить вызов, но тут Соколова снова «ожила»:
— Мой папа переведет вас в юридический отдел, Кира Вадимовна, — жестко и грубо, будто вбивая гвозди, сказала девица. — Все решено. Вам ясно?
— Вполне.
— И Макс не против.
— Угу, я знаю. Он велел искать секретаря на мое место.
— Он? Велел? — кажется, мне удалось удивить маленькую дрянь. — Что ж, хорошо. Очень хорошо. Тогда ищите! И не задерживайтесь с этим!
И она нажала «отбой».
Ура мне! Я сдержалась! Не ругалась, не плевалась, не уволилась в сердцах по собственному желанию! Я — кремень.
За это следовало доесть торт и выпить новую чашечку кофе!
Комментарии
Комментарии читателей о романе: Золушка за тридцать