Роман Зять, восстань! глава Глава 72

Толстяк яростно хлопнул по столу, с лицом, полным недоверия, смотрел на двенадцать игральных костей рядом с Линь Шояном.

Он думал, что его техника бросания кубиков идеальна, однако, это нереально, чтобы двенадцать игральных костей расположились в одну линию столбиком, к тому же, самый верхний кубик был с наименьшим значением.

Он никогда не верил в подобное, такое обычно возможно лишь на экране телевизора. Как-никак, бросание игральных костей — дело не из легких, но теперь он воочию увидел эту сцену.

Увидев кубики перед Линь Шояном, люди, находящиеся рядом с ним, один за другим от изумления открывали рты, и бросали на Линь Шояна умопомрачительные взгляды.

Ли Синчэнь и Чэнь Цзуань тоже были поражены. Они оба считали, что Линь Шоян наверняка не сможет победить Толстяка. Они не ожидали, что техника бросания кубиков Линь Шояна даже лучше, чем у Толстяка.

— Сколько же у этого парня еще скрытых навыков, — пробормотал Чэнь Цзуань.

— Это не считается. Мы подсчитываем очки, даже если сложить их все вместе, все равно, без вариантов, — Толстяк подошел непосредственно к Линь Шояну и сняв один за другим его кубики, с потрясением обнаружил, что и на остальных выпало число с наименьшим значением.

Даже если это элементарный подсчет очков, у него вышло столько же, сколько и у Линь Шояна, но если судить с точки зрения техники, то он проиграл Линь Шояну.

Толстяк в течение нескольких лет был королем казино, и сейчас он впервые терпит неудачу.

— Если ты не можешь смириться с этим, то пусть в этот раз будет ничья, мы можем посоревноваться в чем-то другом, — произнес с улыбкой Линь Шоян.

Толстяк явно не хотел уступать и сразу сказал:

— Ладно, тогда посоревнуемся в другом!

После чего он направился к другим столам в казино.

Линь Шоян последовал за ним, и вдвоем они начали соревнование по различным видам азартных игр.

Люди, смотревшие на это представление, время от времени восторженно восклицали, восхищаясь игрой Линь Шояна.

Выражение лица Толстяка становилось все более отвратительным. Каждый раз, когда он терпел поражение, Линь Шоян просил его снять какой-нибудь элемент одежды. В конце на Толстяке остались лишь трусы.

В финале Линь Шоян шутливо улыбнулся и повернулся, чтобы посмотреть на реакцию Толстяка.

Толстяк был в отчаянии. Он направился к Линь Шояну, склонив голову, и не произнес ни слова.

— Что произошло с королем казино? Неужели он собирается пустить в ход кулаки, просто потому что так позорно проиграл...

— Если король решит драться, тому парню несдобровать.

— Вот и все. Король азартных игр рассердился, бежим скорее отсюда!

Линь Шоян уставился на Толстяка, его глаза сузились, он не знал, что тот собирается делать.

Ли Синчэнь встал перед Линь Шояном и холодно сказал:

— Чертов Толстяк, любишь играть - умей платить. Если ты собираешься драться только потому, что проиграл, то я совсем не против позволить тебе вкусить железный кулак справедливости!

Толстяк не вымолвил ни слова, а когда подошел к Линь Шояну, то сжал кулаки.

Ли Синчэнь думал, что тот собирается атаковать, и тоже поднял руку, планируя нанести удар.

В этот момент Толстяк внезапно упал на колени перед Линь Шояном, затем обхватил его ногу и произнес печальным голосом:

— Учитель, прошу Вас, примите меня в ученики. Я обещаю быть послушным. Только позвольте мне перенять Ваши игровые навыки, а также разрешите не снимать трусы.

Все были ошеломлены, и в казино на несколько секунд повисла тишина.

Сразу после этого многие начали смеяться, они совсем не ожидали, что величественный король казино уступит.

А теперь на Толстяке остались лишь трусы, последнюю партию он проиграл, и, по идее, трусы он тоже должен был снять.

Никто не думал, что он станет на колени перед Линь Шояном, чтобы просить о пощаде, только потому, чтобы не снимать трусы.

Линь Шоян действительно не ожидал того, что Толстяк будет так странно себя вести, и какое-то время не понимал, как на это реагировать.

— Это ... Почему бы тебе сперва не встать? — спросил Линь Шоян.

— Если учитель не даст согласие, я не встану, — с гордостью произнес Толстяк.

Линь Шоян не знал, смеяться ему или плакать. Глядя на высокомерного Толстяка весом в сто килограммов, он начал терять терпение.

— Ладно... Я обещаю, а ты вставай, не нужно снимать штаны, — проговорил Линь Шоян.

Толстяк в ту же секунду быстро поднялся с колен, с благодарностью улыбнулся Линь Шояну и тут же пошел одеваться.

— Учитель, с этого момента я буду слушать тебя. Что бы ты ни попросил меня сделать, я все сделаю, — одевшись, с уважением сказал толстяк Линь Шояну.

Линь Шоян кивнул и произнес:

— В будущем не думай открывать казино, просто следуй за Чэнь Цзуанем, он поможет раскрыть твои таланты.

— Да, учитель! — воскликнул толстяк.

Ли Синчэнь оглянул толстяка с ног до головы, затем снова устремил взор на Чэнь Цзуаня, и на его лице внезапно возникла ухмылка.

— Почему ты смеешься? — спросил Линь Шоян.

— Я думаю, что для полной картины нам не хватает Белого коня-дракона, тогда бы мы смогли совершить паломничество в Индию за священными книгами, Вам так не кажется? — сказал Ли Синчэнь.

— Что за бред ты тут несешь?, — спросил Чэнь Цзуань.

— Ну сам посуди, брат Ян — учитель, ты — самый старший из соучеников, этот толстяк — Чжу Бацзе, я — Ша Уцзин. Выходит, что нужен еще Белый конь-дракон, — со смехом произнес Ли Синчэнь.

Толстяк, услышав слова Ли Синчэня, тут же уставился и выругался:

— Пошел вон, сам ты свинья, я маршал Тянь Пэн!

— Ну почти, — сказал Ли Синчэнь с улыбкой.

После того, как удалось усмирить «Бацзе», Линь Шоян попросил Толстяка последовать за Чэнь Цзуаном и Ли Синчэнем в развлекательный клуб «Маньтяньсин», а сам поспешил вернуться домой.

Раньше он редко возвращался так поздно, и хотя он знал, что Сюй Муцин, наверняка не волнует, как поздно он приходит, однако все же чувствовал, что все-таки лучше вернуться пораньше.

Когда он переступил порог дома, Сун Ваньюэ и Сюй Гохуа уже отправились отдыхать в свои комнаты. Линь Шоян прошел на цыпочках, умылся, а после отправился в спальню.

Сюй Муцин лежала на кровати и, по-видимому, уже спала, Линь Шоян, осторожно закрыв дверь, собирался лечь рядом с Сюй Муцин.

С того времени, как в прошлый раз Сюй Муцин разрешила Линь Шояну спать на кровати, Линь Шоян больше не спал на полу.

И теперь, когда Линь Шоян только собирался прилечь, Сюй Муцин внезапно сказала: — Иди спи на полу.

Линь Шоян был ошеломлен, он не ожидал, что Сюй Муцин еще не спит.

— Ты еще не спишь? — спросил Линь Шоян.

— Хм, в любом случае ты здесь не при чем, — сердито произнесла Сюй Муцин.

После того, как Линь Шоян ушел, она начала думать обо всем подряд. Разумеется, она не могла уснуть из-за Линь Шояна, и все то, что она сказала сейчас, было просто со зла.

Линь Шоян чувствовал себя несколько странно, он не понимал, что могло вызвать злость Сюй Муцин.

— Неужели критические дни?

Наверно так и есть. Говорят, что люди в этот особый период обычно портятся. Раз такие дела, то не стоит раздражать ее.

Линь Шоян послушно постелил постель на полу и планировал спать так всю ночь.

Когда Сюй Муцин увидела, что Линь Шоян, в самом деле, ложится на полу, она подумала, что наверняка ему совесть покоя не дает. Иначе, почему просто из-за одной ее фразы он заснул на полу?!

Ее сердце сжималось от обиды, а в глазах стояли слезы.

Как же все это бесит, куда он ходил, какое мне дело до этого, почему я должна плакать из-за этого, уму непостижимо.

Сюй Муцин изо всех сил сдерживала слезы, она отвернулась, не желая, чтобы Линь Шоян видел ее в таком состоянии.

Если этот тип чуть позже объяснит, что он делал, то наверно можно было бы простить его.

Линь Шоян увидел, в каком состоянии Сюй Муцин, и подумал, что она, должно быть, плохо себя чувствует, поэтому не хотел беспокоить ее, поэтому, как только он лег, то сразу тихо заснул.

Спустя некоторое время, когда Сюй Муцин заметила, что Линь Шоян спит, она не смогла сдержать обиды в своем сердце и сразу заплакала.

Не ожидала, что этот человек окажется таким бесчувственным, равнодушным и позволит ей молча терпеть ... По всей видимости, она обманывалась в нем.

Она считала, что отношения между ними начали постепенно улучшаться, но скорее всего, это просто иллюзии.

Сюй Муцин печалилась всю ночь и, наконец, уснула от сильной усталости.

На следующее утро Сюй Муцин проснулась с болью в глазах. Прошлой ночью она долго плакала, но, к сожалению, Линь Шоян этого не заметил.

Она в расстроенных чувствах собиралась встать с постели, но внезапно нашла у изголовья своей кровати чашку с напитком из коричневого сахара.

Сюй Муцин была немного удивлена, у нее нет критических дней, кто же поставил эту воду с сахаром?

Затем дверь спальни открылась, и вошел Линь Шоян с тарелкой каши.

— Ты уже проснулась, давай, поешь каши, чтобы согреться, — быстро произнес Линь Шоян, увидев, что Сюй Муцин встала.

Сюй Муцин подумала, что Линь Шоян специально хочет угодить ей, чтобы загладить свою вину, ну уж нет, Линь Шоян не обманет ее...

— Хм, не думай, что только потому, что ты ухаживаешь за мной, я закрою глаза на твое бесстыдство, Линь Шоян, с этого момента ты живешь своей жизнью, а я — своей, мы не будем вмешиваться в дела друг друга, дабы не раздражаться, — сказала Сюй Муцин.

Линь Шоян казался ошеломленным, не понимая, что случилось с Сюй Муцин, спросил:

— У тебя критические дни и поэтому такое плохое настроение?

— Это у тебя критические дни, прекрати искать оправдания! — Сюй Муцин была смущена и зла одновременно, ей страшно хотелось укусить Линь Шояна.

— Критические дни тут не при чем? Тогда почему ты такая злая, — озадаченно спросил Линь Шоян.

— Хм, это ты должен спросить у себя, Линь Шоян, меня не интересует, есть ли у тебя другая женщина или нет, в этом плане я не достойна тебя, однако, впредь не интересуйся моими делами, — произнеся это, Сюй Муцин снова чуть не заплакала.

Линь Шоян все больше приходил в замешательство:

— Другая женщина? О чем ты говоришь?

— Ты все еще прикидываешься дурачком, разве вчера вечером ты не ходил к другой женщине, — сердито ответила Сюй Муцин.

Линь Шоян не знал, смеяться ему или плакать:

— Разве я не говорил тебе, что иду помочь своим друзьям, как я мог совершить такое.

— Если ты мне не веришь, я могу поклясться перед Богом, если я действительно совершил такой бесстыдный поступок, то пусть я останусь без потомства!

Когда Сюй Муцин услышала, как Линь Шоян дает такую жестокую клятву, она вдруг осознала, что могла неправильно понять Линь Шояна.

— Правда… правда? — спросила Сюй Муцин.

— Конечно, это правда, в моих мыслях только ты, как я могу искать другую женщину? — произнес Линь Шоян.

Сюй Муцин внезапно почувствовала облегчение, будто камень с души упал.

Линь Шоян глядя на нее спросил:

— Так... ты ревнуешь?

— Это ты ревнуешь, а я просто так поинтересовалась, — лицо Сюй Муцин покраснело от смущения.

Линь Шояну ее поведение казалось умилительным, его сердцебиение усилилось, а затем взор упал на мягкие губы Сюй Муцин, и он начал медленно приближаться.