Роман Жена по принуждению глава Глава 23

Мирослава

В салоне царило молчание. Длилось оно с того момента, как я, послав Якова к чёрту, швырнула в него футляром с кольцом как будто специально для этого оказавшимся у меня в кармане.

— Куда мы едем? — всё-таки не выдержала я первой. Меня начинало потряхивать. Это же молчание выматывало и пугало.

— Ты послала меня к чёрту, помнишь? — выговорил он, вальяжно устроившись на сиденье. — Я подумал над твоими словами.

— И что надумал? — старалась отвечать небрежно, только его слова и взгляд не предвещали ничего хорошего.

— Что неплохо будет у него погостить, — коробочку он так и держал в руках. Пальцы его лежали на бархате, и в этом было что-то вызывающее. Медленно он поглаживал ее, а у меня было чувство, что касается он не футляра — меня. — Только не мне, а тебе.

Я резко подняла взгляд от его руки к лицу. Губы его были чуть заметно искривлены в усмешке, пронизывающий взгляд так и приковал меня к месту.

— Хватит играть со мной! — спокойствие кончилось, вышло истерично и громко.

На него это не подействовало. Было чувство, что ему даже доставляет удовольствие выводить меня из себя. Я мотнула головой.

— Я не стану твоей безделушкой, Яков!! Как бы ты ни пытался добиться этого, у тебя не получится! Я докажу, что у меня нет твоих денег! Я…

— Ну что ты, — он одним движением ухватил меня за кофту и подтянул к себе. Взял за подбородок и спросил тем самым бархатным голосом, от которого у меня всегда бежали мурашки: — Что ты? Ты никому ничего не докажешь. А знаешь почему? — я сглотнула, когда он, убрав пальцы с подбородка, погладил меня по щеке. — Потому что тебя никто не станет слушать.

Поглаживая, он смотрел мне в лицо, и внутри всё сковывалось от понимания, что это действительно может быть так. Я приоткрыла губы, чтобы ответить ему, но слова вдруг исчезли. Сильнее сжав кофту, Яков коснулся меня сквозь неё. Я вздрогнула. Разжал кулак и провёл по краю, немного проникая пальцами, дотрагиваясь до голой полоски кожи над резинкой штанов.

— Это ты так считаешь, — слова прозвучали жалко.

— Ты считаешь так же, только не готова в этом мне признаться, — одернул кофту. — Хотя себе уже призналась.

В последний раз он коснулся моей щеки, скулы. Убрал волосы за ухо и обвёл ушную раковину, за ней гвоздик серёжки в ухе.

— Тебе нравятся эти серёжки, — не вопрос — утверждение.

Серёжки… Их вдел мне в уши он сам. Перед тем ужином, теми переговорами, после которых вся моя жизнь полетела к дьяволу. Потому что тогда я впервые поддалась ему, и это стало точкой невозврата.

— Серёжки, как серёжки, — отползла на другую сторону сиденья.

Что значила его презрительная усмешка, я понятия не имела. Но тревога стала ещё сильнее.

Яков рассматривал меня, как будто никогда не видел. Взгляд его медленно скользил по моему лицу, по телу и ногам, и я всё сильнее ощущала себя пойманной в ловушку.

— Поверни тут, — бросил он водителю.

— Поедем по вчерашнему адресу? — коротко осведомился тот.

— Да.

Я ничего не понимала. Пыталась уловить суть разговора и не могла. Смотрела на Якова, вглядывалась в жёсткие черты лица, искала ответы во взгляде и, будь он проклят, не могла найти ничего! Внедорожник выехал на набережную, и я, в попытке немного унять бешено стучащее сердце, стала наблюдать за пешеходами, за проезжающими мимо нас машинами. В горле стоял ком, а под ложечкой так и посасывало. Мысли путались. Мне нужен адвокат. Хороший адвокат, который сможет доказать, что я не виновата. Который не побоится пойти против Серебрякова. Здесь мне захотелось застонать, потому что это было главным: кто захочет пойти против Серебрякова? Кто?!

Прошло ещё минут пятнадцать прежде, чем наш автомобиль остановился на подземной парковке элитного жилого комплекса. Не знаю, сколько этажей было в доме, мне показалось, что сосчитать их невозможно. Позади нас остановилась ещё одна машина, вышедший из неё охранник открыл дверь Якову, второй — мне.

— Решил показать мне всё своё могущество? — съязвила, когда мы остановились у двери лифта.

— Всё своё могущество показать тебе я не смог бы, даже если бы захотел, — подтолкнул меня в кабинку. Двое охранников немыми тенями последовали за нами. — Показывать я тебе ничего не собираюсь, Мирослава, — уже глядя на меня. — Мне это не нужно.

Я могла бы снова съязвить, но не стала. Потому что… ему действительно было не нужно. Тем более со мной. Что-то показывать, доказывать — зачем? Моя жизнь и так сейчас висела на волоске по его воле. И этого было более, чем достаточно, чтобы я наконец до конца поняла, что такое Яков Серебряков. Он — всё.

Лифт остановился на предпоследнем этаже, и мы, пройдя по просторному светлому холлу, оказались перед стеклянными дверьми, отделяющими крыло от остального пространства. Набрав код, Яков кивком указал мне, чтобы я прошла. Охранники остались по ту сторону, мы же проследовали дальше. Ещё одна дверь…

— Добро пожаловать в гости к чёрту, — стоило нам ступить в коридор, выговорил Яков. Я посмотрела на него с непониманием. — Когда-то я сказал тебе, что теперь всё для тебя, помнишь? — положил ладонь мне на бедро. Погладил, переместил на спину. — Или забыла? — мягкое касание вдоль позвоночника. Только было оно не нежным — угрожающим.

Я не забыла. Эти слова он сказал мне в тот день, когда купил у мужа. Сейчас эти слова вспыхнули в памяти так ясно, как будто я услышала их только что.

— Я для тебя всё, Мира, — коробочка с кольцом с тихим стуком упала на тумбочку. — И Чёрт, и Бог. Так что выбора у тебя нет. Рано или поздно тебе придётся надеть это кольцо.

Сказав это, он собрался уйти. Я последовала за ним, схватила за рукав.

— Зачем ты привёз меня сюда?! — со злостью и раздражением. Я по-прежнему ничего не понимала, и это сводило с ума.

— Я тебе уже сказал — это кольцо — твой ключ от двери на свободу. До тех пор я буду приходить к тебе, когда посчитаю нужным. И брать то, что посчитаю нужным.

Последние слова совсем негромко, коснувшись моей талии. Приподнял край кофты и невесомо коснулся кожи. Взгляд в глаза.

Я облизнула пересохшие губы.

— Я приду завтра около семи, — резко убрал руку. — Приготовь ужин.