Роман Жена по принуждению глава Глава 33

В какой-то момент мне показалось, что он ответит. Но нет.

— Не важно, — только и сказал он.

— Для меня важно! — стоило ему отвернуться к окну, я схватила его за рукав. — Если ты решил использовать меня для чего-то, я хочу знать хотя бы, для чего именно! Зачем я тебе?! Ты ведь это давно задумал, да? Когда? Когда я пришла к тебе в офис? Или когда ты затащил меня в постель?

— Это тоже не важно, — он разжал мои пальцы. Моя кисть оказалась в его руке, а когда я попробовала отнять её, он не отпустил. — Для тебя важно одно — ты моя жена, — дёрнул, и я упала на него. Он обхватил меня. —Только это, Мирослава.

Машина была огромной, а мне казалось, что мы заперты в спичечном коробке. Я смотрела снизу-вверх в его глаза, прижималась к нему и не могла справиться с тем, что творилось внутри меня. Его жена… Понимая, что это правда, я всё ещё была в прошлом дне, в прошлой жизни. Только кольца на наших пальцах говорили о том, что уже наступило здесь и сейчас. И в этом сейчас он — мой муж.

— И что дальше? — выдавила, пытаясь отстраниться. Он не отпустил. Нашёл застёжку у меня на спине и потянул её вниз. Я обмерла.

Расстегнув платье, Яков обнажил мою спину до самых ягодиц.

— Перестань, — испуганно, нервно прошептала я. Бросила взгляд на водителя, на сидящего рядом с ним Руслана. То ли они ничего не видели, то ли предпочитали не видеть. Вероятнее — второе.

— Прекрати, Яков, — уже зло, не зная, что лучше — продолжить вырываться или не доставлять ему удовольствия и сделать вид, что мне плевать.

Он не перестал и даже не остановился. Расстегнул застёжку бюстгальтера и провёл двумя пальцами вдоль позвоночника. От шеи до поясницы и обратно. Смотрел в глаза и молча продолжал свою игру. Слегка нажимал — то чуть сильнее, то едва ощутимо. Остановился на шее и погладил с нажимом.

Я опять посмотрела на его людей. Язык прилип к нёбу, соски стали твёрдыми, а между ног предательски заныло. Как он делал это, я не знала, но даже сейчас тело моё начинало предавать меня.

— Решил трахнуть при свидетелях? — прошипела, отгоняя начавший сгущаться дурман. Скомкала его рубашку и, потянув, зашипела яростнее: — Для этого жениться на мне было не обязательно.

— Для этого — нет, — приспустил с плеча платье.

Дорога стала совсем темной, фонари — редкими. Время от времени в салон проникал свет фар едущих навстречу машин, и тогда я видела хищный блеск его глаз.

Обрисовав мою лопатку, он за шею подтянул меня выше.

— Если бы я хотел этого, давно бы получил, — блеск вдруг стал злым.

Резко он сжал мою шею и почти сразу отбросил меня на другую сторону сиденья. Ещё несколько секунд смотрел всё с тем же гневом, а потом отвернулся.

Едва дыша, я схватилась за лямку платья, вернула на место. Поймала взгляд Руслана в зеркале. Снова посмотрела на Якова. На скулах его гуляли желваки, вена на шее вздулась. Этот мужчина — мой муж. Боже!

— Тебе надо лечиться, — дрожа, просипела я. — Ты… — только-только говорившая ровно, я поняла, что не могу сдержать слёзы.

Они подступили внезапно и покатились по щекам горячими каплями. Последним, что мне хотелось видеть — намёк на жалость в глазах его людей. Карманная шавка… Он специально сделал это. Специально показал мне моё место и то, что он может делать со мной всё, что пожелает и когда пожелает. Захочет поиметь при свидетелях — сделает это, захочет лишить свободы — это тоже в его власти. Захочет вырядить в шикарное вечернее платье — будет по его. А захочет ночью пустить обнажённой вдоль трассы — будет так.

Машина свернула. Я кое-как застегнула молнию на спине. Сжала в руках бесполезный клатч, в котором не было ничего, кроме губной помады, пудреницы и маленького флакончика духов. Как и вся моя жизнь теперь он был только иллюзией свободы.

Впереди показались очертания домов.

В тишине проехав по охраняемому посёлку до самого конца, мы ненадолго нырнули в темноту, но только затем, чтобы притормозить у высокого забора. Ворота перед нами разъехались и внедорожник оказался за ними.

— Где мы? — резко спросила, когда мы остановились. Было около трёх ночи, темнота вокруг стояла непроглядная.

Яков вышел из машины, его люди — за ним.

— Где мы, чёрт тебя подери, Серебряков?! — я тоже вышла на улицу. Холод обжёг спину и голые плечи.

Возле меня раздались шаги, камешки заскрипели под чьими-то ботинками. Всё, что я видела — силуэт похожего на замок дома. Или не дома…

Возле нас притормозил второй автомобиль. Я увидела Якова. Направляющегося к нему и, подлетев, заставила развернуться.

— Я с места не сойду, пока ты не начнёшь отвечать! — почти закричала. — Ты достал меня! Мне всё это поперёк горла! Тебе плевать на мои желания? Мне тоже плевать на твои! Я не…

— Замолчи, Мира, — очень тихо.

— Не буду я молчать! И твоей собачкой я тоже не буду! У тебя и так полно верных псов! Или что, захоте…

— Замолчи! — рявкнул так, что у меня зашумело в ушах. Схватил за плечо. — У меня в кабинете через десять минут, — бросил он Русу и поволок меня в темноту.

Мы остановились только когда свет машин стал далёким. Камешки под ногами сменила трава, звук голосов — шелест листьев.

— А теперь слушай меня, — он швырнул меня в пустоту. Только пустотой это не было — врезавшись спиной в камень, я поняла это. Яков упёрся рукой у моей головы. — Если ты ещё раз посмеешь повысить на меня голос при моих людях, если посмеешь сказать мне хоть слово поперёк, вернёшься в камеру и будешь обслуживать всех, начиная от личного оперского состава, до своих сокамерниц до тех пор, пока не станешь шёлковой, — голос его звучал тихо, но каждое слово въедалось в сознание. — Будешь вставать на колени каждый раз, когда кому-нибудь захочется поиметь твой милый рот. И задницу будешь подставлять. Тебя быстро научат быть хорошей и послушной девочкой.

— Хватит пугать меня! — выкрикнула нервно. — Хватит шантажировать! Я не твоя собственность!

— Ты ошибаешься, — теперь голос его зазвучал зло. Я ощутила дыхание на лице. — Не забывай, что я выложил за тебя приличную сумму. Так что ты моя собственность, Мира. Во всех смыслах, — взял за шею и повторил, почти касаясь губами губ: — Во всех.

— Пусти, — выдавила, схватившись за его руку.

Он сдавливал не сильно, но дышать всё равно было тяжело. В саду за его спиной вспыхнуло несколько маленьких фонариков, и я смогла лучше различить выражение его лица, глаз.

Яков убрал руку, отвернулся. Снял пиджак. Больше я на него не смотрела — шла вперёд, к свету, не зная зачем. Просто вперёд. Услышала шелест травы за спиной и почувствовала, как на плечи мне легла тёплая ткань. Сделала вдох, и в лёгкие проник знакомый запах.

— Иди в дом, — сказал так, словно не он только что доходчиво разъяснил, что меня ждёт в случае неповиновения. — Хотя, — опять сжал руку выше локтя, но уже не так сильно, — я сам отведу тебя.

— Как это любезно с твоей стороны, — откуда-то взялись силы на колкость.

— Ты можешь язвить, сколько угодно, Мирослава, — повёл по дорожке к виднеющемуся впереди крыльцу. — Но помни, лучше себе ты этим не сделаешь.

— И чем же, по-твоему, я сделаю себе лучше?

— Тем, что закроешь рот.