Он полусидел на постели и смотрел на меня в упор. То ли уже успел отойти от наркоза, то ли ему было просто плевать и на наркоз, и на то, что из него только что вытащили пулю. Мне показалось, что он сразу же проник в меня взглядом — до самого нутра.
— Я тебе кое-что принесла, — подошла ближе и поставила на тумбочку стакан.
Яков молчал, пристально следил за мной.
Я вытащила из кармана телефон и положила рядом. Потом пластиковую ложечку и маленькую шоколадку в салфетке.
— Не уверена, что врач разрешил бы, но… — запнулась. Яков по-прежнему молчал, а у меня вдруг кончились силы, слова.
— Твоё счастье, что у меня в боку дырка, — просипел он, взяв меня за руку. Поморщился.
Несмотря ни на что, хватка у него была железная. По сравнению с ним я казалась себе несущейся в бурном горном ручье бумажным корабликом. Ручей — он, кораблик — я. И я принадлежу ему.
— Моё счастье, — сглотнула комок. Села рядом на кровать и посмотрела в глаза, — что эту дырку зашили. Что… Что твоя бывшая жена попала тебе в бок, а не вот сюда, — приложила пальцы к его сердцу. — Потому что, если бы она попала сюда… — почувствовала, как дрожит подбородок, как немеют губы. И опять дурацкие слёзы! Дурацкие, непослушные, никак не желающие останавливаться, — она бы убила нас двоих. Разом. Моё сердце перестало бы биться без тебя, Яков. И ещё… Ещё моё счастье, что всё это кончилось.
Он сжал мою ладонь. Всё ещё бледный, буравил меня взглядом. Низ живота слегка тянуло, но мне не было страшно. Больше не было.
— Моё счастье любить тебя. Любить живого, Яков. Только… Не думай, что я смогу любить тебя на твоих условиях. Нельзя называть женщину, которая тебя любит, девкой, а потом ждать от неё чего-то…
— Ты должна была сказать мне сразу, — пальцы потонули в его ладони. — Сразу, Мирослава. Я бы всё равно узнал. Даже если бы ты села в этот чёртов самолёт, я бы нашёл тебя и вернул.
Я высвободила руку. Взяла стакан и, сняв крышку, подала мужу. Он не взял, смотрел на меня. Глупо… Запах шоколада был странным в этом разговоре, в этой больничной палате, но я всё равно продолжала держать стаканчик.
— Ты не хотел детей, Яков. Забыл? Я же была никем — галочкой для бесконечного списка твоих достоинств. Всё, чего ты хотел, получить опеку над дочерью. Я в твои жизненные планы не входила, разве ты сам не помнишь?!
— Какая разница, что было? Ты же не дура.
— Дура, — возразила я. — Потому что только дура бы согласилась на всё это, — мысленно я добавила, что он не оставил мне выбора. Сперва не оставил. Но сейчас выбор у меня был, и я его сделала уже сама, как и две недели назад, когда вместо того, чтобы улететь, вернулась.
Отвернулась к стене, потом снова посмотрела на него. Мы молчали. Просто смотрели друг на друга, прекрасно понимая, что я права. Скорее всего, я забеременела в самом начале, ещё до того, как начала принимать таблетки. Но, может быть, виной всему моя невнимательность. Уже не важно. Главное, что есть сейчас.
— Майя спит, — сказала, нарушив молчание, хотя не сомневалась, что ему уже известно это. — С ней всё хорошо. Перенервничала, но…
— Какого дьявола, Мира?! — с рыком, больше не сдерживаясь.
Моя попытка перевести тему оказалась безуспешной.
— Какого лешего ты путалась со своим бывшим, какого…
— Ты опять?! — вспылила. Моргнула, и стоящие в глазах слёзы покатились по щекам, а внутри уже нарастала яростная буря. Поставила какао на тумбочку. — Я путалась?! Да …
— Да что ты придираешься к словам?! Ты на этих фотографиях с… — мотнул головой. — Как увидел, у меня крыша поехала, Мира! Неужели ты не понимаешь?! Дьявол… — крепко матюгнулся. — Да, я был не прав, чёрт возьми! Но когда я это увидел…
И тут я замолчала. Боже, как же всё это было глупо! Пламя затихло, остались только слёзы. Я вытерла их.
— Прости, что не сказала вчера, — единственное, что было важно. Потому что этого дня могло уже не быть, этого момента могло не быть. — А Стас… ничего с ним не было, Яков. Это случайно получилось. Он… Да какая разница, — шёпотом. — Ничего не было и не могло быть.
Внезапно он рывком притянул меня к себе. Собрал волосы и шумно втянул воздух у моего виска.
— Это ты меня прости, — у самого уха. — Если бы ты только знала, каким адом для меня были эти две недели.
— Я думала тебе всё равно. Ты ничего не спрашивал, не говорил…
— Не спрашивал?! — прорычал, собирая мои волосы в горсть. Заставил отстраниться. — Да ты сказала, что не хочешь об этом говорить! Что я должен был делать?! Ты, чёрт возьми, мне даже рожу набить этому ушлёпку запретила!
Я не сдержалась, склонила голову и сдавленно засмеялась ему в шею. Закрыла глаза и коснулась губами. Яков опять вобрал в лёгкие воздух и ругнулся. Я поцеловала ещё раз и отстранилась уже сама.
Он посмотрел на тумбочку.
— Ты ничего не перепутала? — кивнул на какао. — Может, это Пчёлке?
Я отрицательно качнула головой.
— Это тебе.
Яков хмыкнул, сделал глоток и вернул стакан на место. На его верхней губе осталась полоска шоколада, и я тронула его губы пальцами. Склонилась и поцеловала.
Больше он не пах кровью. Он пах шоколадом, и это напомнило мне о дне, когда мы все вместе собрались в кухне нашего дома. Тогда я думала, что они с Майей единое целое, а я… Тогда я могла только надеяться на то, что смогу стать частью их жизни. Теперь…
— Я тебя никогда не отпущу, Мира, — Яков обхватил мою шею.
Он говорил тихо, голос звучал слабее, чем когда я вошла. Устал. Мой сильный мужчина…
— Никогда, запомни. Даже если что-то пойдёт не так, я найду тебя и верну себе. Ты моя. Наша. Да и… — усмешка в уголке жёстких губ, только кажущаяся циничной. — Я выложил за тебя твоему бывшему внушительную сумму.
— Это было только твоё желание, — склонилась и снова легонько коснулась его губ своими. — Но я запомню. Только и ты запомни: ещё хоть раз назовёшь меня девкой, — с силой прикусила губу. Отстранилась и пристально посмотрела в глаза.
— Не буду, — пообещал он.
И я поверила ему. Здесь и сейчас поверила, и сердце в груди отозвалось тяжёлыми ударами. Моё сердце, которое способно было биться только вместе с его.
Комментарии
Комментарии читателей о романе: Жена по принуждению