Роман Желанная добыча глава Глава 42

После того, как я вдоволь насладилась ванной, девушки подали мне белую льняную простынь. Завернувшись в нее, я вышла из воды. Уложив меня на небольшую жесткую кушетку, служанки проворно растерли все мое тело и смазали его какой-то ароматной мазью. Благоухающую цветами лилии и жасмина, усадили возле зеркала и, сначала расчесав и высушив, красиво уложили мои порядком отросшие волосы, заплетая их во множество мелких косичек и собирая в пучок.

- Какое платье оденете, госпожа? – спросила меня Рози.

- Ох, их там так много, - вздохнула я, успевшая устать от всех этих процедур и этикета, - что лучше-ка выбери сама, на свой вкус.

Рози выбрала для меня платье насыщенного фиолетового цвета, с длинной широкой юбкой на каркасе из китового уса, с ярко-синими манжетами и воротничком, а также расшитое бирюзовым бисером по лифу.

Наконец-то собрав и уложив множество моих косичек в подобие кошачьих ушек по обе стороны висков, девушки-служанки украсили мою грудь еще и тяжелыми бусами из янтаря вперемешку с лазуритом.

Рассматривая эту ювелирную нелепость в зеркало, я подумала, что, по всей видимости, к ее созданию приложила руку Ванда, мать Миурга, «непревзойденная, самая знаменитая мастерица и искусница империи», как она сама себя называла.

«Знаешь ли ты, что даже у принцессы Мониты, дочери императора Борсера, есть чудесное ожерелье, созданное мной лично – из ракушек речных моллюсков, нежнейших скорлупкой яичек колибри и разрисованное эмалью», - вспомнила я ее хвальбу.

А еще то, что будто бы это именно ее заслуга в том, что Миург женился на Изуми – обворожительной фрейлине принцессы.

«Вот ведь напыщенная дура», - вспомнила я о своей будущей свекрови, с которой ни за что бы не хотела встретиться вновь.

«Но разве что, если только на нашей с Миургом свадьбе», - подумала я, переступая порог своей комнаты и устремляясь по коридору туда, куда вели меня служанки – в Комнату искусств.

- Госпожа, подавая мне небольшую изящную сумочку, в которой лежала тетрадка и ручка, объяснила мне Рози. – Как и все женщины гарема, вы обязаны посещать занятия.

- Какие ещё занятия? – испугалась я, вдруг вспомнив свою школу и грозную Надежду Ивановну, мою классную руководительницу.

- Рисование, уроки рукоделия, музыки, пения и танцев, гадание на картах, придворного этикета, гимнастики, искусства любви…

- Искусства любви – это как?

- Опытные женщины, самые искусные любовницы империи, некоторые из них все еще являются женами придворных, обучают дарить наслаждение мужчине и получать его самой.

- Это как?

- Ну, например, как приготовиться к ночи любви, какой выбрать аромат, наряд, как правильно лечь, куда посмотреть, что сказать…

- О боже, да разве ж этому нужно еще и учиться? – удивилась я, в то же время слушая Рози с огромным интересом, и, конечно же, желая посещать именно эти занятия.

Ведь музыки, пения, рисования, и даже гимнастики (уроков физкультуры) мне хватило и в своей школе. Я до сих пор не могла опомниться от непомерных нагрузок и нормативов, сдав которые, неделю ходила на полусогнутых ногах, так как все у меня болело – пресс, мышцы ягодиц, руки. И даже пение… Господи, вот бы мне сюда Людмилу Павловну Балалайкину, с ее диезами-бемолями, которых я не могла уловить на слух, а она все сыпала «двойками» и «тройками» в дневник, чтобы потом мать имела причину орать на меня. А рисование! Самый любимый предмет в младших классах, превратившийся просто в пытку, когда в пятом классе вести его начала Эльвира Сергеевна.

- «Света, да кто же так рисует лицо? – все время ущемляла меня ехидная училка, тыча наманикюренным пальцем в мой альбом. – Вот бы над тобой посмеялся Сальвадор Дали! А что это за корявое дерево? Да Шишкин бы просто сквозь землю провалился, узрев такую карикатуру на ель!»

«Ага,- думала я, - я бы тоже посмеялась, если бы Сальвадор Дали захотел хоть издали посмотреть на мой рисунок, и чтобы Шишкин смог».

Вот и возненавидела я с тех пор рисование. А тут…

- И что же, мне и оценки будут ставить? – спросила я, идя в сопровождении служанок по длинному коридору.

Минуя уже знакомую мне дверь, я указала на ней Рози:

- А что там за комната?

- Это опочивальня, или скорей всего … кабинет главного управляющего казной империи, двоюродного брата господина Миурга, министра финансов - Орлеана.

«Ага, так вот почему его силуэт напомнил мне Миурга! А это его родственник, к тому же – ближайший», - я вдруг поняла свою ошибку.

- А почему этот кабинет находится в моем доме… то есть, во дворце Миурга? – удивилась я. – Это как-то странно, не правда ли?

- Господин Орлеан иногда наведывается, по делам, - объяснила мне Рози. – Иногда засиживается допоздна, поэтому тут для него выделены покои.

- Какая привилегия, - ухмыльнулась я, вспомнив, чем этот министр занимался там с женой Миурга.

«Вот так родственничек! Подлая морда. Но, если верить Адель, что Миург не спал с ней целых пять лет, то… ее, как женщину, можно понять. Но - он?!»